О начале покорения и освоения Сибири русскими – см. статью «Ермак »

Завершение борьбы с татарами за Западную Сибирь

Основанный в 1587 воеводой Данилой Чулковым Тобольск стал на первое время главным опорным пунктом русских в Сибири. Он был расположен неподалеку от прежней татарской столицы, города Сибирь. Сидевший в ней татарский князь Сейдяк приступил к Тобольску. Но выстрелами из пищалей и пушек русские отразили татар, а потом сделали вылазку и окончательно их разбили; Сейдяк был взят в плен. В этом бою пал Матвей Мещеряк, последний из четырёх атаманов-товарищей Ермака. По другому известию, с Сейдяком покончили иным способом. Он будто бы с одним киргиз-кайсацким царевичем и бывшим главным советником (карачой) хана Кучума задумал захватить Тобольск хитростью: пришел с 500 человек и расположился на лугу у города, под предлогом охоты. Догадываясь о его замысле, Чулков притворился его приятелем и пригласил для переговоров о мире. Сейдяк с царевичем, карачою и сотней татар. Во время пира русский воевода объявил, что у татарских князей на уме недобрый замысел, и велел их схватить и отправить в Москву (1588). После того город Сибирь был оставлен татарами и запустел.

Покончив с Сейдяком, царские воеводы принялись за бывшего сибирского хана Кучума , который, потерпев поражение от Ермака, ушёл в барабинскую степь и оттуда продолжал нападениями тревожить русских. Он получал помощь от соседних ногаев, женив некоторых своих сыновей и дочерей на детях ногайских князей. К нему примкнула теперь и часть мурз осиротелого Тайбугина улуса. Летом 1591 года воевода Масальский ходил в Ишимскую степь, близ озера Чили-Кула разбил Кучумовых татар и взял в плен его сына Абдул-Хаира. Но сам Кучум спасся и продолжал свои набеги. В 1594 князь Андрей Елецкий с сильным отрядом двинулся вверх по Иртышу и близ впадения в него реки Тары заложил одноименный городок. Он очутился почти в центре плодородной степи, по которой кочевал Кучум, собирая ясак с татарских волостей по Иртышу, уже присягнувших русским. Город Тара оказал большую пользу в борьбе с Кучумом. Отсюда русские неоднократно предпринимали против него поиски в степи; разоряли его улусы, вступали в сношения с его мурзами, которых переманивали в наше подданство. Воеводы не раз посылали к нему с увещаниями, чтобы он покорился русскому государю. От самого царя Федора Ивановича отправлена была к нему увещательная грамота. Она указывала на его безвыходное положение, на то, что Сибирь покорена, что сам Кучум сделался бездомным казаком, но если он явится в Москву с повинной, то в награду ему даны будут города и волости, даже и прежний его город Сибирь. Пленный Абдул-Хаир также писал отцу и склонял его покориться русским, приводя в пример себя и брата Магметкула, которым государь пожаловал волости в кормление. Ничто, однако, не могло склонить упрямого старика к покорности. В своих ответах он бьет челом русскому царю, чтобы тот отдал ему назад Иртыш. Помириться он готов, но только «правдою». Он еще прибавляет наивную угрозу: «с ногаями я в союзе, и если с двух сторон станем, то плохо будет московскому владению».

Решили во что бы то ни стало покончить с Кучумом. В августе 1598 русский воевода Воейков выступил из Тары в Барабинскую степь с 400 казаками и служилыми татарами. Узнали, что Кучум с 500 своей орды ушел на верхнюю Обь, где у него посеян хлеб. Воейков шел день и ночь и 20 августа на заре внезапно напал на Кучумово становище. Татары после жестокой схватки уступили превосходству «огненного боя» и потерпели полное поражение; ожесточившиеся русские перебили почти всех пленных: пощажены были только некоторые мурзы и семейство Кучума; было захвачено восемь его жен, пять сыновей, несколько дочерей и снох с детьми. Сам Кучум и на этот раз спасся: с несколькими верными людьми он уплыл в лодке вниз по Оби. Воейков послал к нему одного татарского сеита с новыми увещаниями покориться. Сеит нашел его где-то в сибирском лесу на берегу Оби; при нем было три сына и человек тридцать татар. «Если я не поехал к русскому государю в лучшее время, – отвечал Кучум, – то поеду ли теперь, когда я слеп и глух, и нищий». Есть что-то внушающее уважение в поведении этого бывшего хана Сибири. Конец его был жалкий. Скитаясь в степях верхнего Иртыша, потомок Чингисхана угонял скот у соседних калмыков; спасаясь от их мести, он бежал к своим бывшим союзникам ногаям и там был убит. Семейство его было отправлено в Москву, куда прибыло уже в царствование Бориса Годунова ; оно имело торжественный въезд в русскую столицу, напоказ народу, было обласкано новым государем и разослано по разным городам. В столице победа Воейкова была отпразднована с молебствием и колокольным звоном.

Освоение Западной Сибири русскими

Русские продолжали закреплять за собой область Оби построением новых городков. При Федоре и Борисе Годунове явились еще следующие укрепленные поселения: Пелым, Березов, в самых низовьях Оби – Обдорск, на среднем ее течении – Сургут, Нарым, Кетский Острог и Томск; на верхней Туре было построено Верхотурье, главный пункт на дороге из Европейской России в Сибирь, а на среднем течении той же реки – Туринск; на реке Тазе, впадающей в восточную ветвь Обской губы, – Мангазейский острог. Все эти городки снабжены были деревянными и земляными укреплениями, пушками и пищалями. Гарнизоны составлялись обыкновенно из нескольких десятков служилых людей. Вслед за ратными, людьми, русское правительство переводило в Сибирь посадских людей, и пашенных крестьян. Служилым людям также раздавались земельные угодья, в которых они устраивали кое-какое хозяйство. В каждом сибирском городке обязательно воздвигались, хотя и небольшие, деревянные храмы.

Западная Сибирь в XVII веке

Рядом с завоеванием Москва умно и расчетливо вела дело освоения Сибири, русской её колонизации. Отправляя переселенцев, русское правительство приказывало областным властям снабжать их известным количеством скота, живности и хлеба, так что поселенцы имели все нужное, чтобы немедленно завести хозяйство. Высылались и необходимые для освоения Сибири ремесленники, особенно плотники; высылались ямщики и т. д. Вследствие разных льгот и поощрений, а также молвы о богатствах Сибири туда потянулись и многие охочие люди, особенно промышленники-звероловы. Рядом с освоением началось дело обращения туземцев в христианство и их постепенное обрусение. Не имея возможности отделить для Сибири большую ратную силу, русское правительство озаботилось привлечением в нее самих туземцев; многие татары и вогулы обращены были в сословие казаков, обеспеченное земельными наделами, жалованьем и оружием. При всяком нужном случае инородцы обязаны были выставлять вспомогательные отряды конные и пешие, которые ставились под начальство русских детей боярских. Московское правительство приказывало ласкать и привлекать в нашу службу прежние владетельные роды Сибири; местных князьков и мурз оно иногда переводило в Россию, где они принимали крещение и вступали в число дворян или детей боярских. А тех князьков и мурз, которые не хотели покориться, правительство приказывало ловить и карать, городки же их выжигать. При сборе в Сибири ясака русское правительство приказывало делать облегчения бедным и старым туземцам, а в некоторых местах, вместо пушного ясака, облагало их известным количеством хлеба, чтобы приучить их к земледелию, так как своего, сибирского, хлеба производилось слишком недостаточно.

Разумеется, не все благие распоряжения центрального правительства добросовестно исполнялись местными сибирскими властями, и туземцы терпели многие обиды и притеснения. Тем не менее дело русского освоения Сибири было поставлено умно и успешно, и наибольшая заслуга в этом деле принадлежит Борису Годунову. Сообщения в Сибири шли летом по рекам, для чего строилось много казенных стругов. А дальние сообщения зимой поддерживались или пешеходами на лыжах, или ездой на нартах. Чтобы связать Сибирь с Европейской Россией сухопутьем, проложена была дорога от Соликамска через хребет до Верхотурья.

Сибирь стала вознаграждать осваивавших её русских своими естественными богатствами, в особенности огромным количеством мехов. Уже в первые годы царствования Федора Ивановича наложен был на занятый край ясак в 5000 сороков соболей, 10000 черных лисиц и полмиллиона белок.

Колонизация Сибири в царствование Михаила Федоровича Романова

Русская колонизация Сибири продолжилась и сделала значительные успехи в царствование Михаила Федоровича , особенно после конца Смутного времени . При этом государе освоение Сибири выразилось не столько постройкой новых городов (как при Федоре Иоанновиче и Годунове), сколько заведением русских сел и деревень в областях между Каменным Поясом и рекою Обью, каковы уезды Верхотурский, Туринский, Тюменский, Пелымский, Березовский, Тобольский, Тарский и Томский. Укрепив новозавоеванный край городами со служилыми людьми, русское правительство заботилось теперь о заселении его крестьянами-земледельцами, чтобы обрусить этот край и снабжать его собственным хлебом. В 1632 году из ближайшего к Европейской России Верхотурского уезда велено было отправить в Томский сотню или полсотни крестьян с женами, детьми и со всем «пашенным заводом» (земледельческими орудиями). Чтобы бывшие их верхотурские пашни не оставались впусте, приказано в Перми, Чердыни и Соли Камской вызывать охотников из вольных людей, которые бы согласились ехать в Верхотурье и садиться там на уже распаханные земли; причем им выдавались ссуда и подмога. Таких новоприбранных крестьян воеводы должны были с семьями и движимым имуществом отправлять на подводах в Верхотурье. Если мало находилось охотников к переселению в Сибирь, правительство отправляло переселенцев «по указу» из собственных дворцовых сел, давая им подмогу скотом, домашней птицей, сохой, телегой.

Сибирь в это время получает еще прирост русского населения от ссыльных: именно при Михаиле Федоровиче она делается по преимущество местом ссылки преступников. Правительство старалось избавить коренные области от людей беспокойных и воспользоваться ими для заселения Сибири. Ссыльных крестьян и посадских оно сажало в Сибири на пашни, а служилых людей верстало на службу.

Русская колонизация в Сибири совершалась по преимуществу путем правительственных мероприятий. Вольных русских поселенцев приходило туда очень мало; что и естественно при малонаселенности ближних областей Покамских и Поволжских, которые сами еще нуждались в колонизации из центральных русских областей. Условия жизни в Сибири тогда были настолько тяжелы, что переселенцы старались при всяком удобном случае перебраться назад в родные края.

Особенно неохотно шло в Сибирь духовенство. Русские поселенцы и ссыльные среди полудиких иноверцев, предавались всякого рода порокам и небрегли о правилах христианской веры. Ради церковного благоустройства патриарх Филарет Никитич учредил особую архиепископскую кафедру в Тобольске, и первым архиепископом Сибирским поставил (1621) Киприана, архимандрита Новгородского Хутынского монастыря. Киприан привез с собою в Сибирь священников, и принялся за устроение своей епархии. Он нашел там несколько уже основанных монастырей, но без соблюдения правил монашеского жития. Например, в Туринске был Покровский монастырь, в котором жили вместе монахи и монахини. Киприан основал еще несколько русских обителей, которые по его ходатайству были снабжены землями. Архиепископ нашел нравы своей паствы крайне распущенными, а для водворения здесь христианской нравственности встретил большое противодействие от воевод и служилых людей. Он послал царю и патриарху подробное донесение о найденных им беспорядках. Филарет прислал в Сибирь укорительную грамоту с описанием сих беспорядков и указал читать её всенародно в церквах.

Здесь изображается развращение сибирских нравов. Многие русские люди там крестов на себе не носят, постных дней не соблюдают. Особенно грамота нападает на семейный разврат: православные люди женятся на татарках и язычницах или женятся на близких родственницах, даже на сестрах и дочерях; служилые люди, отправляясь в дальние места, закладывают жен товарищам с правом пользования, и, если в назначенный срок муж не выкупит жену, то заимодавец продает ее другим людям. Некоторые сибирские служилые люди, приезжая в Москву, сманивают с собою жен и девиц, а в Сибири продают их литовцам, немцам и татарам. Русские воеводы не только не унимают людей от беззаконий, но и сами подают пример воровства; ради корысти чинят насилия торговым людям и туземцам.

В том же 1622 году царь посылал сибирским воеводам грамоту с запретом им вступаться в духовные дела и приказом наблюдать, чтобы служилые люди в этих делах подчинялись суду архиепископа. Наказывает им также, чтобы служилые, посылаемые к инородцам для сбора ясака, не делали им насилий, чтобы и сами воеводы насильств и неправд не чинили. Но подобные наказы мало сдерживали произвол, и нравы улучшались в Сибири очень медленно. И самые духовные власти не всегда соответствовали высокому назначению. Киприан оставался в Сибири только до 1624 года, когда был переведен в Москву митрополитом Сарским или Крутицким на место удаленного на покой Ионы, которым патриарх Филарет недоволен за его возражения против перекрещивания латинян на духовном соборе 1620. Преемники Киприана на Сибирской кафедре более известны заботами о стяжании, нежели попечениями о пастве.

В Москве осваиваемая русскими Сибирь ведалась долго в Казанском и Мещерском дворце; но в царствование Михаила Федоровича появляется и самостоятельный «Сибирский приказ» (1637). В Сибири высшее областное управление сосредоточивалось сначала в руках тобольских воевод; с 1629 года сделались от них независимы томские воеводы. Зависимость воевод мелких городов от этих двух главных была преимущественно военная.

Начало русского проникновения в Восточную Сибирь

Ясак из соболей и других ценных мехов был главным побуждением для распространения русского владычества на Восточную Сибирь за Енисеем. Обыкновенно из того или другого русского города выходит партия казаков в несколько десятков человек, и на утлых «кочах» плывет по сибирским рекам посреди диких пустынь. Когда водный путь прерывается, она оставляет лодки под прикрытием нескольких человек и пешая продолжает путь по едва проходимым дебрям или горам. Редкие, малолюдные племена сибирских инородцев призываются вступить в подданство русского царя и заплатить ему ясак; они или исполняют это требование, или отказывают в дани и собираются в толпу, вооруженную луками и стрелами. Но огонь из пищалей и самопалов, дружная работа мечами и саблями принуждают их к уплате ясака. Иногда, подавленная числом, горсть русских сооружает себе прикрытие и отсиживается в нем до прихода подкрепления. Нередко военным партиям пролагали пути в Сибири промышленники, искавшие соболей и прочих ценных мехов, которых туземцы охотно обменивали на медные или железные котлы, ножи, бусы. Бывало, что две партии казаков встречались среди инородцев и затевали доходившие до драки распри из-за того, кому брать ясак в данном месте.

В Западной Сибири русское завоевание встретило упорное сопротивление со стороны Кучумова ханства, и потом должно было бороться с ордами калмыков, киргизов и ногаев. Во время Смуты покоренные инородцы иногда делали там попытки к восстанию против русского владычества, но усмирялись. Число туземцев сильно уменьшилось, чему способствовали и вновь принесенные болезни, особенно оспа.

Енисейский край, Прибайкалье и Забайкалье в XVII веке

Покорение и освоение Восточной Сибири, совершенное большею частию в царствование Михаила Федоровича, происходило при гораздо меньших препятствиях; там русские не встретили организованного неприятеля и устоев государственного быта, а только полудикие племена тунгусов, бурят, якутов с мелкими князьями или старшинами во главе. Покорение этих племен закреплялось основанием в Сибири всё новых городов и острогов, расположенных чаще всего по рекам на узле водяных сообщений. Важнейшие из них: Енисейск (1619) в земле тунгусов и Красноярск (1622) в области татарской; в земле бурят, оказавших сравнительно сильное сопротивление, поставлен был (1631) Братский острог при впадении р. Оки в Ангару. На Илиме, правом притоке Ангары, возник Илимск (1630); в 1638 на среднем течении Лены построен был Якутский острог. В 1636–38 годах енисейские казаки, предводимые десятником Елисеем Бузой, по Лене спустились до Ледовитого моря и достигли им устья реки Яны; за ней они нашли племя юкагир и обложили их ясаком. Почти в то же время партия томских казаков, предводимая Дмитрием Копыловым, из Лены вошла в Алдан, потом в приток Алдана Маю, откуда достигла Охотского моря, обложив ясаком тунгусов и ламутов.

В 1642 году русский город Мангазея подвергся сильному пожару. После того жители его мало-помалу переселились в Туруханское зимовье на нижнем Енисее, отличавшееся более удобным положением. Старая Мангазея запустела; вместо нее возникла новая Мангазея или Туруханск.

Русское освоение Сибири при Алексее Михайловиче

Русское покорение Восточной Сибири уже при Михаиле Федоровиче было доведено до Охотского моря. При Алексее Михайловиче оно было окончательно утверждено и распространено до Тихого океана.

В 1646 якутский воевода Василий Пушкин послал служилого десятника Семена Шелковника с отрядом в 40 человек на реку Охту, к Охотскому морю для «прииску новых землиц». Шелковник поставил (1649?) Охотский острог на этой реке у моря и начал собирать дань мехами с соседних туземцев; причем брал в заложники (аманаты) сыновей их старшин или «князцов». Но, вопреки царскому указу приводить сибирских туземцев в подданство «ласкою и приветом», служилые люди нередко раздражали их насилиями. Туземцы неохотно подчинялись русскому игу. Князцы иногда поднимали бунт, побивали небольшие партии русских людей и подступали к русским острожкам. В 1650 якутский воевода Дмитрий Францбеков, получив весть об осаде Охотского острога возмутившимися туземцами, на выручку Шелковнику послал Семена Енишева с 30 человеками. С трудом добрался он до Охотска и тут выдержал несколько боев с тунгусами, вооруженными стрелами и копьями, одетыми в железные и костяные куяки. Огнестрельное оружие помогло русским одолеть гораздо более многочисленных неприятелей (по донесениям Енишева, их было до 1000 и более). Острожек был освобожден от осады. Шелковника Енишев не застал в живых; его товарищей осталось только 20 человек. Получив потом новые подкрепления, он ходил на окрестные земли, облагал данью племена и брал от них аманатов .

Начальники русских партий в Сибири одновременно должны были усмирять частые неповиновения своих же служилых людей, которые на далеком востоке отличались своеволием. Енишев слал воеводе жалобы на неповиновение своих подчиненных. Года четыре спустя мы находим его уже в другом острожке, на реке Улье, куда он ушел с остатком людей после того, как Охотский острог был сожжен туземцами. Из Якутска воевода Лодыженский отправил в ту сторону Андрея Булыгина с значительным отрядом. Булыгин забрал из Ульи пятидесятника Оноховского с тремя десятками служилых людей, на месте старого построил Новый Охотский острог (1665), разгромил бунтовавшие тунгусские роды и вновь привел их в подданство русскому государю.

Михаил Стадухин

Московские владения распространялись далее на север. Казачий десятник Михаил Стадухин заложил острог на сибирской реке Колыме, обложил ясаком живших на ней оленных тунгусов и юкагиров, и первый принес известие о Чукотской земле и чукчах, которые зимой на оленях переезжают на северные острова, там бьют моржей и привозят их головы с зубами. Воевода Василий Пушкин в 1647 дал Стадухину отряд служилых людей идти за реку Колыму. Стадухин за девять или десять лет совершил целый ряд походов на нартах и по рекам на кочах (круглых судах); облагал данью тунгусов, чукчей и коряков. Рекой Анадырем он выходил в Тихий океан. Все это русские совершали ничтожными силами в несколько десятков человек, в тяжкой борьбе с суровой природой Сибири и при постоянных битвах с дикими туземцами.

Восточная Сибирь в XVII веке

Одновременно со Стадухиным в том же северо-восточном углу Сибири подвизались и другие русские служилые и промышленные предприниматели – «опытовщики». Иногда партии служилых людей уходили на добычу без разрешения властей. Так в 1648 или 1649 году десятка два служилых людей ушли из Якутского острога от притеснений воеводы Головина и его преемника Пушкина, которые, по их словам, не выдавали государева жалованья, а недовольных наказывали кнутом, тюрьмою, пыткою и батогами. Эти 20 человек ходили на реки Яну, Индигирку и Колыму и собирали там ясак, воевали туземцев и брали приступом их укрепленные зимовники. Иногда разные партии сталкивались и заводили распри и драки. Некоторые дружины сих опытовщиков Стадухин пытался завербовать в свой отряд, и даже чинил им обиды и насилия; но они предпочитали действовать на свой страх.

Семен Дежнев

В числе таких не подчинявшихся Стадухину людей был и Семен Дежнев с товарищами. В 1648 он от устья Колымы, плывя вверх по Анюю, пробрался к верховьям реки Анадыря, где был заложен Анадырский острог (1649). В следующем году он от устья Колымы отправился на нескольких кочах морем; из них осталась только одна коча, на которой он обогнул Чукотский нос. Бурею и эту кочу выбросило на берег; после чего партия пешком добралась до устья Анадыря и пошла вверх по реке. Из 25 товарищей Дежнева воротились 12. Дежнев на 80 лет предупредил Беринга в открытии пролива, отделяющего Азию от Америки. Нередко сибирские туземцы отказывались платить русским ясак и избивали сборщиков. Тогда приходилось вновь отправлять на них военные отряды. Так Гр. Пушкин, отправленный якутским воеводою Борятинским, в 1671 году усмирял возмутившихся юкагиров и ламутов на р. Индигирке.

Русское продвижение в Даурию

Наряду с ясачным сбором, русские промышленники так усердно занимались охотою на соболей и лисиц, что в 1649 году некоторые тунгусские старшины били челом московскому правительству на быстрое истребление пушного зверя. Не довольствуясь охотою, промышленники всю зиму ловили соболей и лисиц капканами; отчего эти звери в Сибири стали сильно выводиться.

Особенно сильно было восстание бурят, обитавших по Ангаре и верхней Лене, около Байкала. Оно произошло в начале царствования Алексея Михайловича.

Буряты и соседние тунгусы уплатили ясак якутским воеводам; но атаман Василий Колесников, посланный енисейским воеводой, стал вновь собирать с них дань. Тогда соединенные толпы бурят и тунгусов, вооруженные луками, копьями и саблями, в куяках и шишаках, конные стали нападать на русских и приходить под Верхоленский острог. Восстание это усмирено было не без труда. Посланные на помощь сему острогу из Якутска Алексей Бедарев и Василий Бугор с отрядом в 130 человек по пути выдержали три «напуска» (атаки) 500 бурят. Служилый человек Афанасьев схватился при этом с бурятским наездником-богатырем, братом князца Могунчака, и убил его. Получив подкрепление в остроге, русские опять пошли на бурят, погромили их улусы и вновь выдержали бой, который окончили полной победой.

Из построенных в той части Сибири русских укреплений потом особенно выдвинулся Иркутский острог (1661) на Ангаре. А в Забайкалье нашими главными опорными пунктами сделались Нерчинск (1653-1654) и Селенгинск (1666) на р. Селенге.

Подвигаясь на восток Сибири, русские вступили в Даурию. Здесь, вместо северо-восточных тундр и гор, они нашли болееплодоносные земли с менее суровым климатом, вместо редких бродячих дикарей-шаманистов – более частые улусы кочевых или полуоседлых «мугальских» племен, полузависимых от Китая, подвергшихся влиянию его культуры и религии, богатых скотом и хлебом, знакомых с рудами. У даурских и маньчжурских князцев встречались серебряные позолоченные идолы (бурханы), укрепленные городки. Их князцы и ханы подчинялись маньчжурскому богдыхану и имели крепости, окруженные земляным валом и снабженные иногда пушками. Русским в этой части Сибири уже нельзя было действовать партиями в десяток‑другой; нужны были сотенные и даже тысячные отряды, вооруженные пищалями и пушками.

Василий Поярков

Первый русский поход в Даурию предпринят был в конце царствования Михаила.

Якутский воевода Головин, имея вести о народцах, сидевших на pеках Шилке и Зее и изобилующих хлебом и всякою рудою летом 1643 отправил партию в 130 человек, под начальством Василия Пояркова, на реку Зею. Поярков поплыл по Лене, потом вверх по ее притоку Алдану, потом по впадающей в него речке Учуре. Плавание было очень трудное по причине частых порогов, больших и малых (последние назывались «шиверы»). Когда он достиг волока, настали морозы; пришлось устроить зимовье. Весной Поярков спустился в Зею и вскоре вступил в улусы пашенных дауров. Князцы их жили в городках. Поярков начал хватать у них аманатов. От них он узнал имена князцев, обитавших по Шилке и Амуру, и количество их людей. Самым сильным князцом на Шилке был Лавкай. Даурские князцы платили ясак какому-то хану, который жил далеко к югу, в земле Богдойской (по-видимому, в южной Маньчжурии), имел у себя бревенчатый город с земляным валом; а бой у него был не только лучной, но и ружейный и пушечный. Даурские князцы покупали у хана на соболи серебро, медь, олово, камки и кумачи, которые он получал из Китая. Поярков спустился в среднее течение Амура и поплыл вниз по земле дючеров, которые немало побили у него людей; потом нижним течением он дошел до моря в земле гиляков, которые никому не платили дани. Русские впервые достигли устья Амура, где и зимовали. Отсюда Поярков поплыл Охотским морем к устью речки Ульи, где опять зазимовал; а весною волоками дошёл до Алдана и Леной воротился в Якутск в 1646, после трехлетнего отсутствия. Это был разведочный поход, познакомивший русских с Амуром и Даурией (Пегою ордою). Его нельзя назвать удачным: большая часть людей погибла в схватках с туземцами и от лишений. Сильный голод терпели они во время зимовки около Зеи: там некоторые принуждены были питаться мертвыми телами туземцев. По возвращении в Якутск они подали воеводе Пушкину жалобу на жестокость и корыстолюбие Пояркова: обвиняли его в том, что он их бил, не давал им хлебных запасов и выгонял их из острожка в поле. Поярков был вызван на суд в Москву вместе с потакавшим ему прежним воеводою Головиным.

Слухи о богатствах Даурии возбудили желание привести эту часть Сибири в подданство русскому царю и собирать там обильную дань не только «мягкою рухлядью», но также серебром, золотом, самоцветными камнями. По некоторым известиям, уже Поярков до его позыва в Москву был послан в новый поход в ту сторону, а после него отправлен Еналей Бахтеяров. Отыскивая более близкий путь, они ходили из Лены по Витиму, вершины которого сближаются с левыми притоками Шилки. Но дороги они не нашли и воротились без успеха.

Ерофей Хабаров

В 1649 якутскому воеводе Францбекову подал челобитье «старый опытовщик» Ерофей Хабаров, происхождением торговый человек из Устюга. Он вызывался на собственные средства «прибрать» до полутораста или более охочих людей, чтобы привести Даурию под царскую руку и взять с них ясак. Этот бывалый человек объявил, что «прямая» дорога на Шилку и Амур идет по притоку Лены Олекме и впадающему в нее Тугиру, от которого волок ведет в Шилку. Получив разрешение и вспоможение оружием, построив дощаники, Хабаров с отрядом в 70 человек летом того же 1649 переплыл из Лены в Олекму и Тугир. Настала зима. Хабаров двинулся далее на нартах; долиною Шилки и Амура они пришли во владения князца Лавкая. Но город его и окрестные улусы оказались пусты. Русские подивились на сей сибирский город, укрепленный пятью башнями и глубокими рвами; в городе находили каменные сараи, в которых могло поместиться человек до шестидесяти. Если бы на жителей не напал страх, то крепость их было бы невозможно взять с таким малым отрядом. Хабаров пошел вниз по Амуру и нашел еще несколько подобных укрепленных городов, которые также были покинуты жителями. Оказалось, что у тунгусов Лавкая успел побывать русский человек Ивашка Квашнин с товарищами; он говорил, что русские идут в числе 500 человек, а за ними следуют еще большие силы, что они хотят всех дауров побить, имущество их пограбить, а жен и детей взять в полон. Испуганные тунгусы давали Ивашке подарки соболями. Услыхав о грозившем нашествии, Лавкай и другие даурские старшины побросали свои городки; со всеми людьми и стадами они бежали в соседние степи под покровительство маньчжурского владетеля Шамшакана. Из их покинутых зимовников Хабарову крепким положением, на среднем течении Амура особенно понравился городок князца Албазы. Он занял Албазин. Оставив 50 человек гарнизону, Хабаров пошел назад, построил острожек на Тугирском волоке, и летом 1650 воротился в Якутск. Чтобы закрепить Даурию за великим государем, Францбеков в следующем 1651 отправил того же Хабарова с отрядом гораздо большим и с несколькими пушками.

Якутия и Приамурье в XVII веке

Дауры уже приступали к Албазину, но он продержался до прихода Хабарова. На сей раз даурские князья оказали русским довольно сильное сопротивление; последовал ряд боев, окончившихся поражением даур; пушки особенно нагоняли на них страх. Туземцы снова покинули свои городки и бежали вниз по Амуру. Местные князья покорились и обязались платить ясак. Хабаров еще более укрепил Албазин, который сделался опорным пунктом русских на Амуре. Он основал еще несколько острожков по Шилке и Амуру. Воевода Францбеков прислал ему еще несколько людских партий. Вести о богатствах Даурской земли привлекли многих казаков и промышленников. Собрав значительную силу, Хабаров летом 1652 двинулся из Албазина вниз по Амуру, и погромил прибрежные улусы. Он доплыл до впадения Шингала (Сунгари) в Амур, в земле дючеров. Здесь он зазимовал в одном городе.

Местные сибирские князья, данники богдыхана, послали в Китай просьбы о помощи против русских. Около того времени в Китае туземная династия Мин была низвергнута мятежными военачальниками, с которыми соединились полчища маньчжуров. В Пекине водворилась маньчжурская династия Цин (1644) в лице богдыхана Хуан-ди, Но не все китайские области признали его государем; ему пришлось их покорять и постепенно упрочивать свою династию. В эту эпоху и происходили походы Хабарова и вторжение русских в Даурию; их успехам способствовало тогдашнее смутное состояние империи и отвлечение ее военных сил из Сибири в южные и приморские провинции. Известия с Амура заставили богдыханского наместника в Маньчжурии (Учурву) отрядить значительное войско, конное и пешее, с огнестрельным оружием, в количестве тридцати пищалей, шести пушек и двенадцати глиняных пинард, которые имели внутри пуд пороху и подкидывались под стены для взрыва. Огнестрельное оружие появилось в Китае, благодаря европейским купцам и миссионерам; иезуиты ради миссионерских целей старались быть полезными китайскому правительству и лили для него пушки.

24 марта 1653 русские казаки в Ачанском городе, на заре были разбужены пальбою из пушек, – то было богдойское войско, которое с толпами дючеров шло на приступ. «Яз Ярофейко…, – говорит Хабаров, – и казаки, помолясь Спасу и Пречистой Владычице нашей Богородице, промеж себя прощались и говорили: умрем, братцы, за веру крещеную и порадеем государю царю Алексею Михайловичу, а живы в руки Богдойским людям не дадимся». Дрались от зари до солнечного заката. маньчжуро-китайцы вырубили три звена из городской стены, но казаки прикатили сюда медную пушку и начали бить в упор по нападающим, направили на нее огонь других пушек и пищалей и положили много народу. Враги в беспорядке отхлынули. Этим воспользовались русские: 50 человек остались в городе, а 156, в железных куяках, с саблями сделали вылазку и вступили в рукопашную. Русские одолели, богдойское войско побежало от города. Трофеями были обоз в 830 лошадей с хлебными запасами, 17 скорострельных пищалей, имевших по три и по четыре ствола, две пушки. Неприятелей легло около 700 человек; тогда как русские казаки потеряли только десять убитыми и около 80 ранеными, но последние потом выздоровели. Это побоище напомнило прежние богатырские подвиги в Сибири Ермака и его товарищей.

Но обстоятельства тут были другие.

Завоевание Даурии вовлекало нас в столкновение с могущественной тогда Маньчжурской империей. Понесенное поражение возбудило жажду отместки; пошли слухи о новых скопищах, которые собирались опять ударить в Сибирь на казаков и подавить их числом. Князьки отказывались платить русским ясак. Хабаров не пошел далее вниз по Амуру в землю гиляков, а в конце апреля сел на дощаники и поплыл вверх. Дорогою он встретил подкрепление из Якутска; у него было теперь около 350 человек. Кроме опасности состороны Китая приходилось бороться еще с неповиновением собственных дружин, набранных из гулящих людей. 136 человек, возмущенных Стенькою Поляковым и Костькою Ивановым, отделились от Хабарова поплыли вниз по Амуру ради «зипунов», т.е. принялись грабить туземцев, чем еще более отшатнули их от русских. По поручению из Якутска, Хабаров должен был отправить несколько человек посланцами с царскою грамотою к богдыхану. Но сибирские туземцы отказались проводить их в Китай, ссылаясь на вероломство русских, которые обещали им мир, а теперь грабят и убивают. Хабаров просил о присылке большого войска, ибо с такими малыми силами Амура не удержать. Он указывал на многолюдство Китайской земли и на то, что у нее есть огненный бой.

Русские на Амуре

В следующем, 1654 году, на Амур приехал дворянин Зиновьев с подкреплением, царским жалованьем и наградой золотыми. Забрав ясак, он воротился в Москву, взяв с собою и Хабарова. Тот получил от царя звание сына боярского и был назначен приказчиком Усть-Кутского острога на Лене. На Амуре после него начальствовал Онуфрий Степанов. В Москве намеревались было отправить в эту часть Сибири 3000-ное войско. Но началась война с поляками за Малороссию, и отправка не состоялась. С небольшими русскими силами Степанов совершал походы по Амуру, собирал дани с дауров и дючеров и мужественно отбивался от приходивших Маньчжурских войск. Особенно сильные бои пришлось ему выдержать в марте 1655 в новом Комарском остроге (пониже Албазина). Туда приступало богдойское войско с пушками и пищалями. Число его вместе с полчищами восставших туземцев простиралось до 10.000; предводительствовал им князец Тогудай. Не ограничиваясь пальбой из пушек, неприятели бросали в острог стрелы с «огненными зарядами» и подвезли к острогу арбы, нагруженные смолой и соломой, чтобы зажечь частокол. Три недели продолжалась осада острога, сопровождавшаяся частыми приступами. Русские мужественно оборонялись и делали удачные вылазки. Острог был хорошо укреплен высоким валом, деревянными стенами и широким рвом, вокруг которого шел еще частокол с потайными железными прутьями. Неприятели во время приступа натыкались на прутья и не могли подойти близко к стенам, чтобы их зажечь; а в это время били по ним пушками. Потеряв множество людей, богдойское войско отступило. Много его огненных зарядов, пороху и ядер осталось в добычу русским. Степанов просил якутского воеводу Лодыженского о присылке пороху, свинцу, подкреплений и хлеба. Но просьбы его мало исполнялись; а война с Маньчжурами продолжалась; дауры, дючеры и гиляки, отказывали в ясаке, восставали, избивали небольшие партии русских. Степанов усмирял их. Русские обыкновенно старались захватить в аманаты кого-либо из знатных или начальных сибирских людей.

Летом 1658 Степанов, выступив из Албазина на 12 дощаниках с отрядом около 500 человек, плавалпо Амуру и собирал ясак. Ниже устья Шингала (Сунгари) он неожиданно встретил сильное богдойское войско – флотилию почти в 50 судов, с многими пушками и пищалями. Эта артиллерия дала неприятелю перевес и произвела большое опустошение среди русских. Степанов пал с 270 товарищей; оставшиеся 227 человек спаслись бегством на судах или в горы. Часть богдойского войска двинулась вверх по Амуру на русские поселения. Наше владычество на среднем и нижнем Амуре почти утратилось; Албазин был покинут. Но на верхнем Амуре и Шилке оно устояло, благодаря крепким острогам. В это время там действовал енисейский воевода Афанасий Пашков, который основанием Нерчинска (1654) упрочил здесь русское владычество. В 1662 году Пашкова сменил в Нерчинске Иларион Толбузин.

Вскоре русские вновь утвердились на среднем Амуре.

Илимский воевода Обухов отличался корыстолюбием и насилиями над женщинами своего уезда. Он обесчестил сестру служилого человека Никифора Черниговского, родом из Западной Руси. Пылая мщением, Никифор взбунтовал несколько десятков человек; они напали на Обухова под Киренским острогом на р. Лене и убили его (1665). Избегая смертной казни Черниговский и его соучастники ушли на Амур, заняли опустелый Албазин, возобновили его укрепления и стали вновь собирать ясак с соседних сибирских тунгусов, которые очутились между двух огней: от них требовали ясак и русские, и – китайцы. Ввиду постоянной опасности от китайцев, Черниговский признал подчиненность нерчинскому воеводе и просил в Москве помилования. Благодаря своим заслугам, он получил его и был утвержден албазинским начальником. Вместе с новым занятием русскими среднего Амура возобновилась вражда с китайцами. Она осложнилась тем, что тунгусский князец Гантимур-Улан, вследствие китайских несправедливостей ушел из Богдойской земли в Сибирь, к Нерчинску, при Толбузине и отдался со всем своим улусом под царскую руку. Бывали и другие случаи, когда туземные роды, не стерпя притеснений китайцев, просились в русское подданство. Китайское правительство готовилось к войне. Между тем русских служилых людей в этой части Сибири было очень мало. Обыкновенно сюда присылались стрельцы и казаки из Тобольска и Енисейска, и они служили от 3 до 4 лет (с проездом). Кто из них пожелал бы служить в Даурии более 4 лет, тем прибавлялось жалованье. Преемник Толбузина, Аршинский, доносил тобольскому воеводе Годунову, что в 1669 приходило полчище мунгалов на ясачных бурят и увело их в свои улусы; смотря на то, и ближние тунгусы отказываются платить ясак; а «поиску учинить некем»: в трех нерчинских острогах (собственно Нерчинский, Иргенский и Теленбинский) служилых людей всего 124 человека.

Русские посольства в Китай: Федор Байков, Иван Перфильев, Милованов

Русское правительство поэтому старалось уладить распри за Сибирь с китайцами при помощи переговоров и посольств. Чтобы войти в непосредственные сношения с Китаем, уже в 1654 отправлен был в Камбалык (Пекин) тобольский сын боярский Федор Байков. Сначала он плыл вверх по Иртышу, а потом путешествовал по землям калмыков, по монгольским степям и наконец достиг Пекина. Но после неудачных переговоров с китайскими чиновниками, он, ничего не добившись, тою же дорогою вернулся обратно, употребив на путешествие более трех лет. Но по крайней мере он доставил русскому правительству важные сведения о Китае и караванном пути к нему. В 1659 тем же путем ездил в Китай с царскою грамотою Иван Перфильев. Он удостоился богдыханского приема, получил подарки и привез в Москву первую партию чая. Когда возникла вражда с китайцами по поводу тунгусского князца Гантимура и албазинских действий Никифора Черниговского, в Пекин по приказу из Москвы был отправлен из Нерчинска (1670) сын боярский Милованов. Он поплыл вверх по Аргуни; маньчжурскими степями достиг Китайской стены, прибыл в Пекин, был с честью принят богдыханом и одарен кумачами и шелковыми поясами. Милованов был отпущен не только с ответною грамотою к царю, но и в сопровождении китайского чиновника (Муготея) со значительною свитою. По челобитью последнего нерчинский воевода послал Никифору Черниговскому приказ без указу великого государя не воевать даур и дючер. Такое мягкое отношение Китайского правительства к русским в Сибири, по-видимому, объяснялось, все еще шедшими в Китае смутами. Второй богдыхан Маньчжурской династии, знаменитый Кан-си (1662–1723) был еще молод, и ему пришлось много бороться с мятежами до упрочения своей династии и целости Китайской империи .

В 1670-х годах состоялось знаменитое путешествие в Китай русского посла Николая Спафария .

При написании статьи использована книга Д. И. Иловайского «История России. В 5-ти томах»

Любопытны следующие подробности. В 1647 г. Шелковник из Охотского острога послал в Якутск промышленного человека Федулку Абакумова с просьбой о присылке подкрепления. Когда Абакумов с товарищами стоял станом на вершине реки Май, к ним подошли тунгусы с князцем Ковырею, два сына которого находились атаманами в русских острогах. Не понимая их языка, Абакумов подумал, что Ковыря хочет его убить; выстрелил из пищали и положил князца на месте. Раздраженные тем дети и родственники последнего возмутились, напали на русских, занимавшихся соболиным промыслом на р. Мае, и убили одиннадцать человек. А сын Ковыри Турченей, сидевший атаманом в Якутском остроге, потребовал от русских воевод выдать Федулку Абакумова их родственникам для казни. Воевода Пушкин с товарищи подверг его пытке и, посадив в тюрьму, донес о том царю и спрашивал, как ему поступить. От царя получилась грамота, в которой подтверждалось, чтобы сибирских туземцев приводили под царскую высокую руку ласкою и приветом. Федулку было велено, наказав нещадно кнутом в присутствии Турченея, посадить в тюрьму, а в выдаче его отказать, сославшись на то, что он убил Ковырю по ошибке и что тунгусы уже отомстили, убив 11 русских промышленников.

О походах М. Стадухина и других опытовщиков на северо-востоке Сибири – см. в Дополн. к Ак. Ист. III. №№ 4, 24, 56 и 57. IV. №№ 2, 4–7, 47. В № 7 отписка Дежнева Якутскому воеводе о походе на р. Анадырь. Словцева "Историческое Обозрение Сибири". 1838. I. 103. Он возражает против того, чтобы Дежнев плавал в Беринговом проливе. Но Крижанич в своей Historia de Siberia положительно говорит, что при Алексее Михайловиче убедились в соединении Ледовитого моря с Восточным океаном. О походе Пущина на Юкагиров и Ламутов Акты Истор. IV. № 219. Вас. Колесникова – на Ангару и Байкал. Дополн. к Ак. Ист. III. № 15. О походах Пояркова и других в Забайкалье и на Амур Ibid. №№ 12, 26, 37, 93, 112, и ИЗ. В № 97 (стр.349) служилые люди, ходившие со Стадухиным за Колыму-реку, говорят: "А лежит тут на берегу заморская кость многая, мочно де той кости погрузить многие суды". Походы Хабарова и Степанова: Акты Истор. IV. № 31. Дополн. к Ак. Ист. III. №№ 72, 99, 100 – 103, 122. IV. №№ 8, 12, 31, 53, 64 и 66 (о гибели Степанова, о Пашкове), (о Толбузине). V. № 5 (отписка енисейского воеводы Голохвостова нерчинскому воеводе Толбузину о посылке ему 60 стрельцов и казаков в 1665 г. Тут упоминаются острожки в Даурии: Нерчинский, Иргенский и Теленбинский), 8 и 38 (о построении Селенгинского острога в 1665 – 6 гг. и досмотре его в 1667 г.). По поводу сибирских событий или их последовательности в актах встречается некоторая сбивчивость. Так по одному известию Ерофей Хабаров в первый поход имел бой с Даурами и тогда же занял Албазин (1650 г.), где и оставил 50 человек, которые "все прожили до его Ярофея здоровья", т.е. до его возвращения. (Ак. Ист. IV. № 31). А по другому акту (Дополн. III. № 72) он в этот поход нашел все улусы пустыни; о занятии же Албазина ничего не говорится. В № 22 (Дополн. VI) Албазин назван "Лавкаемым острожком". В путешествии Спафария Албазинский острог назван "Лавкаемым городком". В обширном наказе 1651 года от Сибирского приказа посланному на русскому воеводе Даурской земли Афанасию Пашкову Албазин упоминается в числе Лавкаемых улусов. Пашкову между прочим предписывается послать людей на р. Шингал к царям Богдойскому Андрикану и Никонскому (Японскому?) склонять их, чтобы они "поискали его великого государя милости и жалованья". (Рус. Ист. Библ. Т. XV). О путешествии Байкова в Китай Акты Ист. IV. № 75. Сахарова "Сказание Рус. народа". П. и Спасского "Сибирский Вестник" 1820. О бесчестии сестры Черниговского и его мщении упоминает Крижанич в своей "Истории Сибири" (помянутый Сборник А. А. Титова. 213). А вообще о корыстолюбии, насиловании в Сибири женщин и убиении за то Обухова Черниговским с товарищи в Дополн. VIII. №.73.

Такой же пример взяточника и блудника-насильника представляет нерчинский приказчик Павел Шульгин в конце царствования Алексея Михайловича. Русские служилые люди нерчинских острогов подали на него жалобу царю в следующих его деяниях. Во-первых, имущество служилых людей, оставшееся после умерших или убитых на ясачном сбору, он присваивает себе. Во-вторых, с одних бурятских князцов брал взятки и отпускал их аманатов, после чего они ушли в Монголию, отогнав казенные и казачьи табуны; а к другим бурятским родам, именно Абахая Шуленги и Тураки, подсылал Тунгусов, чтобы отогнать у них табуны. "Да у него ж Абахая Шуленги сидит в Нерчинском сын в аманатах и с женой Гуланкаем, и он Павел ту аманатскую жену, а его Абахаева сноху своим насильством емлет к себе на постелю сильно, по многое время, и в бане с нею парится, и та аманатская жена твоему государеву посланнику Николаю Спафарии в томего Павлове блудном насильстве извещала и во всем мире всяким чином людем являла". По этой причине Абахай со всем своим родом отъехал от острогу и отогнал государевы и казачьи табуны. Далее Павел Шульгин обвинялся в том, что из казенных хлебных запасов курил вино и варил пиво на продажу, отчего хлеб очень вздорожал в Нерчинске и служилые люди терпят голод. Люди Шульгина "зернь держали", т.е. запрещенную азартную игру. Не довольствуясь аманатской женой, он еще "имал трех казачьих ясырей (пленников)" в съезжую избу, а отсюда брал их к себе на ночь, "и после себя тех ясырей отдавал людям своим на поругание". Служилых людей он "бьет кнутьем, и батогами безвинно; взяв в руку по пяти или по шести батогов, приказывает бить нагих по спине, по брюху, по бокам и по стегнам и т. д. Этого ужасного человека русские служилые люди сибирского Нерчинска сами отставили от начальства, а на место его выбрали до государева указу сына боярского Лоншакова и казачьего десятника Астраханцева; о подтверждении их выбора они и бьют челом государю. (Дополн. к Ак. Ист. VII. № 75). По донесению сего Шульгина, незадолго до его смещения в 1675 г. часть ясачных тунгусов, уведенных монголами из Сибири, потом воротилась в Даурию в русское подданство (Акты Истор. IV. № 25). В том же 1675 г. видим примеры того, что сами дауры, вследствие китайских притеснений, просились в русское подданство. Чтобы оборонить их от китайцев, албазинский приказчик Михаил Черниговский (преемник и родственник Никифора?) с 300 служилых людей самовольно предпринимал поход или "чинил поиск" над Китайскими людьми на Гань-реку (Дополн. VI. П. 133).

Освоение Сибири (кратко)

Освоение Сибири (краткий рассказ)

После успешных походов Ермака дальнейшее освоение Сибири начало набирать обороты. Продвижение русских проходило в восточном направлении Сибири, в самые богатые пушным зверем тундровые и таёжные малозаселённые районы. Ведь именно пушнина являлась в тот период одним из самых главных стимулов освоения данного региона.

Московские служилые люди, поморы и казаки за двадцать лет смогли пробиться от Оби и Иртыша до Енисея, возведя там вначале Тобольск и Тюмень, а после Томск, Сургут, Нарым, Тару и Берёзов. В первой половине семнадцатого века появляется Красноярск, Енисейск и п другие города.

В тридцатые – сороковые годы землепроходцы во главе с И. Москвитиным смогли добраться до берегов Охотского моря. Федот Попов и Семён Дежнев открыли пролив между Америкой и Азией. В ходе освоения Сибири русскими было сделано немало географических открытий, а также была установлена связь с народами, которые долгое время населяли замкнуто территории Дальнего Востока и Урала. При этом, развитие шло в обоих направлениях. Дальние народы могли знакомиться с русской культурой.

В более благоприятных для земледелия южных районах Сибири русские поселенцы заложили фундамент сельскохозяйственного освоения земель. Так уже к середине семнадцатого века Россия превращается в Российское государство, но не Русское, так как отныне страна включала в свой состав территории, которые были заселены различными народами.

При этом, стихийная колонизация Сибири жителями России нередко опережала колонизацию правительственную. Иногда впереди всех шли «свободные промышленники» и только спустя некоторое время по их следам выходили отряды служивых людей, которые приводили под государеву руку местных жителей. Кроме того, служилые люди облагали местных жителей оброком или же ясаком.

С 1615 по 1763 годы в России функционировал специальный Сибирский приказ, который занимался управлением новыми земельными территориями. Позже Сибирь фактически управлялась генерал-губернаторами, которые не обязаны были даже жить там, передавая свои привилегии управления уполномоченным.

В начале девятнадцатого века Н. Бестужев утверждал, что Сибирь не колония, но колониальная страна, освоенная народами России. А вот декабрист Батеньков, говоря о Сибири, делал ударение именно на термин колония, отмечая эксплуатацию природных ресурсов и слабую заселённость.

В течение XVII в. огромнейший, слабо заселенный коренными жителями Сибирский край был пройден русскими землепроходцами «встречь солнца» до побережья Охотского моря и прочно закреплен в составе России. Северная и восточная границы Русского государства в пределах Сибири почти совпадали с естественными географическими границами северной части Азиатского материка.

Иначе обстояло дело в южных районах Сибири. Русское продвижение на юг в XVII в. столкнулось со встречным наступлением маньчжурских, монгольских и джунгарских феодалов и было приостановлено.

С начала XVIII в., после увода части енисейских киргизов и телеутов джунгарскими правителями на юг в долину р. Или, началось заселение русскими бассейна Енисея южнее Красноярска, Северного Алтая и Верхнего Приобья. В XVIII в. русское заселение охватило прежде всего южносибирские земли. Царское правительство старалось избегать здесь всякого рода конфликтов и военных столкновений. Оно пыталось наладить регулярные торговые связи с казахами, Джунгарией, Китаем, среднеазиатскими государствами и даже Индией. Одновременно происходило укрепление южных границ путем постройки систем крепостей.

Создание линии иртышских крепостей в еще большей степени способствовало заселению русскими лесостепных районов. Из таежных, неблагоприятных по климатическим условиям для хлебопашества уездов, освоенных русскими земледельцами еще в XVII в., началось переселение крестьян в лесостепи. Появляются деревни вблизи Омской крепости, куда переселились крестьяне из Тюменского уезда. Здесь возникают Омская и Чернолуцкая слободы, деревни Большая Кулачинская, Малая Кулачинская, Красноярская, Милетина. 1

В 30-е годы XVIII в. западнее Иртыша сложилась Ишимская укрепленная линия. В ее состав входило до 60 укрепленных поселков. Она начиналась у Чернолуцкого острога (несколько ниже Омской крепости), шла к крепости Большерецкой, Зудиловскому острогу, Коркинской слободе (Ишиму), крепостям Усть-Ламенской и Омутной, далее проходила южнее Кургана к острогу Лебяжьему. 2

Территория лесостепи, лежащей южнее Ишимской линии до р. Камышловой и горько-соленых озер, оставалась в 30-е годы XVIII в. никем не заселенной. Лишь изредка здесь появлялись татары-звероловы, русские промысловики, крестьяне и казаки, приходившие для охоты и рыбной ловли. 3 К середине XVIII в. к северу от р. Камышловой и горько-соленых озер появились русские селения.

1 А. Д. Колесников. Заселение русскими лесостепи Прииртышья в XVIII в Изв. Омского отд. географ, общ., вып. 6 (13), Омск, 1964, стр. 67.

2 С. В. Бахрушин. Русское продвижение за Урал. Научные труды, т. III, ч. 1, М., 1955, стр. 160. А. Д. Колесников дает несколько иное направление Ишимской линии (см.: А. Д. Колесников. Заселение русскими лесостепи Прииртышья в XVIII в., стр. 68).

После смерти джунгарского правителя Галдан-Церена в 1745 г. в Джунгарии разгорелась борьба между отдельными группами феодалов. Обострение внутриполитической обстановки в ханстве привело к передвижениям кочевий отдельных нойонов и наступлению их на казахских скотоводов, которые были потеснены к северу в ишимские и прииртышские степи. События в Джунгарии и сведения о подготовке военного похода в Джунгарию маньчжурскими феодалами побуждали царское правительство усилить оборону сибирских рубежей. 4 Правительство России в 1745 г. перевело на сибирскую линию регулярные воинские части (два пехотных и три конных полка) под начальством генерал-майора Киндермана. 5 По указу Сената, с 1752 г. началось строительство новой линии укреплений, получившей название Пресногорьковской, или Горькой, которое было закончено в 1755 г. Линия началась от крепости Омской на Иртыше, шла на запад через крепости Покровскую, Николаевскую, Лебяжью, Полуденную, Петропавловскую, Скопинскую, Становую, Пресновскую, Кабанью, Пресногорьковскую к Звериноголовской. С постройкой Пресногорьковской линии расположенная севернее Ишимская линия утратила свое значение. Огромный район лесостепи между старой Ишимской и Пресногорьковской линиями по Ишиму, Вагаю и Тоболу, благоприятный для хлебопашества, стал активно заселяться и осваиваться русскими земледельцами. Уже к середине XVIII в. происходило интенсивное переселение на Пресногорьковскую линию крестьян из районов Тобольска, Тюмени и других территорий. Только в 1752 г. свыше 1000 крестьян Тобольского, Ишимского и Краснослободского дистриктов заявили о своем желании переселиться в район линии. 6

После перехода алтайских промышленных предприятий Демидовых в руки царского Кабинета русские владения на Алтае были расширены и укреплены. В конце 50-х годов XVIII в. сложилась Колыванская линия укреплений. Она проходила от Иртыша вдоль его притока Убы до впадения в нее речки Шеманаихи. Далее линия шла через форпост Шеманаиху, Змеиногорский рудник, Колыванский завод и до деревни Моралихи. В 60-е годы XVIII в. оборонительные сооружения на Алтае были несколько сдвинуты к югу. Новая линия получила название Колывано-Кузнецкой. Она шла от Усть-Каменогорска через ряд форпостов (Красноярский, Убинский, Тигирецкий, Чарышский, Антоньевский) к крепостям Ануйской, Катунской, Бийской и до г. Кузнецка. 7

Под защитой оборонительных линий расширялась горная и металлургическая промышленность Кабинета на Алтае, шло заселение и освоение русским крестьянством плодородных земель южной части Западной Сибири.

Прибывшие в Сибирь крестьяне в подавляющем своем большинстве были беглыми - из помещичьих имений, казенных (черносошных) зе-

3 А. Д. Колесников. Заселение русской лесостепи Прииртышья в XVIII в., стр. 68.

4 Н. Г. Аполлона. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII-начале XIX в. М., 1960, стр. 93.

5 См.: И. Я. Златкин. История Джунгарского ханства (1635-1758). М., 1964, стр. 431-433.

6 М. М. Громыко. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965, стр. 23, 98.

7 Д. Н. Беликов. Первые русские крестьяне-насельники Томского края и разные особенности в условиях их жизни и быта. (Общий очерк за XVII и XVIII столетия). Томск, 1898, стр. 44; см. также: ГААК, ф. Канцелярии Колывано-Воскресенского горного начальства, оп. 1, д. 866, лл. 513-518.

мель севера Европейской России. Главной причиной, толкавшей крестьян к уходу в Сибирь с обжитых мест, было стремление уйти от растущего бремени феодальных повинностей и устроиться на свободных от частных владельцев землях. Именно в это время в России крепостное право «приняло наиболее грубые формы, оно ничем не отличалось от рабства».8 Русским переселенцам приходилось преодолевать огромные трудности, связанные не только с огромными пространствами и бездорожьем. В значительно большей степени тормозило крестьянское переселение 8 Сибирь господство феодальных отношений в стране, личная зависимость крестьян от помещиков, прикрепление крепостных к земельным наделам.

Размеры вольнонародной колонизации Сибирского края в феодальную эпоху обратили на себя внимание ряда дореволюционных исследователей (П. Н. Буцинского, Н. Н. Оглоблина, Н. М. Ядринцева, В. К. Андриевича и др.). Многие из них подчеркивали наличие в составе русского населения Сибири беглых крестьян, порвавших с феодальным тяглом на прежнем месте жительства. Д. Н. Беликов отмечал, что особенно большие масштабы бегство крестьян в Сибирь приобрело в первой четверти XVIII в. в связи с войнами и петровскими преобразованиями, тяжелым бременем ложившимися на русский народ. Беликов писал: «Трудно за Петровское время отыскать документ, касающийся внутреннего быта крестьян, где бы отсутствовали правительственные жалобы на крестьянские бегства. Крестьяне бежали от податей, от военной службы, от казенных работ... Напрасно на тех путях, по которым шли беглецы, правительство ставило заставы. Утеклецы умели пробираться по глухим тропам, минуя заграждения». 10

Определить хотя бы приблизительно общее количество бежавших в Сибирь крестьян не представляется возможным. По вполне понятной причине вновь прибывшие скрывали факт своего бегства от феодального собственника. В документах встречаются лишь отдельные сведения о появлении в том или ином населенном пункте пришельцев из европейской части страны. Тем не менее периодически проводимые в XVIII в. ревизии населения (I ревизия-1719-1722 гг., II - 1744-1745 гг., III -1762-1763 гг., IV -1781-1782 гг. и V-1795-1796 гг.; табл. 1) неизменно показывали существенное увеличение русского населения в Сибири, причем его прирост был значительно выше, чем по стране в целом (в стабильных границах 20-х годов XVIII в.).

8 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 39, стр. 70.

9 Таблица составлена на основе таблиц В. М. Кабузана и С. М. Троицкого. См.: В. М. Кабузан, С. М. Троицкий. Движение населения Сибири в XVIII в. В сб.: Сибирь XVII-XVIII вв., Новосибирск, 1962, табл. 3 (стр. 146), табл. 5, стр. 153).

10 Д. Н. Беликов. Первые русские крестьяне-насельники, стр. 20.

С 1719 по 1795 г. население Сибири выросло в 2.4 раза, при этом крестьянское население - в 3.3 раза.

Наиболее интенсивно в XVIII в. русские осваивали восточную часть Западной Сибири (Томская губерния), куда не только стягивались переселенцы из европейской части России, но и начиналась миграция части крестьянского населения из пределов Тобольской губернии (табл. 2).

В пределах территории Тобольской губернии с 1719 г. по 1795 г. русское население увеличилось в 1.9 раза (при этом крестьянское - в 2.1 раза), за это же время в пределах Томской губернии русское население выросло в 3 раза (крестьянское - в 7 раз) и в пределах Иркутской - в 2.8 раза (крестьянское - в 4.1 раза).

Наиболее интенсивный приток русского населения в Сибирь происходил в 1760-1780 гг., причем в это время масса переселенцев энергично осваивала мало заселенные восточные и южные районы.

В то же время в северных таежных и тундровых районах происходило даже уменьшение русского населения. В Тобольском уезде, наиболее заселенном в XVII в., русское население за 1767-1782 гг. уменьшилось на 30%, а в Тюменском и Туринском выросло крайне незначительно. В Березовском уезде русское население за 1740-1760-е годы сократилось на четверть. 12

Говоря о росте населения в течение XVIII в., следует не упускать из виду, что Сибирь была слабо заселена. По данным ревизий, все население Сибири (в ревизских душах мужского пола) составляло к населению России (в границах 20-х годов XVIII в.) в 1719 г. 3.1%, в 1744 г. -3.4%, в 1762 г.-3.7%, в 1782 г. -4.2%, в 1795 г.- 4.2%. 13 Фактически усилиями и трудом относительно небольшой части русских людей (в несколько десятков тысяч человек) осваивался огромнейший край, основывались новые поселения, прокладывались грандиозные по своей протяженности трактовые дороги, расширялось земледелие, постепенно сдвигавшееся к югу, создавалась горная и металлургическая промышленность.

Строительство крепостей по Иртышу и создание Иртышской укрепленной линии в значительной мере предотвращало набеги джунгарских племен в Барабинскую степь, верхнее Приобье и Северный Алтай.

11 Для удобства сопоставления цифровые материалы приведены по административному делению начала XIX в., когда в Сибири существовало три губернии: Тобольская. Томская, Иркутская. Таблица составлена на основе данных В. М. Кабузана и С. М. Троицкого. См.: В. М. Кабузан, С. М. Троицкий. Движение населения Сибири в XVIII в., табл. 5 (стр. 153).

12 М. М. Громыко. Западная Сибирь в XVIII в., стр. 25, 47.

13 В. М. Кабузан. Материалы ревизий как источник по истории населения России XVIII-первой половины XIX века (1719-1858 гг.). Автореф. дисс. М., 1959, стр. 12. Проценты выведены.

Пестрое в этническом отношении население Алтая в первой половине XVIII в. испытывало значительное воздействие соседнего кочевнического государства Джунгарии. Некоторые северные алтайцы, насельники верхнего Приобья и группы барабинских татар оставались «двоеданцами». Южные алтайцы были в полном подчинении Джунгарии. Джунгарское государство не создало на Алтае прочного административного аппарата и держало алтайцев в подчинении через местную знать и наезжих чиновников. Взимание дани с алтайских племен происходило во время периодических наездов, являвшихся по сути дела грабительскими военными набегами.

К середине XVIII в. Джунгария ослабла в связи с постоянными междоусобицами местных феодалов и военными поражениями, наносимыми ей маньчжурскими войсками. В 1755-1756 гг. императорские войска произвели набег на значительную часть джунгарской территории. «Захват этот, - писал Л. П. Потапов, - сопровождался большими жестокостями по отношению к населению». 14 Спасаясь от преследований китайских отрядов, подвластные Джунгарии алтайцы и часть джунгарского населения прикочевали к русским пограничным крепостям. В 1756 г. 12 алтайских зайсанов обратились к царскому правительству с просьбой принять их и их людей в русское подданство. Просьба зайсанов была удовлетворена. 15 К ноябрю 1756 г. жители 13 тысяч кибиток добровольно приняли подданство России.

Вступили в русское подданство и джунгары Прииртышья. В 1757 г. в ведомстве Омской крепости числилось 747 калмыков, в Усть-Каменогорской - 277. 16

После окончательного разгрома Джунгарии китайскими войсками в 1758 г. положение на южной границе Сибири продолжало оставаться тревожным. Правительство строило укрепления, привлекало новые кадры для несения военно-сторожевой пограничной службы. Для пополнения гарнизонов южных сибирских крепостей в 1763-1764 гг. было сформировано несколько конных и пеших отрядов из возвращенных в Россию беглых раскольников (старообрядцев), обитавших в районах Стародубья и Польской Ветки. Они были водворены преимущественно в ведомство Усть-Каменогорской крепости по притокам Иртыша - Убе, Ульбе и Глубокой, частично - в Барабинской степи. Почти тогда же на сибирские оборонительные линии перевели значительное число донских казаков, введя их в состав «линейного» казачества. В начале 70-х годов XVIII в. в укрепленных пунктах пограничной полосы расселили 150 сосланных в Сибирь запорожских казаков.

После падения Джунгарского государства царское правительство смогло присоединить к России южных алтайцев, обитавших по верхнему течению Иртыша у впадения Ульбы, Бухтармы и Нарыма, а также в верхнем течении Бии, Катуни и в районе Телецкого озера. 17

В 1760 г. из Усть-Каменогорской крепости была направлена экспедиция майора Шанского вверх по Иртышу, а затем по Бухтарме до ее истоков. В 1763 г. в устье Бухтармы была основана русская крепость (Бухтарминская), но в долине р. Бухтармы не было предпринято строительства линии укреплений.

Колывано-Кузнецкая линия была усилена новыми укреплениями и переименована в Бийскую казачью линию. Южнее русских пограничных укреплений кочевали алтайцы. Постепенно за линией укреплений

14 Л. П. Потапов. Очерки по истории алтайцев. М.-Л., 1953, стр. 179.

15 Там же, стр. 179-181.

16 Г. Н. Потанин. Материалы для истории Сибири. ЧОИДР, кн. 4, М., 1866, стр. 103, 108.

17 Л. П. Потапов. Очерки по истории алтайцев, стр. 180.

в долинах рек и горных ущелий стали селиться и русские, главным образом беглые из алтайских промышленных предприятий мастеровые и заводские крестьяне, а также пришельцы из разных районов страны, бежавшие от своих феодальных владельцев.

Горный район Алтая, лежавший за укрепленной линией, получил название Беловодья, т. е. «края вольного, обильного и удобного для поселения», как писал об этом краевед середины XIX в. С. И. Гуляев. 18 Русские поселенцы Беловодья в XVIII в. назывались «каменщиками», т. е. жителями горной страны - «Камня». «Каменщики» в Беловодье селились в глухих, труднодоступных местах, занимались рыбной ловлей, били маралов и диких коз, зимою охотились на соболя и белку. «Промышленные избушки» «каменщиков», разбросанные чаще всего поодиночке, находились в ущельях Листвяжного хребта, Холзуна и Катунских белков. Жили русские пришельцы и в долине р. Бухтармы.

«Каменщики» первоначально состояли преимущественно из беглых мастеровых и солдат; среди первых поселенцев Беловодья были исключительно мужчины, селившиеся по несколько человек в каждом жилье. Лишь постепенно в селениях «каменщиков» стали появляться женщины, образовывались семьи.

Добытую пушнину и шкуры жители Беловодья выменивали на зерно, скот, одежду у китайцев и русских, тайно приезжая в селения, расположенные вблизи пограничной линии. Соль добывали в соленых озерах вблизи Иртышских укреплений. В небольших размерах они занимались хлебопашеством и скотоводством. Тесно связанные общими интересами борьбы за сохранение вольной жизни, стремлением укрыться от царской администрации, жители Беловодья жили замкнуто, взаимно поддерживая и помогая друг другу. В экстренных случаях для решения общих дел, а также для ведения суда «каменщики» собирались «на общий сход». В их среде царили установленные коллективом твердые порядки и традиции, за нарушение которых виновного наказывали, привязывая к маленькому плоту и пуская его по быстрой Бухтарме. Высшей мерой наказания было изгнание из общества «каменщиков». 19

Усиленные поиски рудных месторождений, проводимые администрацией Колывано-Воскресенских заводов, привели в 1784 г. к открытию в долине Бухтармы медного рудника. 20 В 1791 г. Г. Зырянов нашел по речке Березовке (притоку Бухтармы) богатое месторождение полиметаллов, получившее название Зырянозского. Открытый Зыряновский рудник был самым южным из рудников Алтая. 21

Вольная жизнь «каменщиков», Беловодья пришла к концу. Не желая быть возвращенными на заводы или попасть в число приписных крестьян, они начали переговоры с чиновником Приезжевым об условиях принятия ими «русского подданства». Правительство Екатерины II, заинтересованное в упрочении рудных районов Алтая в составе России, «простило» «каменщикам» бегство в Беловодье, приняло их в русское подданство и освободило от всех заводских повинностей и рекрутских поборов. Это было оформлено особым протоколом 25 июня 1792 г. 22 «Каменщики» были приравнены к нерусскому населению Алтая, обложены ясаком, а позднее, по уставу Сперанского, причислены к разряду осед-

18 . Г. Карпенко. Горная и металлургическая промышленность Западной Сибири в 1700-1860 годах. Новосибирск, 1963, стр. 98.

19 Д. Н. Беликов. Первые русские крестьяне-насельники..., стр. 42; 3. Г. К а р п е н к о. Горная и металлургическая промышленность..., стр. 99.

20 Н. В. Алексеенко. Русская колонизация Рудного Алтая в XVIII-XIX вв. Автореф. дисс. Л., 1961, стр. 6.

21 3. Г. Карпенко. Горная и металлургическая промышленность, стр. 65.

22 Там же, стр. 99.

лых «инородцев». Всего в начале 90-х годов XVIII в. числилось до 30 поселков «каменщиков», в которых 205 мужчин объявились правительству в 1792 г. (фактически их было значительно больше).

Существование оборонительных линий из крепостей, форпостов и редутов создавало благоприятную обстановку для хозяйственного развития местных народов и русского населения Сибири. Линии имели двойственный характер: служили военными укреплениями и в то же время были цепью русских поселений на юге. Здесь четко выступает сочетание военного и мирного освоения края.

Царское правительство, создавая сибирские укрепленные линии, первоначально перевело туда часть служилых людей из Тюмени, Тары, Тобольска, Томска и других городов. Они стали называться «линейными» казаками в отличие от «городовых», составлявших гарнизоны городов. На их плечи легло первоначальное хозяйственное освоение южных районов. Кроме военно-караульной службы и работ, связанных с укреплением линии, они занимались земледелием, скотоводством и рыболовством.

Увеличение числа войск, к середине XVIII в. расквартированных в сибирских крепостях, вызывало затруднения в снабжении их продовольствием. Необходимый провиант поступал с «десятинной пашни» в виде хлебного оброка с земледельцев и закупался на сибирском рынке. Сложившийся в XVII в. главный хлебопроизводящий район Сибири (Верхотурско-Тобольский) лежал далеко, и доставка зерна и муки на линии была сопряжена с большими трудностями. Ежегодно более двух тысяч крестьян отрывались от хозяйства в летний период для перевозки муки, крупы и овса в верхнеиртышские крепости 23 . Имела место попытка заготовлять продовольствие и фураж в Томском и Кузнецком уездах. 24 В связи с припиской кузнецких и томских крестьян с 1747 г. к кабинетским предприятиям Алтая повинность по поставке продовольствия на сибирские линии была с них снята.

По распоряжению генерал-майора Киндермана была предпринята попытка завести казенную пашню вблизи крепостей; для ее обработки привлекались казаки и солдаты. Казенная запашка имелась около Омска по Иртышской линии и на Алтае (у Кабановой защиты, Катунской и Ануйской крепостей и в деревне Тырышкиной). Охвативший всю Западную Сибирь неурожай 1749 г. привел к резкому сокращению посевов при крепостях. Совмещать военно-караульную службу с хлебопашеством для казаков и солдат было трудно, и попытка развития земледелия воинскими пограничными частями успеха не имела. Правительству пришлось поставить вопрос о заселении южных районов крестьянами.

Стремление русских хлебопашцев в степные районы, ставшие безопасными от вторжения кочевников после строительства укрепленных линий, обнаружилось еще в 40-е годы XVIII в. В 1745 г. 29 семей крестьян Бердского, Чаусского острогов и Белоярской слободы обратились к командующему сибирскими линиями генералу Киндерману с просьбой разрешить им переселиться в ведомство Усть-Каменогорской крепости. В 1746 г. Киндерману передали свое прошение, составленное на имя Сената, крестьяне Ишимского, Ялуторовского и Тарского уездов (всего 200 человек мужского пола), которые подыскивали около Усть-Каменогорска удобные для хлебопашества места. В 1747 г. под защитой Омской крепости находилось уже около тысячи ревизских душ - 687 разночинцев и 285 крестьян. 25

23 Н. В. Алексеенко. Русская колонизация рудного Алтая..., стр. 6, 7.

24 Документы Бердского острога. Научная библиотека Томского университета, рукописный отдел, витр. 796, лл. 35, 87, 88 и др.

25 П. А. Словцов. Историческое обозрение Сибири, кн. II. СПб., 1886, стр. 29.

Освоение новых земель под хлебопашество в пограничном районе было делом трудным, поэтому в 1752 г. Сенат принял решение переселять к строящимся крепостям только крестьян-добровольцев, освобождая их на три года от уплаты податей и оброка. 26 Сибирская губернская канцелярия направила во все уезды распоряжение: выявить из пашенных и оброчных крестьян и из разночинцев, желающих переселиться в районы Иртышской линии, Бийской крепости, Кузнецкой и Колыванской линий, а также в районы верхнего течения Оби. 27 Больших результатов это предписание не дало. Тюменский воевода сообщал, что вплоть до 1758 г. «никого и поныне в тюменской воеводской канцелярии не явилось, а от соцких в подаче о том рапортов не оказалось». 28 Причина подобного явления крылась, по-видимому, в том, что воинское начальство для новых переселенцев по Иртышской, Колыванской и Кузнецкой линиям установило норму обработки казенной пашни при крепостях: на каждого взрослого крестьянина (мужского пола) отводилось «не ниже десятины в каждом поле»; пахать «сверх того про свое довольствие» разрешалось «кто сколько может». 29 Кроме того, крестьян отпугивала угроза приписки к Колывано-Воскресенским заводам. Серьезным препятствием к заселению южных линий крестьянами в 50-е годы XVIII в. была также тревожная обстановка в пограничных районах.

В связи со слабой заселенностью Сибири русскими царское правительство в XVIII в., несмотря на требования помещиков, фактически не принимало мер к прекращению вольно-народной колонизации края. Случаев возвращения беглых крестьян в европейскую часть почти не было. Сибирская администрация стремилась лишь выявить новых пришельцев, чтобы обложить их подушной податью и оброком и расселить в районах, имевших для правительства особо важное значение (кабинетские земли, трактовые дороги, пограничные линии). Правительство видело в крестьянском переселении возможность не только расширения доходов казны за счет феодального оброка, взимаемого с хлебопашцев «вместо помещичьего дохода», но и решения задачи продовольственного снабжения войск на пограничной линии и горнозаводского населения Колывано-Воскресенских и Нерчинских заводов и рудников.

Бригадир Андрей Беэр, возглавлявший комиссию по передаче демидовских предприятий на Алтае в ведение царского Кабинета, в своем рапорте 1745 г. указывал, что даже самовольное заселение крестьянами новых мест выгодно для правительства, так как обеспечивает хозяйственное освоение территории. Задача администрации - лишь направлять это-переселение в нужные для правительства районы. 30

Предложение Беэра было принято правительством. Чтобы заселить территорию кабинетских владений на Алтае, было предпринято массовое принудительное переселение всех вновь пришедших в Сибирь добровольцев, выявленных после генералитетской переписи и второй ревизии. В указе от 1 мая 1747 г. говорилось: «Оные пришлые люди чьи бы они не были, должны зарабатывать на заводах: первое - подати государственные по 70 копеек, другое - подати помещиковы по 40 копеек». 31

В феврале 1748 г. Беэр потребовал, чтобы сибирская губернская канцелярия незамедлительно выявляла пришельцев во всех уездах и отправляла под конвоем в Барнаул. Местами сбора выявленных колонистов:

26 ПСЗ, т. XV, № 11124, стр. 538.

27 ГАТОТ, ф. Тюменской воеводской канцелярии, оп. 1, д. 467, л. 32 об.

29 ПСЗ, т. XV, № 11101, стр. 509, 510.

30 Ю. С. Б у л ы г и н. Колонизация русским крестьянством бассейнов рек Чарыша и Алея до 1763 г. Вопросы истории Сибири, вып. 1, Томск, 1964, стр 17

31 Там же, стр. 20.

были Тобольск, Тара, Иркутск, Кяхта, Нерчинск и другие пункты. Однако далеко не все выявленные новые переселенцы были переведены на Алтай. Так, например, в списке 1750 г. названо поименно 2336 ревизских душ, назначенных к переселению; из них действительно прибыло и было поселено на Алтае лишь 1670 человек. Остальные по различным причинам не прибыли. Одни из них были оставлены местной администрацией на прежнем поселении, так как они обзавелись хозяйством, и воеводским канцеляриям было невыгодно терять платежеспособных тяглецов. Другие умерли перед отправкой или в пути на Алтай. Часть бежала во время пересылки. Подобное переселение продолжалось вплоть до 1754 г. Подавляющее большинство приведенных в Барнаул с конвоем было расселено по деревням в бассейне Чарыша и Алея, остальные были оставлены непосредственно на заводах и рудниках. Некоторые переселенцы были признаны в Барнауле негодными к поселению по старости, увечью или малолетству и отправлялись колывано-воскресенским начальством обратно. Такими грубыми, бесчеловечными, типично крепостническими приемами царская администрация в Сибири проводила перераспределение вольных колонистов по территории края, обеспечивая приписными крестьянами промышленные предприятия на Алтае.

Насильственно согнанные на Алтай крестьяне приживались с большим трудом. Так, в деревне Большой Курье три года спустя после вселения переведенных из Иркутска 11 семей и 3 одиноких крестьян «не оказалось ни одного полностью построенного двора. Было 4 избы без крыши, одна недостроенная, а строительство одной избы только начато. . . Из-за недостатка средств крестьяне объединялись по нескольку семей и строили одну избу». 32

О необходимости ускоренного заселения района, прилегающего к оборонительным линиям Алтая и притрактовой полосы в Барабинской степи, правительству неоднократно докладывали местные воинские власти и сибирский губернатор Ф. И. Соймонов. В 1760 г. появились два сенатских указа о заселении наиболее важных районов Сибири. Первый из них - «О занятии в Сибири мест от Усть-Каменогорской крепости по реке Бахтурме и далее до Телеуцкого озера; о построении там в удобных местах крепостей и о заселении той страны по рекам Убде, Ульбе, Березовке, Глубокой и прочим речкам, впадающим в оныя, и в Иртыш реку, русскими людьми до 2000 человек». Согласно указу, сибирским властям рекомендовалось заселять этот район крестьянами и разночинцами Тобольской провинции, выразившими желание переселиться, а также государственными крестьянами Устюжской и Вятской провинций, находящимися в Сибири временно «для своих промыслов». Переселенцам предоставлялась трехлетняя льгота в уплате подушной подати и оброка. 33 Проведение в жизнь сенатского указа о заселении Алтая и верхнего Иртыша добровольцами не дало больших результатов. В 1760 г. из Тобольской провинции пожелало переселиться 211 ревизских душ. В последующие 1761 и 1762 гг. переселились лишь отдельные семьи.

Согласно другому сенатскому указу 1760 г., помещикам предоставлялось право «за предерзостные поступки» отправлять своих дворовых людей и крестьян в Сибирь в зачет рекрутов (табл. 3). Отправлять полагалось с семьями здоровых мужчин не старше 45 лет, пригодных к хлебопашеству. За членов семьи помещик пол} чал от казны денежное вознаграждение: за мальчика до 5 лет-10 руб., от 5 до 15 лет - 20 руб. (с 15 лет и старше отправлявшийся в Сибирь зачитывался за

32 Там же, стр. 21-23, 26.

33 ПСЗ, т. XV, № 11124, стр. 537, 538.

рекрута); за женщин устанавливалась плата в половинном размере. 34 Этот указ был одним из самых ярких примеров произвола и насилия над личностью крестьянина в феодальную эпоху. Варварские условия жизни ссыльных во время длительного и тяжелого пути в Сибирь приводили к тому, что далеко не все отправляемые доходили до назначенного места. По признанию сибирского губернатора Чичерина, в Сибирь попадала лишь четвертая часть. 35

Сосланные в Сибирь помещиками дворовые люди и крестьяне попадали в группу так называемых посельщиков. Часть посельщиков на новом месте жительства пользовалась трехлетней льготой от уплаты подушной подати и оброка, а затем они приравнивались в правовом положении и по своим обязанностям к государственным крестьянам. По дошедшим до нас документам трудно точно определить число посельщиков, прибывших в Сибирь на основании сенатского указа 1760 г.

Перечневая ведомость по Томскому округу, например, указывает, что в период III ревизии (1762-1763 гг.) в 7 селениях жили посельщики (494 мужчин, 54 женщины), «присланные из России от помещиков в зачет рекрут, которые почитаются наряду с государственными крестьяны». В 1781 г. в тех же селениях посельщиков насчитывалось 562 мужчин и 373 женщины. 37 В Тарском уезде за три года (1765-1767) было поселено 1317 человек. В 1782 г. в 13 деревнях этого уезда жило 3009 ссыльных мужчин и 2730 женщин. 38

Главная масса ссыльных в зачет рекрутов оседала в пределах Западной Сибири, в округах Каннском, Омском, Курганском и Ишимском. Об этом дает представление табл. 3, составленная по данным Тобольской казенной палаты 1781 г.

Крестьяне, присланные помещиками из европейской части страны, использовались канцелярией Тобольского наместничества главным образом для заселения Барабы в районе Московско-Иркутского тракта.

34 Там же, № 11166, стр. 583.

35 А. Д. Колесников. Заселение русскими лесостепи Прииртышья в XVIII в., стр. 74.

36 ГАТОТ, ф. Тобольской казенной палаты, оп. 11, д. 170, лл. 191-196, 217- 248, 277-286, 724-734.

37 ГАТОТ, ф. Тобольской казенной палаты, оп. 11, д. 170, лл. 498-518.

38 А. Д. Колесников. Заселение русскими лесостепи Прииртышья в XVIII в., стр. 79.

До середины XVIII в. Барабинская степь была очень слабо заселена русскими. Прокладка Московско-Иркутского тракта потребовала создания станций (поселений, обслуживающих нужды тракта). Назначенный в 1757 г. сибирским губернатором Ф. И. Соймонов добился указа о переводе в Барабу для обслуживания главного сибирского тракта свыше 1500 ямщиков из Демьянского и Самаровского ямов (расположенных в низовьях Иртыша и по Оби). 39 Правда, осуществить в полном объеме намеченный перевод ямщиков на главный тракт сибирской администрации так и не удалось.

Состав русского населения в Барабинской степи пополнялся в 60-е годы XVIII в. за счет ссыльных в Сибирь помещичьих крестьян, выведенных из Польской Ветки, беглых из России раскольников и пришельцев по собственной инициативе.

В 1762 г. сенатский указ предписывал сибирскому губернатору Соймонову обратить внимание на принудительное заселение следующего за Барабой участка тракта от Чаусского острога до Томска и от Томска до села Тулуна, лежавшего на рубеже Иркутской провинции. Этот участок сибирской гужевой магистрали предполагалось заселить крестьянами и разночинцами Красноярского и Енисейского уездов, освободив их от уплаты подушной подати и оброка и записав их всех в ямщики, а вместо них зачислить в сословие государственных крестьян такое же количество ямщиков, живущих по деревням между Верхотурьем и Тобольском. 40

На участке тракта от р. Оби до Томска с 1768 г. возникло семь деревень ссыльнопоселенцев (606 ревизских душ), а от Томска до Красноярска было поселено 289 ревизских душ ссыльных. 41

В 1771 г. в Западной Барабе было 25 деревень, население которых состояло из ссыльных помещичьих крестьян и беглых. Тогда же в Восточной Барабе существовало 12 деревень ссыльных поселенцев, в которых, по неполным данным, проживало свыше 500 человек (взрослых). 42

Сенатский указ от 6 августа 1762 г. разрешал заселять ссыльными Прииртышье от Усть-Каменогорской крепости до Омска. Заселение Прииртышья проводилось в целях облегчения доставки провианта воинским командам, расквартированным в Верхне-Иртышских крепостях. 43

Первые итоги русского заселения пограничной полосы южной Сибири были подведены в докладе Сената Екатерине II 16 декабря 1765 г. Материалы для этого доклада подготовил командующий сибирскими укрепленными линиями генерал-поручик Шпрингер. Он сообщил, что «для размножения хлебопашества» Пресногорьковская и Кузнецкая линии заселены отставными солдатами и казаками, на Иртышской линии в ведомстве Усть-Каменогорской крепости поселились крестьяне-добровольцы из Тобольской провинции и прибывшие из европейской части страны ссыльнопоселенцы, в том числе и отправленные помещиками в зачет рекрутов крестьяне и дворовые люди. Всего, по данным Шпрингера, на Пресногорьковской линии в 1765 г. было 436 хлебопашцев (годных к земледелию работников мужского пола); на Иртышской линии из числа освобожденных «колодников» - 144 человека; в Усть-Каменогорском ведомстве прибывших из России посельщиков - 520 человек; на Кузнецкой линии из отставных солдат - 63 человека. Таким образом, на всех линиях насчитывалось 1163 земледельца (взрослых мужчин).

39 ПСЗ, т. XV, № 11185, стр. 620.

40 Там же, т. XVI, № 11633, стр. 44, 45.

41 В. К. Андриевич. Исторический очерк Сибири, т. IV, Екатерининское время. СПб., 1887, стр. 77.

42 М.М. Громыко. Западная Сибирь в XVIII в., стр. 102, 103, 121.

43 ПСЗ, т. XVI, № 11633, стр. 39-41.

Кроме того, в ближайшем к Бийской крепости округе сосредоточилось до 200 крестьянских семей, прибывших по своей инициативе. 44

Несмотря на наличие в пограничной полосе более тысячи хлебопашцев, решить полностью вопрос о продовольственном снабжении воинских частей правительству пока не удавалось. Новый сибирский губернатор Д. И. Чичерин, как и Шпрингер, объяснял незначительные размеры посевов «обыкновенной тамошних крестьян леностью к пашне» и с сожалением говорил о том, что русские поселенцы предпочитают заниматься ловлей зверей и рыбы. Малые размеры крестьянских запашек, отсутствие хозяйственных построек в дворах поселенцев являлись, конечно, не результатом «лености» и нерадения, а серьезных трудностей освоения на новом месте. Подавляющее большинство пришельцев в пограничной полосе (отставные солдаты, освобожденные «колодники», отправленные в зачет рекрутов помещичьи крестьяне) не имели необходимых для сельскохозяйственного производства орудий труда, рабочего скота и денежных средств для обзаведения на новом месте. Правительственная ссуда была слишком мала, да и давалась она далеко не всем хлебопашцам. Сибирская администрация вместо действительной помощи в организации крестьянского хозяйства пыталась стимулировать увеличение посевных площадей мерами военного надзора и принуждения, но она «е могла упрочить хозяйственное положение поселенцев и существенно повлиять на увеличение хлебопашества. Даже губернатор Чичерин в 1765 г. вынужден был в своем донесении Сенату признать нерезультативность принятых им мер и с горечью заключить: «. . . но ленивство их (крестьян, - Авт.) все превозмогло и никакого в том успеха нет». 45

В 30-е-80-е годы XVIII в. возникло значительное число новых населенных пунктов, появились рабочие поселки при алтайских и нерчинских заводах и рудниках, выросли административные центры, крепости, ямщицкие станки на тракте, слободы, села и деревни. Основная масса переселенцев размещалась в южных районах Сибири. Туда же передвигалось и старожильческое население. В результате заселения русскими пришельцами южной части сибирской территории сложились новые уезды, преобразованные во второй половине XVIII в. в округа: Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Омский, Каннский, Ачинский. В образованной в 1779 г. Колыванской области, включавшей кабинетские владения в Западной Сибири, было 4 уезда, из них два старых, сформировавшихся еще в XVII в. (Томский и Кузнецкий), и два новых (Барнаульский и Бурлинский). 46 О количестве селений в Колыванской области свидетельствует табл. 4.

Таким образом, из всех русских селений Колыванской области 55.6% сосредоточилось в уездах, сформировавшихся в течение XVIII в.

Постепенное смещение русского населения к югу характеризуют также данные Тобольской казенной палаты. По этим данным, в 1763 г. в пределах будущего Тобольского наместничества числилось русских земледельцев (крестьян, посельщиков, отставных солдат и солдатских детей, ямщиков и др.) 141 194 ревизские души, из них в округах: Омском, Ишимском, Курганском, Ялуторовском, Каннском и Ачинском - 78989 ревизских душ, что составляло 55.9% ко всему земледельческому населению. В 1781 г. на территории наместничества были 188 833 ревизские души русских земледельцев, из них в указанных выше округах - 114859, или 60.8%. 47 Эти цифры свидетельствуют, что в период между

44 В. К. А н д р и е в и ч. Исторический очерк Сибири, т. IV. Приложение № 6, стр. 259, 260.

45 Там же, стр. 261.

46 ПСЗ, т. XX, № 14868, стр. 814-816.

47 ГАТОТ, ф. Тобольской казенной палаты, оп. 11, д. 170, лл. 13-734.

111 И IV ревизиями В южном районе Тобольского наместничества число хлебопашцев выросло на 144.1%, в то время как в старых более северных округах наместничества, осваиваемых русскими хлебопашцами еще с конца XVI-начала XVII в., количество земледельцев увеличилось только на 118.9%. В целом по наместничеству русское сельское население возросло на 133.7%.

Внутренняя миграция крестьян в Сибири сыграла огромную роль в хозяйственном освоении края, в создании новых земледельческих районов, в развитии промыслов, ремесла и промышленности.

По своей инициативе русские земледельцы, жившие в Сибири, заселяли Барабу, Прииртышье, среднее и верхнее Приобье, Минусинскую котловину, долины рек Алтая, территорию Прибайкалья и Забайкалья.

Просмотр ревизских сказок, составленных по Ялуторовскому дистрикту в 1782 г., показывает, что между III и IV ревизиями здесь появилось 90 новых деревень, в которых было выявлено 5742 ревизские души крестьян, переехавших сюда из разных мест самовольно. 49 Кроме того, в новозаводимой Лебяжьей слободе и подведомственных ей 10 деревнях поселились, по указанию администрации, 1882 ссыльнопоселенца (посельщика). 50 В Верхне-Суерской слободе и подведомственных ей деревнях жили 386 мужчин и 363 женщины, из них самовольно прибыли «и живут своими домами» 140 мужчин и 134 женщины. Иными словами, свыше 36% жителей составляли вновь прибывшие крестьяне. 51 Такую же картину можно наблюдать и в других южных округах Тобольского наместничества.

В Восточной Сибири в пределах Иркутской губернии продвижение русского земледельческого населения к югу было меньшим, чем в Западной Сибири. Илимский уезд в течение почти всего XVIII в. занимал среди прочих уездов Иркутской губернии первое место по количеству крестьян. 52 Заселению более благоприятного для хлебопашества по климатическим условиям южного района препятствовала общая неустроенность границы по Амуру.

48 Таблица составлена по Списку населенных мест Колыванской области за 1782 г. (Д. Н. Беликов. Первые русские крестьяне-насельники..., стр. 113-138).

49 ГАТОТ, ф. Тобольской казенной палаты, оп. 12, д. 6, л. 8; д. 8, лл. SO об.- 96 об.; д. 9, лл. 21-23; д. 10, лл. 32-140; д. 11, лл. 11-32; д. 12, лл. 11-32; д. 13, лл. 74 об.-106; д. 18, лл. 32-227 об.; д. 17, лл. 32-157; д. 16, лл. 33-277; д. 14, лл. 16-126.

50 Там же, оп. 12, д. 7, лл. 1-125 об.

51 Там же, оп. 12, д. 19, лл. 13-39 об.

52 В. Н. Шерстобоев. Илимская пашня, т. II. Иркутск, 1957, стр. 39.

Как и в Западной Сибири, в восточных областях освоение земель, было связано с передвижением крестьян из освоенных и более густонаселенных районов в районы малолюдные, но пригодные для земледелия. Одни переселения проводились местными властями по особым указам правительства, другие происходили самовольно, по инициативе самих земледельцев. В Восточной Сибири часть крестьян направлялась администрацией в Нерчинский горный округ для создания там казенной запашки. По данным В. Н. Шерстобоева, на протяжении 1722-1745 гг. местные власти предприняли несколько переселений крестьян из Илимского уезда. Основная часть переселяемых - 426 ревизских душ направлялась на Аргунь, 58 душ мужского пола - в Якутск, в Охотск, на Камчатку. 53 Из ленских волостей Илимского уезда переводили крестьян в Иркутский и Балаганский уезды.

Большинство русских в северо-восточной Сибири оседало в бассейне р. Лены. В 30-80-е годы район расселения русских расширяется, а количество их возрастает. Заселяются 34 станка (станции) Иркутско-Якутского тракта ссыльными крестьянами верхоленских деревень. В конце XVIII в. по берегам Лены имелось 39 русских деревень, в которых проживало около 2100 крестьян мужского пола. 54 На Охотском побережье и Камчатке русских было меньше, чем на Лене. Однако и там среди редко разбросанных стойбищ местных жителей появились русские селения (зимовья и остроги). К числу их относились: на Охотском побережье - Охотск, основанный как ясачное зимовье еще в 1647 г. и превращенный в 30-х годах XVIII в. в русский порт, и Тауйский острог; Ямск (1739 г.) у южного входа в Пенжинский залив; Гижигинск (1752г.) около устья р. Гижиги; Акланский острог на берегу р. Пенжины; на Камчатке - Тигильский острог, основанный в начале XVIII в, у устья р. Тигиль; Болыыерецкий острог на берегу р. Большой; Петропавловская гавань (1740 г.), Нижне-Камчатский и Верхне-Камчатский остроги. 55

Охотско-Камчатский край остро ощущал недостаток продовольствия, особенно хлеба, в связи с трудностью доставки грузов в Охотск и далее на Камчатку. Продовольствие предварительно доставлялось в Якутск, оттуда перевозилось по проложенному с конца 1729 г. тракту к Охотску, а из Охотска на небольших морских судах - в камчатские селения. Даже в первой четверти XIX в. цена пуда хлеба (стоившего в Иркутске 1 руб.) на Камчатке доходила до 14 руб. 56

В 1731 г. Иркутская канцелярия дала указание администрации Охотско-Камчатского края завести, где возможно в этом суровом по климатическим условиям районе, казенную запашку. В 30-40-е годы на Охотское побережье было переселено несколько сотен семей с верховьев Лены и Ангары. Перевод крестьян был насильственный: сельские общества выбирали по жеребьевке «молодых, здоровых и прожиточных» крестьян, обязанных с семьями и имуществом переселиться в далекий край. Переселенцам давалась небольшая денежная и продовольственная «подмога», иногда земледельческие орудия труда. Переведенные крестьяне были поселены первоначально в трех пунктах Охотского края: около Удского острога, на правом берегу р. Ини возле ее устья и по Охотскому тракту в 70 верстах от Охотска.

53 Там же, стр. 29, 41.

54 Ф. Г. Сафронов. Русские крестьяне в Якутии (XVII-начало XX в.). Якутск, 1961, стр. 30, 31, 52, 63, 64, 143.

55 Ф. Г. Сафронов. Охотско-Камчатский край. (Пути сообщения, население, снабжение и земледелие до революции). Якутск, 1958, стр. 39-52.

56 Там же, стр. 59.

Пробные посевы не увенчались успехом. Озимая и яровая рожь, овес и ячмень погибали от инея и холодной росы. Урожай давали только овощные культуры: репа, редька, брюква, капуста и лук. Неудача попыток развития хлебопашества вынудила переселенцев-крестьян обратиться к охоте и рыболовству как основным видам занятия. 57

В 30-е годы XVIII в. была предпринята попытка произвести опытные посевы зерновых и овощных культур и на Камчатке. С берегов Лены были переселены около 30 семей крестьян, водворенных между сопкой Ключевской и Нижне-Камчатским острогом. Около Верхне-Камчатского острога в 1743 г. возникла деревня Милькова.

С. П. Крашенинников, член академической экспедиции, пробывший на Камчатке с 1737 по 1741 г., на основе собственных опытов убедился, что, несмотря на плодородные почвы, сырая дождливая погода и ранние заморозки мешают созреванию злаковых культур; из овощей давали урожай репа, редька и свекла. 58 Переселенные на Камчатку крестьяне страдали от систематических неурожаев и поэтому постепенно забрасывали хлебопашество, переходя на занятия рыболовством, охотой и морским промыслом. Решить проблему снабжения русских жителей хлебом путем развития хлебопашества на Камчатке в XVIII в. не удалось.

Острова, омываемые Ледовитым океаном (Медвежьи, Ляховские), побережье Охотского моря, острова Шантарские, Курильские, Командорские, Алеутские, а также Аляска и западное побережье Америки привлекали внимание купцов и промысловиков богатством своих пушных и морских промыслов (бобров, лисиц, голубых песцов, морских котиков, моржей, нерпы 59 .

На островах Ледовитого океана в районе между устьями Индигирки и Колымы организовали промыслы Никита Шалауров и купец Иван Ляхов. По ходатайству последнего в 1773 г. правительство Екатерины II закрепило за Ляховыми исключительное право промыслов на всех Ляховских островах.

С 40-х годов XVIII в. начинается промысловое освоение Алеутских островов, начало которому положил крестьянин Емельян Басов, развернувший промыслы на острове Медном. В 1745 г. компания купцов (Яков Чупров, Афанасий Чабаевский и Никифор Трапезников) отправляет на Алеуты корабль под командой тобольского крестьянина Михаила Неводчикова, который открыл остров Атту и зазимовал там. Промыслы на Командорских островах захватил московский купец Андрей Серебренников. На островах Охотского моря добыча морских котиков производилась сообща.

Гряда Курильских островов осваивалась также русскими купцами, которые учредили здесь промыслы с 1743 г. Особенно разбогатели на Курильских промыслах в 60-е годы XVIII в. якутские купцы Захаровы. В 70-х годах XVIII в. на Курильских островах начинает торгово-промысловую деятельность рыльский мещанин Г. И. Шелихов. В 1776 г. Шелихов отправил свое первое торговое судно к берегам Америки. С первой половины 80-х годов XVIII в. он начинает промысловую деятельность на островах Кадьяк и берегах Аляски. В 1788 г. штурман Прибылов, отправившийся в плаванье на корабле Шелихова с командой из 40 промысловиков, открыл в Беринговом проливе группу островов, названных позднее Прибыловыми, пробыл там в течение двух лет и вывез огромную добычу: 40 тыс. котиков, 6 тыс. голубых песцов, 2 тыс. бобров, 1 тыс. пудов моржовых клыков, 500 пудов китового уса.

57 Там же, стр. 63-80

58 С.П.Крашенинников. Описание земли Камчатки. М.-Л., 1949. стр 195-197.

59 С.В. Бахрушин. Русское продвижение за Урал. Научные труды, т. III, 1. стр. 158.

В 1787 г. Г. И. Шелихов основал торгово-промысловую компанию, названную Американской. В ней участвовали иркутские купцы Шарапов, М. Сибиряков, Петр и Иван Мичурины, И. Сизов и др. В то же время крупные иркутские купцы во главе с С. Мыльниковым учредили Иркутскую коммерческую компанию. В 1798 г. она соединилась с компанией Шелихова. 60 Принятая под покровительство центральной власти, она в 1799 г. получила название Российско-Американской компании и до 60-х годов XIX в. владела частью Северной Америки и островами в северной части Тихого океана.

Несмотря на колонизаторскую политику царского правительства, систему взимания ясака с нерусского населения, выкачивание пушнины купцами и промысловиками, приводившие к опустошению промысловых охотничьих угодий в некоторых районах сибирской тайги, в целом в Сибири не происходило уничтожения охотничьего и рыболовецкого хозяйства коренного населения. Не было создано и сельскохозяйственных плантаций, где бы эксплуатировался труд коренных насельников. Попытки обрабатывать казенную пашню силами вогулов-манси и сибирских татар потерпели неудачу уже в конце XVI-начале XVII в.

Русские крестьяне, посадские люди и казаки сближались с местными жителями в бытовом отношении, вступали в брачные связи. Имело место взаимовлияние приемов хозяйственной деятельности, русские промысловики воспринимали местные приемы охоты, рыбной ловли, езды на оленях и собаках. Коренные жители постепенно втягивались в земледельческое производство, заимствовали у русских крестьян приемы хлебопашества, заготовки сена на зимний период для скота, устройство бревенчатых изб и т. д.

Русские люди, пришедшие из европейской части страны в Сибирь или переселившиеся из одного района в другой по тем или иным хозяйственным соображениям, сыграли огромную роль в развитии производительных сил, в освоении целинных земель, в создании домашней промышленности, ремесла и промыслов, в развитии торгово-денежных связей и оказали положительное воздействие на улучшение приемов хозяйственной деятельности коренного сибирского населения.

Увеличение количества русских жителей происходило как за счет вольнонародной колонизации (в подавляющем большинстве в виде крестьянского переселения), так и путем ряда правительственных мероприятий. Правительство стремилось принудительно заселить наиболее важные для него в хозяйственном и военно-стратегическом отношении районы: тракт, территории горных рудников и металлургических заводов, прилежащие к укрепленной линии земли. Оно отправляло в Сибирь ссыльных донских и запорожских казаков, возвращенных в Россию беглых раскольников, использовало для освоения края помещичьих крестьян и дворовых людей, направляемых владельцами за «предерзостные поступки» в зачет рекрутов, производило принудительное перераспределение русского населения по территории края.

В результате в 80-х годах XVIII в. Сибирь имела свыше миллиона человек (обоего пола) населения, десятки тысяч населенных пунктов, крупное по масштабам XVIII в. металлургическое производство в Алтайском и Нерчинском горных районах. Сибирские земледельцы использовали под хлебопашество сотни тысяч десятин земли, снабжали продуктами миллионное население края. В 30-80-е годы XVIII в. русский народ проделал огромную работу по дальнейшему освоению Сибири, по раскрытию ее производственных возможностей.

60 Ф. А. Кудрявцев, Г. А. Вендрих. Иркутск. Очерки по истории города. Иркутск, 1958, стр. 65.

Палеолит (древний каменный век) получил свое название от греческого слова "палео" - древний и "литос" - камень. Это первый и самый длительный период истории человечества, начавшийся около двух миллионов лет назад.

В природе шли ритмические изменения, вызванные наступлением ледников. Западно-Сибирская равнина, где мы с вами проживаем, стала осваиваться человеком в конце палеолита, примерно 15-20 тыс. лет назад в самом конце ледникового периода. Наука, которая изучает этот древнейший период, называется археологией. Она изучает историческое прошлое человечества по вещественным памятникам (орудиям труда, утвари, оружию, жилищам, поселениям, укреплениям, местам погребения), основным способом открытия которых являются раскопки.

На территории нашей области сохранилось большое количество костей мамонтов, шерстистых носорогов и других животных, которые обитали вблизи ледников.

Начальные этапы прошлого сибирских племен протекают на фоне грандиозных событий ледниковой эпохи -- плейстоцена.

200--300 тысяч лет назад -- время первого покровного оледенения Сибири. Как полагают исследователи ледников гляциологи, около половины нынешней Европы оказалось покрытой сплошным покровом. Рядом с европейским ледяным щитом, который простирался до Урала, лежал второй, таймырский.

Мертвая ледяная пустыня, расстилавшаяся на сотни и тысячи квадратных километров, была страшнее самых ужасных жарких пустынь нашего времени.

Однако по окраинам великого ледника ключом била своеобразная жизнь приледниковых областей. У самой кромки льда начиналась бескрайняя тундра, страна болот и бесконечных озер.

В лесотундре и тундре приледниковой области находили обильную пищу водоплавающие птицы и табуны копытных зверей. Уже по самой кромке бродили группами мускусные быки. Уходя от гнуса, в летнее время шли навстречу ледяным обрывам, от которых струился спасительный холод, тысячные стада северных оленей. На первом месте в этом комплексе животных, существовавшем от Северного Китая до Испании, от моря Лаптевых до Монголии, находились два гигантских вымерших зверя -- мамонт и носорог. Но грозным властителем древних животных был зверь, чей облик до сих пор восстановить не удалось: его называли «пещерным львом». По нраву и по повадкам это было нечто среднее между нынешним львом и тигром.

Рядом с мамонтами и носорогами в степях и тундрах мирно паслись не только табуны северных оленей, но и стада диких лошадей и диких быков, песец, антилопа-сайга, снежный баран и благородный олень -- марал. Было бы удивительно, если в этой стране, которую природа так щедро наделила животными, не появился издавна и человек.

Заселение Сибири человеком было длительным и очень сложным процессом. Но как давно и как широко расселились люди в Сибири, пока неизвестно. Даже в разгаре ледниковой эпохи существовали пути, по которым могли расселяться древние люди. Ученые называют 3 пути заселения Сибири:

• 1. Из Средней Азии.
• 2. Из Центра и Юга Азии.
• 3. Из Восточной Европы.

Кроме того, А. П. Окладников выдвигает гипотезу, что Южная Сибирь была сама среди очагов становления человека.

Подвеска с изображением египетского бога Гарпоктрата и ожерелье (Тюринский могильник). По материалам, из которых изготавливались орудия труда, выделяют следующие этапы начальной истории человечества:

древний каменный век (палеолит) -- 2,6 млн. -- 10 тыс. лет до н. э.;

средний каменный век (мезолит) -- 10 тыс. -- 6 тыс. лет до н. э.;

новый каменный век (неолит) -- 6 тыс. -- 3 тыс. лет до н.э.;

медно-каменный век (энеолит) -- 4 тыс. -- 3 тыс. лет до н. э.;

бронзовый век -- 2 тыс. -- 1 тыс. лет до н. э.;

железный век начался примерно 1 тыс. лет до н. э.

В Сибири археологи находят стоянки людей палеолита. Территория современной Тюменской области стала заселяться людьми много тысяч лет назад. Самая древняя стоянка людей неолита обнаружена у озера Андреевского. Ученые нашли на месте стоянки скребки, ножевидные пластинки, кремниевые наконечники копий, костяной нож, предназначенный для разделки рыбы, глиняные грузила для сетей и т. п. Люди вели оседлый образ жизни, занимались рыбной ловлей и охотой.

Стоянки более позднего периода -- эпохи бронзы -- обнаружены в местечке Сузгун на Чувашском мысу (окрестности Тобольска) на реке Полуй и в других местах.

Стоянок железного века найдено еще больше. В это время на территории Ялуторовского района в VI--IV в. до н. э. жили саргаты -- объединение кочевых племен (аланы, роксоланы, савроматы, языги и др.). Эти племена кочевали от реки Тобола до Волги.

Количество археологических исследований в Тюменской области и в Западной Сибири вообще памятников саргатского времени невелико. Но Западная Сибирь с петровских времен была основным поставщиком древних золотых предметов для музейных собраний.

Глиняная посуда саргатской культуры. На территории современного Ялуторовского района археологическими экспедициями института археологии Академии наук России, Уральского и Тюменского госуниверситетов открыто около ста археологических памятников: остатков поселений, погребальных комплексов различных эпох -- от эпохи неолита до позднего средневековья. Эти памятники мало подвергались раскопкам: в 1893 году финский археолог А. Гейкель исследовалкурганный могильник у д. Томилово. Историк И. Я. Словцов в его составе отмечал 44 кургана. В наши дни из них сохранилось только три. Остальные разрушены при строительстве, либо распаханы. В 1984--85 гг. научный сотрудник Тюменского госуниверситета В. А. Зах исследовал поселение эпохи развитого бронзового века «Черемуховый куст-1» в 4 км от Старого Кавдыка и 3 курганчика раннего железного века у д. Озерной.

В 1959 году П.М. Кожин -- московский археолог раскопал 2 кургана у с. Памятное. При раскопках у с. Памятное была обследована группа из пяти курганов, расположенных в широкой пойме при слиянии рек Тобола и Исети близ дороги Ялуторовск -- Памятное.

На стоянке Памятное III, расположенной на песчаной террасе над курганом I, обнаружены на небольшой площади обломки саргатских мелких сосудиков: один из них с треугольниками на плечиках, другой --с ямками, выдавленными изнутри шейки. Здесь же найден бронзовый втульчатый трехгранный наконечник стрелы. Возможно, что наряду со стоянкой эпохи бронзы здесь находился могильник саргатского времени.

В 1995 году археологи института проблем освоения Севера приступили к планомерному изучению Ингальской долины, на территории Ялуторовского района между Тоболом и Исетью у слияния названных рек находится эта долина. Здесь сосредоточено несколько сотен поселений, городищ, курганных и грунтовых могильников, относящихся к каменному, бронзовому и железному векам.

Оружие и конская упряжь саргатской культуры. Раскопки Тютринского, Савиновского и других могильников, относящихся к первым векам нашей эры, нарисовали яркую картину расслоения саргатского общества: Малоимущих хоронили с минимальным набором вещей, под небольшими курганами; над могилами родословной аристократии сооружали монументальные земляные пирамиды, достигавшие нескольких десятков метров в поперечнике. Захоронения знати, особенно женские, изобиловали наборами привозных бус, ювелирными изделиями. Эти находки позволяют сделать вывод, что саргатские племена торговали с государствами Средней Азии, а через них -- с Индией.

При раскопках других археологических памятников найдены тончайшие золотые нити -- остатки богато вышитой одежды. Десятками и сотнями исчисляются изготовленные из кремня, яшмы и сланца орудия, собранные на поселениях, относящихся к новокаменному веку и энеолиту.

Недалеко от слияния Тобола и Исети археологи приступили к исследованию площади Бузана, составляющей около 5,5 гектаров. Эта территория покрыта культурными слоями разновременных памятников.

Здесь был найден богатый некрополь, относящийся к периоду энеолита. Земля подарила археологам два десятка прекрасно отшлифованных и аккуратно просверленных каплевидных каменных подвесок, видимо, входивших в состав нагрудного украшения, а также редкий по изяществу исполнения нож из черного кремнистого сланца с навершием, оформленным в виде головки хищной птицы. Недалеко от захоронения был расчищен целый комплекс предметов. В него входили семь наконечников стрел, более 250 ножевидных пластин и орнаментированное по всему периметру круглое каменное изделие с отверстием в центре.

В одном из захоронений найдена была лодка периода энеолита длиной 5 метров. Рядом с ней видны были следы другой лодки, размерами поменьше. Наши предки свято верили в то, что человек не умирает, а лишь меняет форму жизни. А в иной жизни предметы, необходимые в этой, также будут нужны.

Так археологические раскопки позволяют воссоздать историю древней жизни Сибири, заселение ее человеком.