Судебная психология

Последнее обновление: 23/02/2015

В последнее время судебная психология стала одной из самых популярных областей психологии. Всё большее число студентов проявляет интерес к ней, но многие из них не знают, что им нужно, для того чтобы начать карьеру. Если Вы проявляете интерес к психологии, уголовному праву и правосудию - эта область может стать для Вас основной.

Что же такое судебная психология?

41 отдел Американской психологической ассоциации, известный как исполнительный совет Американского общества юридической психологии (AP-LS ), формально определяет судебную психологию так:

«Профессиональная практика специалистов в области клинической психологии, консультирования, нейропсихологии и школьной психологии, в которой они регулярно выступают в качестве экспертов и оказывают профессиональную психологическую помощь в рамках судебной системы».

По сути, судебная психология включает в себя применение психологии в области уголовного расследования и законодательства. Судебные психологи используют свои знания психологических принципов для понимания различных аспектов правовой системы.

Это также одна из наиболее быстро растущих отраслей психологии. AP-LS настоящее время насчитывает более 3000 членов, их число продолжает расти с каждым годом. Чем же объясняется быстрый рост данной области? Популярность судебной психологии феноменально возросла из-за изображения деятельности судебных психологов в СМИ, в кино и на телевидении, которое, к сожалению не всегда может похвастаться достоверностью.

Часто судебные психологи изображаются в как узкие специалисты, практически всегда знающие следующий шаг преступника. На самом же деле, в оригинале эти специалисты осуществляют психологическое консультирование в рамках системы уголовного правосудия и гражданских судов. Лишь немногие из этих профессионалов работают рука об руку со следователями по уголовным делам и ещё реже они принимают непосредственное участие в процессе поимки преступников.

Обязанности судебного психолога

Судебные психологи часто участвуют в уголовных и гражданских делах: оспаривают опеку, помогают разбирать страховые претензии и гражданские иски. Некоторые специалисты работают над семейными делами и предлагают психотерапию, производят оценку опеки над детьми, расследуют случаи жестокого обращения с детьми и т.д.

Те, кто работает в гражданских судах, занимаются оценкой компетентности сотрудников, составляют второе мнение, а также обеспечивают психотерапией жертв преступлений. Специалисты, работающие в уголовных судах, производят оценки вменяемости, работают с детьми, свидетелями, а также обеспечивают оценку психического состояния как несовершеннолетних, так и взрослых правонарушителей.

Сколько обычно зарабатывают судебные психологи?

В судебной психологии заработная плата может варьироваться в зависимости от сферы занятости, большинство специалистов с докторской степенью в самом начале карьеры могут рассчитывать на сумму от $60,000 - 70,000 в год. Согласно данным Indeed.com , что в 2013 году в среднем в США зарплата для судебно-медицинских психологов составляла около $75,000. А по информации Payscale.com , средний оклад составляет около $ 62000, с минимальной около $35,000 и максимальной в районе $124,000.

Выпускники со степенью бакалавра или магистра как правило, начинают свою карьеру в должности помощника, получая около $35,000 - 40,000. Те, кто занимается частной практикой и предлагает консалтинговые услуги, зарабатывает больше - часто от $85,000 до $95,000.

Какое образование необходимо?

В настоящее время нет ни одной официальной модели обучения для судебно-медицинских психологов. В большинстве случаев, однако, судебные психологи должны получить докторскую степень в области психологии - клинической или консультативной. Также многие получают степень доктора философии до последипломной подготовки и специализируются в области судебной психологии.

Некоторые ученые заведения, например, университеты Аризоны и Вирджинии предлагают программы обучения в судебной психологии, сочетающие в себе специфику курсов как психологии, так и права. Такое обучение обычно занимает от 5 до 7 лет, затем выпускник на конкурсной основе поступает в докторантуру.

После получения соответствующего образования, прохождения специальной подготовки и практики судебный психолог может подать заявку на получение лицензии.

В статье для Psychology Today судебный психолог доктор Карен Франклин затронула сложную проблему резкого роста числа онлайн-программ, позволяющих получить магистерскую степень в судебной психологии. Многие из них требуют всего два года обучения в аспирантуре и стали всё более популярным вариантом для студентов, заинтересованных в этой области. Франклин наглядно показывает, что многие из этих программ - всего лишь пшик.

«Обладатели магистерской степени в области клинической психологии, вероятно, с трудом выдержат конкуренцию там, где доминируют более образованные профессионалы», - полагает Франклин.

Подходит ли карьера в судебной психологии для меня?

Перед тем, как Вы точно решите посвятить себя карьере в области судебной психологии, необходимо учесть несколько факторов. Вам нравится работать с другими? Судебные психологи обычно работают с командой других специалистов, а не только напрямую с клиентами или преступниками. Вам нравятся сложные задачи? В большинстве ситуаций люди сталкиваются с проблемами, которые не могут быть легко и быстро решены.

В дополнение к этим качествам, эксперты полагают, что судебные психологи должны иметь прочную базу знаний, понимать, как пересекаются и взаимодействуют психология и закон, иметь специальную подготовку в клинической, судебной психологии и опыт работы с этическими вопросами в судебной психологии.

Правосудие осуществляется только судом путем рассмотрения и разрешения в судебных заседаниях гражданских и уголовных дел. Рассматривая уголовные дела, суд применяет к виновным лицам установленные законом меры наказания либо оправдывает невиновных.

Судебное разбирательство осуществляется в установленном законом порядке и разрешает дела на основе закона. Общие и обязательные правила ведения судебного разбирательства установлены процессуальным законом. К общим правилам судебного разбирательства относятся: непосредственность, устность и непрерывность судебного разбирательства, руководящая роль председательствующего в суде, равенство прав участников судебного разбирательства и др.

Судебное разбирательство организуется на принципе состязательности, при котором все участники судебного разбирательства могут реализовать свои равные возможности.

Суд не связан с доказательствами, собранными в ходе предварительного расследования, он принимает меры по собиранию новых доказательств, выявляет и восполняет неполноту произведенного предварительного следствия или дознания. Он не связан с выводами обвинительного заключения и вправе изменить обвинение, прекратить уголовное дело или вынести оправдательный приговор.

На подсудимого и его защитника не может быть возложена обязанность доказывания невиновности подсудимого. Суд не связан мнением прокурора по делу и принимает решение по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и своим правосознанием.

Судебное разбирательство состоит из пяти частей : подготовительной части, судебного следствия, судебных прений, последнего слова подсудимого, постановления приговора.

Судебная деятельность — разновидность социально-психологической деятельности ; она состоит из опознавательных, социально-коммуникативных и социально-конструктивных (воспитательных) компонентов и имеет свою структуру.

Судебное исследование основывается на необходимой и достоверной информации — судебных доказательствах по делу. Конструктивный итог судебной деятельности — вынесение законного и обоснованного приговора — обусловлен накоплением, анализом и оценкой необходимой юридически значимой информации. В своей познавательной деятельности суд располагает ориентировочной моделью исследуемого правозначимого события — материалами и заключением предварительного следствия. Наличие этого предварительного заключения имеет значительную суггестивную (внушающую) силу . И суду предстоит проявить большую нонконформность (независимость) для объективного, полного, всестороннего и справедливого рассмотрения дела.

Предварительное следствие лишь облегчает познавательно-поисковую деятельность суда, но не предопределяет его оценочной деятельности. Однако систематизируя исходную информацию определенным образом, предварительное следствие может оказать скрытое влияние и на оценочную деятельность суда. Но суд должен оградить себя от этого влияния. Заключение предварительного следствия является для суда лишь информационно-вероятностной моделью исследуемого события. Задача суда — сформировать достоверную модель этого события, критически проанализировав все элементы вероятностной модели.

Основная часть доказательственной информации воспринимается судом из устных сообщений (показаний подсудимого, свидетелей, экспертов и др.). Это предполагает:

• развитость у судьи речевого анализа — его способность в перегруженном деталями речевом сообщении выделить существенное, отчленить факты от эмоционально-оценочных отношений к ним;
• устойчивость к различным эмоционально-речевым приемам воздействия, к патетическим призывам и сентиментальным оценкам;
• способность распознавать ситуативно-личностный камуфляж, самомаскировку и самодемонстрацию проходящих по делу лиц;
• учет всевозможных стереотипов социальной перцепции — за произносимыми фразами суд должен усмотреть подлинные намерения и интересы людей, выявить их подлинные отношения и нравственные позиции.

Сложная психоаналитическая деятельность судьи требует не только юридической, но и психодиагностической подготовки, знания общих социально-психологических особенностей поведения людей в условиях социальной группы, закономерностей их познавательной и реконструктивной деятельности.

Деятельность суда осуществляется в сложных, часто психически напряженных условиях. Это требует необходимой ориентации в проблеме конфликтного социального взаимодействия , владения приемами релаксации — успокоения эмоционально возбужденного поведения отдельных лиц. Важнейшими психическими качествами судьи являются эмоциональная устойчивость, толерантность, способность к конструктивной деятельности в эмоционально напряженных условиях.

Судебный процесс воспроизводит драматические и трагические события действительности. Здесь повторно воспроизводятся страсти, ненависть, злобность и агрессивность различных заинтересованных лиц. Для регуляции этих эмоциональных проявлений необходима выдержка, жизненная умудренность, спокойствие, терпимость, а также и необходимая требовательность судьи, как лица, наделенного властными полномочиями.

Существенна и внутригрупповая коммуникативная деятельность судьи — его взаимодействие с коллегами. Председательствующий суда является формальным лидером. Однако его полномочия не должны нарушать равноправность всех членов судейской коллегии. Стиль его руководства должен быть демократическим. Обмен мнениями должен быть конструктивным, не отклоняющимся от существа дела. Авторитет председательствующего не должен подавлять самостоятельного мнения других членов суда. Личное убеждение каждого судьи гарантируется законом.

Вся деятельность суда направлена на верификацию доказательств (установление их подлинности) и принятие законного, обоснованного решения.

Психологическая характеристика стадий судебного разбирательства.

1. Исследование материалов предварительного следствия и планирование судебной деятельности.

На данной стадии судья, знакомясь с материалами предварительного следствия и его заключением (в основном с письменными материалами и некоторыми вещественными доказательствами), осуществляет реконструктивную деятельность на основе воссоздающего воображения. Здесь важно не поддаваться «эффекту первичности», проявить самостоятельную познавательную активность.

Изучение материалов дела — особый этап и в деятельности других участников уголовного процесса, и прежде всего прокурора и адвоката. Уже здесь формируется их процессуальная позиция, противоборствующее взаимодействие. Только глубокое знание дела позволяет им наметить стратегию и тактику своей деятельности, сформировать систему стратегических вопросов на этапе судебного следствия и произнести яркую, убедительную, аргументированную речь в судебных прениях.

При изучении материалов уголовного дела каждая сторона выясняет :

• что должно быть проверено в суде;
• соответствуют ли выводы обвинительного заключения материалам данного уголовного дела;
• учтена ли следователем вся совокупность доказательств по делу, имеется ли необходимость восполнения пробелов предварительного следствия в суде;
• на каких сторонах дела следует построить стратегию обвинения или защиты, какие доказательства могут получить новую интерпретацию, что может повлиять на решение суда.

Ладанном этапе производится систематизация доказательств и источников их получения, осуществляется критический анализ их достоверности, выдвигаются все возможные контрверсии. Ведутся необходимые выписки и записи, составляется рабочий конспект дела — выписываются эпизоды обвинения, показания подсудимых, систематизируются вещественные доказательства и документы, выявляются возможные разрывы в системе доказательств, возможные процессуальные нарушения, допущенные на предварительном следствии.

Первое знакомство с материалами дела имеет особую остроту, при этом активизирована ориентировочно-исследовательская деятельность. Еще нет градации на главное и второстепенное. Любая деталь здесь должна быть тщательно исследована, включена во все возможные взаимосвязи. При этом актуализируется вся обстановка исследуемого происшествия, принимается во внимание все то, что позволяет увидеть событие с иной точки зрения. Тщательно изучается протокол допроса обвиняемого — выясняется его отношение к предъявленному обвинению.

Ключевой вопрос ознакомления с материалами предварительного следствия — где могла быть допущена ошибка? «Можно доказать, что левша застрелился правой рукой, но нельзя доказать, что он застрелился, если у него оказалось три раны и каждая должна была вызвать мгновенную смерть» . Изучение судебных ошибок свидетельствует о том, что многие преступления совершаются совсем не так, как об этом представляли на суде и предварительном следствии. И нередко объяснение события как раз и заключается в тех фактах, которые на первый взгляд кажутся случайными и второстепенными. Иногда трудность объяснения события объясняется действительной простотой его совершения.

Все факты расследуемого события должны осознаться в системе причинно-следственных связей, и не один факт не должен оставаться без объяснения. «Поставьте себя в положение подсудимого и взгляните вокруг его глазами перед преступлением, в момент преступления, после него; сделайте то же по отношению к каждому из соучастников, к пострадавшим, к свидетелям, роль которых для вас не вполне понятна. Уясните себе вероятные поступки, встречи и переговоры преступника с жертвой или соучастниками преступления между собой в разное время; обратите внимание на то, не переменились ли их взаимные отношения после преступления. …Меняйте предполагаемые условия места и времени. Это может открыть вам то, что заинтересованные люди сумели скрыть от следователя» .

Ознакомление с материалами предварительного следствия должно привести к ясному и полному пониманию дела. Все неясности указывают направление судебного исследования. Судья должен обращать внимание не только на то, что было, но и на то, чего не было. (Почему не лаяла собака, когда чужой человек грабил сельский магазин? Почему не проснулся потерпевший, когда кругом было много шума?) Доказательством может быть то, что было, и то, чего не было.

На этой стадии активизируется аналитическая и критическая стороны психической деятельности судьи. Судья пытается образно представить возникновение и развитие исследуемого события, осуществляя при этом логическое моделирование, проводя , выдвигая контрверсии . Критическому анализу подвергаются все действия следователя, уясняется их необходимость и процессуальная обоснованность.

Выдвигая судебную версию, судья основывается на наиболее достоверных, проверенных фактах, стремится избежать возможной судебной ошибки. Определяя модель события, взаимосвязь его частей и этапов, судья переходит к планированию его рассмотрения в судебном заседании. Материалы дела разбиваются на крупные блоки, последовательные группы взаимосвязанных фактов (определяются так называемые графы событий).

Намечаемая последовательность рассмотрения событий в судебном заседании должна обеспечить адекватность их восприятия участниками судебного заседания, отражение действительной динамики рассматриваемого события. При этом судья выявляет слабые в фактическом отношении места и намечает проведение необходимых судебно-следственных действий. Особое внимание уделяется источникам ключевых фактов и внутренней согласованности их . Анализируется возможность их случайного совпадения. Определяется круг лиц для вызова в судебное заседание, истребуются все необходимые новые документы.

Решение вопросов, связанных с преданием суду, осуществляется коллегиально на распорядительном заседании суда.

2. Стадия судебного следствия

На этой стадии происходит непосредственное восприятие всех источников доказательств, проводится исследование их надежности, анализируется их относимость и значимость. В судебном следствии принимают участие все заинтересованные стороны процесса: судьи, прокурор, подсудимый и его адвокат. Различные исходные позиции сторон придают судебному разбирательству дела особую остроту и напряженность.

Судебное следствие — часть судебного разбирательства, в которой суд с участием подсудимого, защитника, потерпевшего и обвинителя непосредственно исследует доказательства, собранные на стадии предварительного следствия и представленные суду участниками судебного разбирательства или собранные самим судом.

Судебное следствие начинается оглашением обвинительного заключения (или заявлением потерпевшего, если предварительного следствия или дознания не проводилось). В ходе судебного следствия председательствующий, судьи, защитник, обвинитель допрашивают подсудимых, свидетелей, заслушивают заключение эксперта, осматривают вещественные доказательства, оглашают протоколы и иные документы. Порядок исследования отдельных видов доказательств (допроса подсудимого, свидетелей, осмотра вещественных доказательств) установлен законом. Очередность исследования различных групп доказательств определяет суд.

Для формирования внутреннего убеждения судей судебное следствие имеет решающее значение. Участники прений могут ссылаться только на материалы судебного следствия. Суд также основывает приговор только на тех доказательствах, которые были рассмотрены в судебном заседании .

В судебном следствии все участники судебного разбирательства имеют равные права по представлению доказательств и участию в их исследовании, в заявлении ходатайств. Но каждая заинтересованная сторона здесь стремится выделить те стороны обстоятельств, которые соответствуют ее интересам.

Противоречивые интересы сторон могут порождать напряженные ситуации и конфликтное противоборство. Задача судьи — придавать взаимодействию сторон конструктивно-познавательный характер, предоставлять им процессуально гарантированные права и возможности, обеспечивать состязательный характер судопроизводства .

Регуляция межличностных отношений в процессе судебного рассмотрения уголовного дела требует от судьи не только правового профессионализма, но и психологической подготовленности и общей культуры общения. На все недопустимые на суде ситуации судья должен своевременно, тактично, но твердо отреагировать (избегая нравоучительных замечаний, нотаций и поучений). Судья обязан пресекать все проявления грубости и нетактичности в межличностных отношениях, охранять процесс от ненужных эмоциональных всплесков и вводить его в рациональное русло. При этом исключены с его стороны проявления высокомерия, грубости, замечаний, унижающих личное достоинство участников процесса. Все категорические требования судьи должны быть процессуально обоснованы.

Когнитивная (познавательная) деятельность судьи отличается при судебном следствии многоплановостью, перегруженностью оперативной памяти, предвосхищением различных вариантов возможного развития судебного следствия, оперативным анализом поступающей информации и правовой концептуализацией. Все личностные источники информации подвергаются критическому анализу с учетом индивидуально-типологических особенностей соответствующих лиц.

Сложные, запутанные ситуации подвергаются схематизации (иногда графическому отображению). Обращается внимание на стратегию и тактику поведения сторон, их установочные позиции, добросовестность в освещении фактов. Тенденциозные, заранее подготовленные тактические приемы сторон могут быть нейтрализованы следственными действиями, впервые проводящимися в судебном следствии.

Судебное следствие должно, конечно, соответствовать всем процессуальным и судебно-ритуальным требованиям. Однако следует помнить, что чрезмерно строгая обстановка суда может вызывать излишнюю психическую напряженность и заторможенность психической деятельности отдельных его участников, снижать их интеллектуальные и мнемические возможности. Первоначальное обращение к ним должно отличаться некоторым релаксационным (успокоительным) эффектом — предупредительностью, уважительностью и, во вся* ком случае, — подчеркнутой нейтральностью. Необходимо всемерно снимать так называемую социальную ингибицию — угнетающее, подавляющее воздействие социальной общности на поведение отдельного индивида. Не допускать реплик и выкриков из зала суда.

Задаваемые вопросы не должны быть бестактными и назойливыми. В целях ситуативной адаптации лиц, дающих показания, первоначальные вопросы должны быть максимально простыми, доходчивыми, но не допускающими односложных ответов (да — нет). Эти вопросы должны активизировать речевую активность проходящих по делу лиц. Здесь недопустимы невнимательность, длительные переговоры между судьями, неуважительные реплики, проявления нетерпеливости. Вопросы судьи не должны нести на себе налет иронии, насмешливости. Вызвав легкомысленную реакцию присутствующих, они могут сбить с толку лицо, дающее показание, снизить общий деловой настрой судебного заседания. Следует иметь в виду, что любая массовая реакция может иметь характер психического заражения. Все вопросы к допрашиваемым лицам должны строго контролироваться судом. Отклонению подлежат не только наводящие, но и провоцирующие, запутывающие, демагогические вопросы.

В судебном следствии иногда задается обилие праздных, нецелеустремленных, психологически не продуманных вопросов (на которые спрашивающий легко получает неблагоприятные для себя ответы). Часто акцентируются несущественные расхождения между показаниями в суде и на предварительном следствии. Нередко стороны задают вопросы, усиливающие позицию другой стороны. Только очень опытные адвокаты и обвинители уходят от вопросов, невыгодных для отстаивания их позиции, когда шансы благоприятного ответа незначительны. Неблагоприятное впечатление производят «детские» вопросы.

…Оглашен протокол вскрытия задушенной женщины: «В полости матки — вполне доношенный плод». Вопрос прокурора к судмедэксперту: «Скажите, пожалуйста, покойная была беременна?!»
Или: «Когда вы подошли к Иванову, был ли он еще живым?»
Нет, он был уже мертвый.
Совсем мертвый?!..

Особо следует остановиться на судебном рассмотрении дел с участием потерпевших . Обвиняемый и потерпевший в судебном процессе образуют единую систему. Без выявления характерологических особенностей потерпевшего невозможно раскрыть существо дела. Его поведение может быть неосмотрительным, рискованным, легкомысленным, провокационным. Виктимологические особенности потерпевшего существенны для выяснения степени ответственности обвиняемого. Поведение потерпевшего может быть признано правомерным и неправомерным, моральным и аморальным.

Суд выявляет юридически значимые признаки поведения потерпевшего, к которым относятся:

• признаки, характеризующие личность потерпевшего;
• тяжесть телесных повреждений, обнаруженных у потерпевшего;
• беспомощное, опасное для жизни и болезненное состояние дотерпевшего;
• социальные признаки личности потерпевшего (материальное положение, социальный статус и др,);
• правомерность-неправомерность поведения потерпевшего, «согласие потерпевшего»;
• взаимоотношения потерпевшего с обвиняемым (отношения родства, служебная, материальная и иная зависимость).

Виктимологическое (провоцирующее) поведение потерпевшего общественно опасно. Степень способствования потерпевшего действиям обвиняемого учитывается судом и, следовательно, должна быть и в поле внимания защитника. Поведение потерпевшего влияет, как известно, на квалификацию преступления, совершенного подсудимым. Так, квалификация убийства из хулиганских побуждений будет отвергнута, если убийство совершено в ссоре, драке, на почве личных неприязненных отношений.

В судебном следствии существенное значение имеет диагностика ложных показаний : от этого зависит реализация основного принципа судопроизводства — его объективности. Ложь — это искажение фактов путем их произвольной реконструкции во времени и пространстве, измышления несуществующих фактов, исключения отдельных элементов события, дополнения его вымышленными обстоятельствами. Различаются две разновидности лжи: пассивная — сокрытие информации, умолчание (полное или частичное) и активная — сообщение заведомо ложных сведений. Реконструкция прошедших событий может быть неадекватной, искаженной в силу дефектов памяти (добросовестное заблуждение). Но показания отдельных участников судопроизводства могут быть и заведомо, то есть умышленно, ложными.

Добросовестные заблуждения, ошибки могут быть вызваны особыми условиями восприятия событий, возрастными и индивидуальными особенностями индивида, его психическими и физическими состояниями. Заведомо ложные показания, лжесвидетельства даются с целью введения суда в заблуждение, извлечения выгоды, избежания судебных санкций, под влиянием угроз и обещаний.

В формировании ложного показания можно выделить ряд стадий :

• осознание цели и значения возможного ложного сообщения;
• формирование мысленной модели ложного сообщения, включение в нее отдельных правдоподобных элементов;
• удержание в памяти модели лжесвидетельства;
• вербализация модели лжесвидетельства в судопроизводстве.

Ложность показаний диагностируется по ряду признаков :

• бедности эмоционального фона показаний, по схематичности, заученности их вербальной структуры;
• лексическим особенностям показаний, не соответствующих личностным особенностям допрашиваемого лица;
• проговоркам в высказываниях, указывающим на осведомленность лица относительно скрываемых им обстоятельств;
• стереотипному совпадению показаний нескольких лиц;
• неспособности детализировать описание события;
• противоречивости сообщений из различных источников информации;
• повышенной самореабилитации;
• уклончивости ответов на прямые вопросы;
• незнанию обстоятельств, которые должны были войти в поле непроизвольного восприятия и запоминания.

Преодолению лжесвидетельства содействует его судебная наказуемость и вооруженность судьи приемами его разоблачения.

Лжесвидетельство преодолевается его предупреждением, своевременным распознанием (диагностикой), разоблачительными действиями и изменением позиции лжесвидетеля, формированием у него установки на дачу правдивых показаний. Разоблачению лжесвидетельств содействуют получение информации из различных источников, повторные допросы с применением системы уточняющих, детализирующих, сопоставительных и контрольных вопросов.

Судебное следствие допускает использование приемов правомерного психического воздействия (воздействия, не ограничивающего свободу волеизъявления) на лиц, оказывающих умышленное противодействие достижению истины. Это может быть и внезапная постановка эмоционально воздействующих вопросов, и предъявление новых, неожиданных доказательств, заключений , организация перекрестного допроса, очной ставки и т. п.

Оказывается также и мнемическая помощь допрашиваемым: напоминание об отправных событиях, их последовательности, опора на эмоционально окрашенные обстоятельства, привязка к жизненно важным для данного индивида событиям, учет явления реминисцентции, проактивного и ретроактивного торможения, побуждение к воспроизведению нужного материала путем установления ассоциативных связей.

Суд вправе проводить все следственные действия, предусмотренные законом. Однако проведение таких следственных действий, как проверка показаний на месте, следственный , ограничено условиями судебного заседания.

3. Психология судебных прений

Самостоятельной частью (стадией) судебного разбирательства являются судебные прения , в которых каждое участвующее в деле лицо излагает свою точку зрения на обстоятельства дела и предстоящие разрешению вопросы на основе доказательств, проверенных в ходе судебного следствия. В своих речах заинтересованные лица касаются, прежде всего, доказанности или недоказанности (полностью или частично) обвинения, предъявленного обвиняемому, квалификации совершенного деяния, если оно подтверждено собранными доказательствами, меры наказания, подлежащей назначению подсудимому. Затрагиваются также вопросы о причинах преступления, дается характеристика личности подсудимого.

В судебных прениях участвуют также государственный и общественный обвинители, защитник и подсудимый, если защитник в судебном заседании не участвует. По делам частного обвинения, по делам о причинении легкого телесного повреждения, побоях, клевете без отягчающих обстоятельств, оскорблении в судебных прениях участвуют также потерпевший и его представитель.

Последовательность выступлений обвинителей и защитника устанавливается судом. Продолжительность судебных прений не ограничивается. Однако председательствующий вправе останавливать участников судебных прений, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к делу. После произнесения речи лицо может выступить еще один раз с репликой. Право последней реплики принадлежит защитнику и подсудимому.

Участники судебных прений анализируют в своих речах свою версию рассматриваемого события, стремятся оказать на судей благоприятное для себя воздействие, исходя из своего процессуального положения, опровергают модель события или его элементы, отстаиваемые другими участниками судебных прений. Излагают свои предложения относительно возможного наказания или оправдания подсудимого.

Судебная речь

Искусство судебной речи — это искусство убеждения посредством целенаправленной систематизации фактов, их убедительной оценки. Немаловажную роль играет при этом мастерство судебной речи, связанное с уровнем логического анализа и образностью изложения. Значительную роль в убедительности судебной речи играет психологический анализ личности подсудимого и потерпевшего, характеристика их устойчивых поведенческих особенностей, чрезвычайность обстоятельств, в условиях которых произошло правонарушение.

Однако судебная речь не является обособленным актом — она должна быть тесно увязана с результатами судебного следствия. Только те доказательства, которые получены в судебном следствии, могут быть положены в основу судебной речи, в формирование окончательной процессуальной позиции участника судебных прений.

При произнесении психологических характеристик необходимо крайне бережно относиться к личности, воздерживаться от предвзятых мнений и грубых безапелляционных штампов. Судебная аудитория, как правило, очень чутко реагирует на любые «перехлесты» в характеристике человека. Она должна основываться на фактических данных уголовного дела. Публично судить о другом человеке имеет право только очень профессиональный добропорядочный человек.

Несправедливые личностные оценки больно ранят душу человека, и раны эти долго не заживают. Обстоятельства дела сами по себе объективно характеризуют всех участников судебной драмы. Следует только помнить, что иногда малозаметные поведенческие факты являются выражением глубинных личностных качеств. (Как говорили древние философы, о человеке правильнее всего судить по мелочам его поведения.)

Убедительнее всего звучат не собственные психологические оценки, данные обвинителем или защитником, а независимые экспертные оценки — отзывы о подсудимом и потерпевшем хорошо знавших их людей. И когда защитник спрашивает свидетелей: «Какого поведения была покойная?» — и получает ответ: «Святая была женщина — трудолюбива и милосердна!», то можно сказать, что защитник задал свой основной стратегический вопрос.

Одним из источников объективной психологической характеристики личности являются продукты ее творчества, в том числе различные письменные документы. Слог человека, как отмечал Ганс Гросс, — это его личностный почерк: в нем отражается воспитанность и умственное развитие индивида, основные свойства его характера.

Проступки человека могут быть случайными, нетипичными для него. И это очень важно для общей личностной оценки подсудимого.

Личностные особенности на суде должны быть рассмотрены полно, всесторонне и психологически квалифицированно. Человека нельзя характеризовать однопланово. Даже в закоренелом преступнике есть остатки человеческого, что может послужить основой его ресоциализации.

Кроме личностных характеристик, на суде часто возникает необходимость в психологическом анализе различных поведенческих ситуаций, межличностных отношений, всего того, что называется житейской психологией . И здесь речь не идет о тайнах психоанализа. Житейской мудрости бывает достаточно, чтобы понять механизм межлюдского взаимодействия. Важно только придать значимость тому, как ведут себя люди в различных жизненных ситуациях.

«В большинстве уголовных дел нет психологических тонкостей. О чем приходится нам говорить? О любви, ревности и ненависти, о лицемерии и правдивости, о жестокости и доброте, о силе страстей человека и слабости его воли. Что же из всего этого может быть чуждо нам, чего мы не знаем по собственным наблюдениям над собой и над окружающими? Разве каждый из нас не различает чистоты сердца от расчетливых добродетелей, легкомыслия от нравственной распущенности, случайной ошибки от порочных привычек? Кто не знает, как лжет неверная жена, как страдает опозоренный муж, как презирает богатство нищету, как жадно ищут чужих денег глаза корысти? Кто не видит, как близко невежество к преступлению, как часто служат ему ум и знание?» .

Нравственно-психологическая оценка поведения преступника — итоговая концовка основной части судебной речи . Здесь необходимо дать ответ на вопрос: шел ли сам подсудимый навстречу своему преступлению или оно, как рок, неумолимо настигало его в узком ущелье жизненных невзгод? Стремился ли сознательно человек совершить зло или оно настигало его самого?

Искусством судебной речи в таком сообщении, в результате которого судьи сами добавили недоговоренное, и была вызвана их позиционная солидарность. Но это вовсе не означает, что судебное красноречие важнее юридического рассмотрения дела.

Позиция любого судебного оратора должна быть правдивой. А на стороне правды, как заметил еще Аристотель, всегда больше логических доказательств, нравственных доводов. Но доказательства — не цветы на лужайке, которые надо лишь собирать. Часто наиболее веские доказательства запрятаны в мелких подробностях дела, в житейских ложбинах межлюдских отношений и их нельзя «собрать» — их надо добывать. Судебному оратору необходимо обладать способностью интерпретировать сущность внешне малозаметных явлений. Вывод из сущности факта — самая убедительная часть речи судебного оратора.

Выступление судебного оратора — это всегда его участие в судебном споре, применение различных тактических средств противоборства. Горькая доля правды состоит в том, что истина является результатом судоговорения. Истина, конечно, устанавливается посредством доказательств. Но исход судебного разбирательства дела в значительной мере зависит от искусства судоговорения .

Предполагается, что достижению истины в суде содействует принцип состязательности — равенство сторон в реализации своих процессуальных возможностей. Однако подлинного равенства нельзя достичь в неравенстве их полемических возможностей. Наличие одинаковых шпаг не умаляет превосходства более умелой стороны. И на суде очень широко используются различные приемы борьбы; важно только, чтобы они были честными. Суд и судебная аудитория способны безошибочно отграничить нравственно и процессуально допустимое от недопустимого. В суде должен победить не более красноречивый, а более правый. Но для победы правоты необходима определенная умелость ее апологетов.

Основное требование к качеству речи судебного оратора — быть очевидно доказательной. Это достигается соблюдением определенных полемических правил :

Таковы десять заповедей доказывающего судебного оратора. Соответствующие заповеди имеются и для опровергающего оратора :

• изыскивайте неправомерные обобщения, допущенные оппонентом;
• не слишком напрягайтесь, отвечая противнику, делайте это легко и как бы мимоходом, как нечто хорошо понятное всем слушателям;
• для возражения противнику используйте его же доводы;
• противопоставляйте словам факты;
• отрицайте то, что невозможно доказать;
• не оставляйте без ответа ни одного весомого аргумента противника;
• не возражайте против обоснованных доказательств; найдите им такое объяснение, которое примирило бы их с вашей позицией;
• не опровергайте того, невероятность чего очевидна для всех, — не боритесь с ветряными мельницами;
• тщательно исследуйте факты, признанные противником, используйте их в своих целях;
• если неопровержимая улика обойдена оппонентом — подчеркните ее неопровержимость, но никогда не опускайтесь до личных нападок.

Большой простор для наступления на позиции оппонента образуют алогизмы и софизмы, допускаемые многими судебными ораторам.

Не вторгаясь здесь в область логики, предлагаю читателю разрушить следующим софизм, часто встречающийся в речах обвинителей по так называемым половым преступлениям: «Если итог подсудимый будет оправдан, мы будем находиться в постоянном страхе за наших жен и дочерей».

В судебной речи важно не только, что сказано, но и как сказано. Существует ряд приемов усиления высказываемых мыслей . Некоторые из них являются искусственными. Некоторые обвинители вместо фактического обоснования обвинения долго и красочно (как они полагают) рассуждают о вреде преступлений, об их недопустимости в данном обществе, о безнравственности убийств и изнасилований.

Суду нужно доказывать виновность или невиновность подсудимого, а о вредоносности преступности он всегда достаточно осведомлен. Прием искусственного усиления обсуждаемого явления не адекватен. Однако существуют и приемлемые пути акцентирования внимания на обсуждаемом вопросе. Таким приемом является, в частности, прием повторения — не однообразного воспроизведения одного и того же, а повторное развитие мысли, рассмотрение одного и того же предмета с разных сторон, облечение мысли в разные речевые обороты.

По одному из уголовных дел обвинялся в халатности инструктор альпинизма. Его адвокат, раскрывая самовольность действий погибшего альпиниста, так повторно утрировал эту особенность его поведения: «…Пошел вперед, несмотря на отсутствие соответствующей подготовки на предшествующем инструктировании; пошел вперед несмотря на прямое запрещение движения; пошел вперед несмотря на то, что еще не была обеспечена страховка передвигающихся альпинистов» .

Если основной тезис судебного оратора предельно очевиден, он становится незаметным подобно дневному свету. Здесь будут уместны освещение объекта исследования под разными углами, различные метафоры и антитезы («он — в золоте, она — в нищете»), побуждение аудитории к образным представлениям.

Дать толчок самостоятельному развитию мысли слушателей — один из основных приемов ораторского искусства. «Опытный оратор всегда может прикрыть от слушателей свою главную мысль и навести их на нее, не высказываясь до конца. Когда же мысль уже сложилась у них, когда свершилось торжество завершенного творчества и с рождением мысли родилось и пристрастие к своему детищу, тогда они уже не критики, полные недоверия, а единомышленники оратора, восхищенные собственною проницательностью» .

Понятная мысль не менее заразительна, чем чувство. Умный и чувствующий оратор возбуждает ум и чувство других. Недоговоренная мысль, мысль-намек всегда привлекательнее прямо выраженной мысли — она возбуждает воображение слушателя, индуцирует его собственные рассуждения. Не все можно говорить в суде, однако все можно передать многозначностью словесных выражений. Но нравственность судебного оратора должна быть на страже допустимых многозначимостей. Любые пошлые намеки, проявления вульгарности и непристойности несовместимы с публично-коммуникационной деятельностью судебного оратора.

Нравственность судебного деятеля — основа судопроизводства . И если защита или обвинение превращаются в орудие против истины — это признак деградации. Судебное противоборство отличается от войны своими правомерностью, дозволенностью используемых средств противоборства. Эти средства непременно должны быть честными, справедливыми и законными. Стороны могут быть неоткровенными, но они должны быть правдивыми. В первой же беседе с подзащитным адвокат должен настоятельно рекомендовать ему быть правдивым. Ложь никогда не ведет к добру.

Судебный деятель неизменно должен быть верен себе, своему человеческому достоинству. Только тогда он будет правым и перед другими людьми. На нравственных основах была создана и клятва прежних присяжных заседателей: “Обещаю и клянусь, что по каждому делу, по которому буду избран присяжным заседателем, приложу всю силу разумения моего и подам решительный голос по сущей правде и убеждению моей совести». Присяжные судят в большей мере по впечатлениям, чем по логическим доводам, по велению души и совести. И долг судебного оратора создать у них объективно правильные представления и не искажать истину приемами красноречия.

Прицелом в заключение идеальную, как полагают юристы и судебные психологи, защитительную речь, произнесенную два с половиной тысячелетия назад в свою защиту великим Сократом . «В речах моих обвинителей, афиняне, нет ни слова правды; я же ничего, кроме правды, вам говорить не буду. Их речи блещут изяществом и остроумием; я буду говорить просто, не подбирая красных слов. В мои годы непристойно являться к вам с заранее составленной речью, да я и не привык говорить на суде. Поэтому убедительно прошу вас не обращать внимания на мои выражения, а рассудить внимательно, справедливо ли то, что я говорю или нет. В этом долг судьи, а мой долг — говорить правду… (Далее Сократ предлагает своим обвинителям указать согласно их обвинению хотя бы одного совращенного им человека, указать хоть одного свидетеля, в присутствии которого от отрицал существование богов. Таковых на суде не оказались.) …Того, что я сказал, афиняне, довольно, чтобы доказать нам, что я не виновен в тех преступлениях, в которых меня обвиняют… Будьте уверены, что, осудив меня к смерти, вы сделаете больше зла себе, чем мне. Я и защищаюсь здесь не ради себя, а ради вас: боюсь, чтобы вы не оскорбили бога, не оценив дара, сделанного им вам в моем лице. Судите сами: я никогда не думал о себе; всю свою жизнь я посвятил вам; как отец или старший брат, я учил вас добру… Оцените и мое бескорыстие: самые ярые обвинители мои не решились упрекнуть меня в том, что я с кого-нибудь брал деньги за свое учение. У меня есть на это достоверный свидетель: моя бедность… У меня есть родственники, есть трое сыновей, но я не привел их сюда. Не из гордости и высокомерия, афиняне, напротив, из уважения к себе и к вам. Я считаю недостойным прибегать к таким приемам…

…Я думаю, что не стоит просить судью об оправдании. Надо убедить его, доказав свою невиновность. Судья судит во имя справедливости и не должен поступиться ею в угоду обвиняемому; он дал присягу служить закону, а не людям… Теперь предоставляю вам и богу вынести мне тот приговор, который лучше для вас и для меня».

Здесь комментарии излишни. Пусть читатель сам найдет в этой речи прекрасные иллюстрации ранее приведенных требований к судебной речи. (Остается также сожалеть, что даже такая речь, такая доказанность невиновности не спасли великого философа от смертной кары за инакомыслие.)

Вспомним также и слова П. Сергеича: «На суде доказать — не значит убедить. Железная логика сильна только до тех пор, пока она нравится. Эмоции и чувства на суде не менее сильные властители, чем разум и истина. Множество неправосудных решений принималось под гнетом чувства жалости или чувства мщения. Чувства, конечно, могут иметь и рациональное основание, но могут и налететь как перекати-поле по подсознательному каналу заражения. Эмоциональная наэлектризованность судебной аудитории отражается и на психическом состоянии судей. Да и что такое справедливость? То ли это рассудочная категория, то ли это категория эмоционально-оценочная? (Мы ведь говорим: чувство справедливости, а не умственная способность справедливости.) Что испытывают судьи во время бурных судебных прений, когда канат истины и справедливости попеременно перетягивается из стороны в сторону?»

Мы рассматриваем апелляцию сторон к чувствам судей как проявление психического давления. Перед судом должны раскрываться только доказательства, и суд должен обращать внимание только на имеющиеся достоверные сведения. Это, конечно, не означает, что в судебных прениях недопустим пафос гражданственности, нравственно обоснованного негодования, гневного порицания низости и подлости. Но стрежнем этих чувств должны быть доказанные и относящиеся к делу факты.

«Голые» чувства должны пресекаться судом, здесь уместны лишь те эмоции и чувства, которые подчинены торжеству истины. Эмоции же, приспособленные к одностороннему торжеству интересов какой-либо стороны, недопустимы. Верно служить закону могут лишь эмоционально устойчивые люди. Но верно и то, что служить людям не могут те, кто не в состоянии сопереживать им.

Современная научная психология отрицает изолированность сознания от подсознательной и бессознательной сфер человеческой психики. Все акты мышления движутся эмоциональной энергетикой. Однако на «судебном выходе» должен иметь место лишь «сухой остаток» рационального, соотнесенного с законом логического вывода. Самое весомое доказательство должно завершать процесс анализа и оценки доказательств. Но каждое доказательство должно быть тщательно исследовано в плане его относимости и допустимости. Необходимо осуществить сопоставление доказательств и сделать четкие выводы.

Заключение речи должно быть кратким и выразительным, содержать итоговое определение позиции судебного оратора и обращение к суду с четко выраженной просьбой. Однако оно должно быть психологичным — содержать элементы доверительности и обращенности к суду.

«Кончая обвинение, я не могу не повторить, что такое дело, как настоящее, для разрешения своего потребует немало усилий ума и совести. Но я уверен, что вы не отступите перед трудностями задачи, как не отступила перед ней обвинительная власть, хотя, быть может, разрешите ее иначе. Я нахожу, что подсудимый Емельянов совершил дело ужасное, нахожу, что, постановив жестокий и несправедливый приговор над своею бедною и ни в чем не повинною женою, он со всей строгостью привел его в исполнение. Если вы, господа присяжные, вынесете из зала такое же убеждение, как и я, если мои доводы подтвердят в вас это убеждение, то я думаю, что не далее как через несколько часов подсудимый услышит из ваших уст приговор, конечно, менее строгий, но, без сомнения, более справедливый, чем тот, который он сам произнес над своею женою» .

Излишне говорить, что речь судебного оратора должна быть безукоризненной с точки зрения речевой культуры. Все малоупотребляемые термины должны получить необходимое разъяснение, а юридическая терминология — сведена к минимуму. Недопустимо смешение паронимов (однокоренных слов, близких по звучанию, но разных по значению — «одел — надел» и т. п.).

«Цветы красноречия» не обязательны для всех. Кто обладает даром словесного живописания, тот вправе пользоваться своим талантом. Искусственные же потуги на речевую витиеватость обречены на неудачу. Основным же критерием хорошего слога является ясность.

Психология деятельности прокурора в суде. Речь прокурора

Обвинительная деятельность прокурора должна сочетаться со всеми остальными его обязанностями, он обязан реагировать на любое нарушение закона.

Если данные следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения, прокурор обязан отказаться от поддержания обвинения. На прокуроре лежит ответственность за обеспечение прав личности, за ограждение невиновных от ответственности. Прокурор не стоит над судом — он призван содействовать его успешной деятельности. Однако в практике судопроизводства нередки случаи высокомерного и бестактного поведения отдельных прокуроров.

Обвинительная речь прокурора воспринимается обычно на фоне значительного психического напряжения, в условиях острой судейской борьбы. Речь прокурора призвана отвечать определенным социальным ожиданиям. Его выступление имеет существенное общепредупредительное значение. Однако наступательность обвинительной речи прокурора ничего общего не имеет с нервозностью, крикливостью, фразерством и позой начальника. Единственная опора его речи — система неопровержимых доказательств. А украшением его речи являются не общие слова, а конкретные факты, их систематизированность.

Речь прокурора состоит из следующих частей:

• Вступительная часть.
• Изложение фактических обстоятельств деяния, фабулы дела.
• Анализ и оценка собранных по делу доказательств.
• Обоснование квалификации преступления.
• Характеристика личности подсудимого и потерпевшего.
• Предложения о мере наказания.
• Вопросы возмещения причиненного преступлением ущерба.
• Анализ причин и условий, способствовавших совершению преступления. Предложения по их устранению.
• Заключение.

Большой ошибкой многих прокуроров является пересказ материалов дела вместо квалифицированного анализа доказательств.

Прокурор должен:

• оставаться высококвалифицированным юристом, а не превращаться в посредственного рассказчика;
• убедительно «спаять» разрозненные факты в единый блок доказательств;
• доказать доброкачественность этих доказательств, их достоверность и процессуальную допустимость;
• если подсудимый отрицает свою виновность, то обязанность прокурора — детально рассмотреть приводимые подсудимым доводы, сопоставить их с другими неопровержимыми доказательствами, показать их несостоятельность. Анализу подлежат и все экспертные заключения.

Особенно тщательное исследование должно быть произведено в случаях, когда обвинение основано на косвенных доказательствах. Взаимосвязь этих доказательств скрыта, опосредована промежуточными обстоятельствами. Прокурор призван сделать эти связи очевидными.

Осуществляя квалификацию преступления, прокурору следует раскрыть содержание соответствующей статьи уголовного кодекса, обосновать правильность ее применения, раскрыть объективные и субъективные стороны соответствующего состава преступления.

Раскрывая цели и мотивы преступления, прокурор должен проявить и психологическую эрудицию. Мастером психологического анализа он должен показать себя при анализе личностных особенностей подсудимого и потерпевшего.

При назначении наказания должны быть учтены личностные особенности подсудимого — таково требование закона. Данные о личности подсудимого должны иметь типологическое значение, раскрывать образ жизни индивида, общий стиль его поведения, ценностную направленность, иерархическую структуру его мотивационной сферы. При характеристике личности подсудимого раскрывается личность самого прокурора, его отношение к людям, понимание их проблем, отношение к их горестям.

Характеризуя антисоциальную, десоциализированную личность, прокурор должен видеть и возможности ее ресоциализации. «Пройтись за счет подсудимого, без сомнения, иногда бывает соблазнительно, особенно в тех случаях, когда обвинитель глубоко убежден в его виновности и возмущен его поступком… Но этому соблазну не стоит поддаваться…» .

Самым внимательным слушателем речи прокурора является сам подсудимый. Он, конечно, не ждет похвалы за свои деяния. Нередко подсудимый уже сам себя жестоко осудил самым страшным приговором — приговором своей совести. И если в свой трагический час человек слышит одни черные слова — это может окончательно сломить его.

Человека нельзя обрисовать в одних тонах. В людях одновременно «сидят ангелы и черти». В преступном деянии человек обернулся к определенной ситуации своей одной — теневой — стороной. Но никогда нельзя сказать, что весь человек в этом. Отправляясь по этапу, он должен услышать несколько и обнадеживающих слов. Он долго будет помнить эти слова. Одни лишь злые слова могут вызвать только злость. (Не случайно в уголовном фольклоре больше всего достается прокурорам.)

Просматривая сборники с речами прокуроров , убеждаешься, что менее всего им удаются личностные характеристики (схематизм, казенность, крайняя односторонность, дидактизм, менторство и высокомерное чванство). Ни один прокурор не акцентировал внимания суда на смягчающих ответственность подсудимого обстоятельствах! А ведь наказание может достичь цели только тогда, когда оно справедливо, строго индивидуализировано. От чрезмерно сурового наказания страдает вера в правосудие. (Так же как от чрезмерно мягкого наказания может пострадать личность.) Торг с правосудием, запрос с превышением — не к лицу представителю государства. Делая предложение о мере наказания, прокурор должен назвать вид наказания, его размеры или срок, условия отбывания наказания. Чтобы говорить об этих условиях, их следует хорошо представлять. А чтобы рекомендовать их данному человеку, недостаточно поверхностного ознакомления с материалами дела.

Как отмечал А.Ф. Кони, увлечение в защите простительно, увлечение в обвинении непростительно.

Характеристика личности подсудимого прокурором — наиболее сложная часть его речи. При этом нередко наблюдается тенденция крайнего «сгущения красок» вплоть до недопустимого унижения человеческого достоинства. Прокурор дает характеристику человеку, который еще не признан преступником. Но даже и в совершенном преступлении не всегда проявляется вся личность. Иногда в деянии обнаруживаются не ценностные ориентации личности, а лишь ее регуляционные особенности. Часто личностные черты индивида деформируются в силу чрезвычайно трудных жизненных обстоятельств.

О любом человеке следует судить крайне осторожно и бережно. Если же прокурор занимает односторонне обвинительную позицию, стремится обвинить подсудимого во что бы то ни стало, то он и не ограничивается в выборе средств. И нередко эти средства являются крайне жестокими и психотравмирующими.

Суд вправе прекратить глумление личности над личностью. Прокурор может анализировать лишь те качества личности, которые обусловили преступление и проявились в его совершении. В его речи недопустимы непомерно широкие личностные обобщения. А.Ф. Кони призывал вменить прокурору нравственную обязанность — «сдержанность в слове, обдуманность и справедливость в выводах и рядом с осуждением доказанного преступления — отношение к подсудимому без черствой односторонности и без оскорбления в нем чувства человеческого достоинства» .

Иногда некоторые прокуроры, нарушая закон, самовольно и неправомерно расширяют обстоятельства, отягчающие ответственность, включая в них непризнание подсудимым своей вины, дачу противоречивых показаний, отказ от дачи показаний.

В речи прокурора недопустимы насмешки, издевательский тон, злорадство по поводу человеческих неудач, горя и несчастья. Выступление на суде не должно быть поводом для демонстрации не относящегося к делу краснобайства. Стиль речи прокурора должен соответствовать его высокому назначению — обвинять от имени государства.

В речах многих прокуроров значительное место отводится простому пересказу события, зафиксированного в материалах дела. Между тем не все уголовные дела требуют обязательного изложения фактических обстоятельств в речи прокурора. Подобная необходимость возникает лишь тогда, когда прокурор настаивает на изменении объема представленного обвинения, изменении квалификации состава преступления, если возникает несогласие с защитой по фактическим обстоятельствам дела.

Однако в этих случаях изложение фактических обстоятельств дела должно носить аналитический, а не повествовательный характер. Анализ события преступления прокурором должен быть направлен на доказательство того, что событие преступления имело место и в совершении его виновен подсудимый. При этом доказательства систематизируются по определенному принципу и должны обеспечить правильность выдвигаемого обвинения. При этом ни очевидность дела, ни признание вины подсудимым не снимает с прокурора обязанности доказывания обвинения. Доказательству подлежат все обстоятельства, предусмотренные ст. 68 УПК РСФСР. На основе совокупности доказательств прокурора должно сформироваться внутреннее убеждение в обоснованности и законности обвинения. (В противном случае он обязан отказаться от обвинения.)

Особенно тщательно прокурор должен анализировать оправдательные версии, выдвинутые в судебном следствии защитником и подсудимым. При этом из каждой версии выводятся все возможные логические следствия, которые сопоставляются с имеющимися доказательствами.

В своей полемике с защитником прокурор должен придерживаться тонкой, психологически обоснованной тактики, чтобы не утратить своей стратегической позиции. Он должен отметить и все неподтвердившиеся обстоятельства, подлежащие исключению из обвинения. Прокурор обязан отказаться от обвинения, если материалы судебного следствия не подтверждают предъявленного подсудимому обвинения.

Свою «отказную» речь прокурор начинает с разъяснения судебной аудитории роли и задач прокурора, сущности требований ч. 3 ст. 248 УПК РСФСР. Прокурору, конечно, трудно перешагнуть через возникший психологический барьер, поскольку он сам утверждал обвинительное заключение. (Этим, по-видимому, в частности, и объясняется почти полное отсутствие отказов прокуроров от обвинения в судебной практике.) Обычно он добивается направления дела на доследование, где и прекращает его. Однако этот прием является неправомерным. Большинство прокуроров считают отказ от обвинения срывом в своей работе. Но это не соответствует действительности. Прокурор не может заранее сформировать свою позицию только на выводах предварительного следствия. Его речь в суде должна быть основана на фактах, установленных в судебном следствии.

В заключительной части речи государственный обвинитель призван произнести несколько весомых лапидарных фраз, придав всей своей речи оттенок государственной значимости. Задача не из легких. Неудачные заключительные слова прокурора снижают авторитет правосудия.

Профессионализм прокурора проявляется, конечно, не только в его ораторском искусстве. Не менее важно его искусство ведения допроса в судебном следствии, его способность охватить схему рассматриваемого дела, увидеть в нем существенные взаимосвязи, поставить систему целенаправленных вопросов. Его будущая речь готовится уже в этой части судебного разбирательства. Здесь он может выяснить все интересующие его обстоятельства. Бессодержательное судебное следствие не может завершиться блестящей речью в судебных прениях.

Психология деятельности адвоката. Речь адвоката

Основной постулат правосудия гласит: осуждению и наказанию должны подвергаться только те лица, которые действительно виновны в совершении преступления. Невиновные должны быть безусловно ограждены от необоснованного обвинения. Осуществление этой задачи правосудия — дело всех работников правоохранительных органов. Однако наиболее специализированно эту задачу выполняют адвокаты, а применительно к уголовному судопроизводству — защитники.

Судебная защита — конституционное право гражданина . При помощи защитника обвиняемый (подсудимый) получает возможность более полно использовать принадлежащие ему процессуальные права, активно участвовать в исследовании собранных по делу материалов, оспаривать и опровергать предъявленное ему обвинение, доказывать меньшую степень своей юридической ответственности. Защитник не имеет права нанести ущерб своему подзащитному. Но защитник не заменяет подсудимого — он занимает отдельное процессуальное положение и не связан полностью с волей и позицией своего подзащитного. Он самостоятельно определяет направление и тактику защиты и выступает на суде от своего имени.

Однако защитник и подзащитный согласовывают свои позиции. В психологическом плане между ними возникают доверительные отношения, отношения позиционной солидарности . (Подобного рода отношения не могут возникнуть только при ложном самооговоре подсудимого.)

Защитник подвергает предъявленное обвинение скрупулезному критическому анализу, помогает подсудимому занять наиболее правильную позицию. Подсудимый может отказаться от своего защитника даже в процессе судебных прений. Адвокат же не имеет права отказаться от своего подзащитного. Зашита более всего нужна там, где она затруднена. Но в любом деле могут быть найдены основания для защиты. Даже при бесспорности вины подсудимого возможно действовать в направлении обеспечения соответствия наказания соразмерно тяжести содеянного и личности виновного. Но защитник может защищать только законные интересы подсудимого, а сама защита осуществляется в рамках, предусмотренных законом.

Основным этапом деятельности защитника является произнесение защитительной речи в суде . Основываясь на материалах судебного следствия, защитник анализирует собранные доказательства, систематизирует те из них, которые могут опровергнуть обвинение, предъявленное его подзащитному, либо могут смягчить его ответственность, излагает свое мнение относительно возможной меры наказания и по ряду других вопросов, подлежащих решению суда.

Характеризуя личность подзащитного, выясняя подлинные мотивы его поведения, защитник делает экскурсы в проблемы поведения человека в обществе, затрагивает нюансы межличностных отношений.

В отличие от деятельности прокурора, который строит свою речь только на доказанных фактах, защитник вправе просить суд оправдать своего подзащитного даже в случае, если доказательств достаточно для твердой уверенности в его виновности. Защитник использует все, что не имеет прочного обоснования . Особое внимание он уделяет возможным процессуальным и тем более нормативным просчетам прокурора. (Как говорят французские адвокаты: «Мы ходим в суд лишь для того, чтобы доказать, что прокурор ничего не доказал».)

Однако в задачу адвоката-защитника входит не только указание на недостаточность доказательств обвинения. Защитник является и субъектом доказывания, особенно в тех случаях, когда речь идет о смятении ответственности подзащитного и о квалификации содеянного, предлагаемой обвинением. Противодействуя доводам обвинения, защитник придает своей речи полемический характер, использует контрдоказательства. Свою речь защитник увязывает с речью обвинителя. И чем аргументированнее и убедительнее речь прокурора, тем больший профессионализм требуется от защитника. Выступая по групповому делу, адвокат согласует свою речь с другими защитниками.

Защитительная речь адвоката состоит из следующих частей :

• Вступление.
• Анализ фактических обстоятельств дела.
• Анализ личностных особенностей подзащитного.
• Анализ мотивов совершения деяния подзащитным.
• Заключение.

Во вступлении адвокат ставит задачу — овладеть вниманием аудитории. Поэтому вступление должно быть кратким, но необычным, вызывающим повышенную ориентацию слушателей. Оно должно быть доверительным, приглашающим к рассуждению, критическому анализу того, что уже говорилось. Начало должно быть очень удачным, произнесенным четко, уверенно, без излишнего пафоса и напряжения. Здесь может быть использован любой относящийся к делу факт, истина которого очевидна. Защитник как бы анонсирует: речь пойдет о том, что не вызывает сомнений. Он рассуждает так, как все.

В следующей, основной части своей речи защитник акцентирует внимание на специфических особенностях дела: это могут быть необычные условия (граничащие со случайностью) совершения деяния, проявление личностных особенностей подзащитного в крайне напряженных условиях. Адвокат готовит аудиторию к принятию своей позиции. Коротко, убедительно, не утомляя внимания слушателей.

Основные пункты защиты связаны с теми вопросами, которые подлежат разрешению суда при постановлении приговора.

Наиболее тщательно защитник анализирует особенности личности подзащитного , акцентуации его характера, повышенную реактивность на отдельные эмоциогенные ситуации. «Закон требует, чтобы снисхождение было основано на обстоятельствах дела. Но из всех обстоятельств дела, конечно, самое главное — сам подсудимый. Поэтому, если в его жизни, в его личности, даже в слабостях его характера, вытекающих из его темперамента и его физической природы, вы найдете основание для снисхождения — вы можете к строгому голосу осуждения присоединить голос милосердия» .

Центральное место в характеристике личности подзащитного занимает анализ его мотивационной сферы и конкретного мотива совершенного деяния, выяснение подлинного смысла действий данного человека: к чему он стремился, чем руководствовался. Подлинные побуждения индивида определяют форму его вины, выступают как смягчающие или отягчающие ответственность обстоятельства.

Мотив преступления — сложное, динамическое явление, определяющее всю структуру человеческого поведения, весь механизм преступного деяния — от возникновения преступного намерения до его реализации и личностной оценки результата, отношения личности к этому результату. Здесь существенны и повод возникновения мотива, и борьба между различными мотивами, и особенности принятия решения, построение программы поведения, выбор средств ее реализации, мотивационные перестройки по ходу выполнения действия. Таковы структурные компоненты сложного человеческого поведения, без выяснения которых исследование обстоятельств уголовной) дела не может быть полным, всесторонним и объективным.

Говоря о мотивах поведения личности, необходимо раскрыть стратегию и тактику, стиль поведения данного индивида, учитывать ключевые обстоятельства его жизни, которые обусловили соответствующий способ адаптации (и дезадаптации) в данной социальной микросреде.

Выявить мотивы поведения невозможно без установления общей направленности личности, раскрытия внутреннего мира человека, выявления существенного и случайного в поведенческом механизме индивида. Но только такая развернутая психологическая характеристика личности позволяет судить о ее виновности и степени ответственности за содеянное. Квалификация, компетентность защитника находятся в прямой связи с его человековедческими возможностями.

Длительное накопление отрицательных эмоций, постоянные унижения и оскорбления могут порой привести к взрывному проявлению эмоций, к сужению сознания. Поводом к такому поведению могут послужить на первый взгляд незначительные события. Задача защитника — раскрыть глубинные пласты человеческой жизни.

Речи адвоката противопоказана велеречивость. Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего.

Противопоказаны адвокату и оправдание преступления — защита интересов подсудимого не означает снятия с него ответственности за совершенное преступление. Адвокат обеспечивает понимание судом тончайших нюансов в поведении подзащитного. Речи крупнейших адвокатов отличались глубоким психологизмом, проникновением в сокровенные, интимные механизмы человеческого поведения, раскрытием социально-психологических основ поведения отдельных социальных групп. Эти речи не сверкают фейерверком остроумия, а горят пламенем сочувствия человеческому горю, пониманием слабости человеческого поведения под гнетом внешнего зла.

Адвокат всегда должен твердо стоять на фактической базе, а не уповать на эмоциональность воздействия. Он должен увидеть и раскрыть подлинные коллизии жизни, непосильное бремя жизненных обстоятельств, свалившихся на его подзащитного, он призывает судей не карать за то, что не могло быть преодолено данным индивидом при данных обстоятельствах, отделять, как говорит Ф.Н. Плевако, падение подавленного злом от творящего зло. Профессионально искусный защитник тонко разделяет проблему доказанности факта преступления и меру ответственности подзащитного . (Нередко присяжные, положительно отвечая на первый вопрос, выносили вердикт о невиновности подсудимого.)

Если прокурор — выразитель позиции закона, то адвокат — выразитель позиции жизни, позиции сострадания и милости. Но это не позиция прощения зла. «…Можно прощать подсудимым их вину, но никогда не следует оставлять в руках того, что они виною приобрели; можно пощадить подсудимых, но никогда не следует щадить их больше тех, кому они причинили вред. …Если вы пришли судить о факте, то вы его должны назвать белым, если он бел; но если же факт не чист, то должны сказать, что он не чист, и пусть подсудимые знают, что им предстоит умываться и умываться…» .

Приемы защиты, используемые адвокатом, должны быть корректны и тактичны в отношении личностных характеристик всех участников процесса. От защиты своего подзащитного адвокат никогда не должен переходить к обвинению свидетелей и потерпевших.

Адвокат выступает в суде после прокурора. Под впечатлением его речи и последнего слова подсудимого суд удаляется в совещательную комнату. Однако выступление после прокурора содержит и определенные трудности : аудитория получила уже определенную установку, у нее возникло определенное психическое состояние, сформировалась определенная оценочная позиция. Речь защитника должна быть настолько убедительной, аргументированной и эмоционально воздействующей, чтобы преодолеть сложившийся психологический барьер.

Однако необоснованное выгораживание подзащитного, попытка выдать черное за белое ничего общего не имеют с защитой законных интересов подсудимого.

Рассмотрим речь защитника по делу Левчинской, обвинявшейся в убийстве своего мужа Мохова из ревности.

«В деле, — сказал защитник, — имеется фотоснимок убитого Мохова. Ударом утюга раздроблены череп, глаза, нос. И это сделала Надежда Петровна Левчинская — хрупкая, слабая женщина, одаренный музыкант.

Чтобы совершить это страшное дело, чтобы так убить человека, какие нужны бури в человеческом сердце, какими должны быть необыкновенными силы побуждения! Обвинение нашло их и назвало: ревность! Это она толкнула Левчинскую на убийство.

Но, сказав «ревность», обвинение остановилось на полдороге. К кому ревновала Леонинская? Что заставило ее 26 декабря, в день убийства, испытать такой непомерной силы взрыв ревности, который мог бы объяснить то, что она сделала?».

Анализируя взаимоотношения между супругами, защитник раскрывает нарастание травмирующих отношений, систематическое накопление отрицательных эмоций у Левчинской, вызванное издевательским, оскорбительным поведением мужа. Оскорбления и угрозы вынуждали ее уходить из дома. По требованию мужа она была вынуждена отдать в другую семью своего сына от первого брака…

«Крайне напряженные отношения в семы: достигли своего пика, когда во время ссоры Мохов крикнул: «Ты корми Сережу до года, ему нужно материнское молоко, потом я у тебя отберу сына, а тебя прогоню!» Эти чудовищные слова поразили Левчипскую, она пришла в ужас, ко тогда еще овладела собой. Она еще цеплялась за хрупкую надежду… Убеждала себя: только в слепой злобе можно сказать такое…

Но когда через несколько дней уже в спокойной обстановке, развалившись па диване с бокалом вина в руках, Мохов сказал Левчинской: «Я подумал, ты корми ребенка не до года, а до десяти месяцев, а потом убирайся вон со своим поскребышем Юркой», — она уже не владела собой… Не помня себя, потрясенная тем, что ей мгновенно открылось с беспощадной ясностью, потрясенная и оскорбленная этим его холодным цинизмом, тупым и унизительным бессердечием, почувствовав, как у нее отобрано все, чем она
жила, Левчинская, не помня себя, схватила электричсский утюг, ударила им мужа, а потом била, била, пока сама не упала без чувств».

Так защитник показал трагедию несчастной женщины. И не низменная ревность, а святое чувство человеческого достоинства, оскорбление женского самолюбия, крах жизненной перспективы, надежды на будущее и гамма других тяжелых, травмирующих чувств обусловили ее полусознательные действия со случайно попавшимся под руку утюгом. И вот уже перед судьями встает образ не жестокой убийцы, а замученной, исстрадавшейся женщины, которая в силу трагических обстоятельств стала жертвой случая и которая сама не могла рассказать суду ни одного слова о трагедии своей судьбы, постоянно пребывая в слезах. Правду, справедливость и милосердие отстоял защитник.

В кратком заключении защитник подводит итог всему сказанному, формулирует окончательные выводы, высказывает свое отношение к вопросам, которые скоро станут перед судьями в их совещательной комнате. Он обращается к суду с просьбой об оправдании подсудимого, если его вина не установлена должным образом, о назначении ему минимального срока наказания, предусмотренного соответствующей статьей Уголовного кодекса, либо о применении к нему условного осуждения.

Как и прокурор, защитник осуществляет основную часть своей деятельности в судебном следствии. Здесь он проявляет максимальную активность, заявляет ходатайства, выдвигает тщательно продуманную систему вопросов, актуализируя все то, что может послужить в пользу подзащитного. Анализируя ход судебного следствия, реакцию присутствующих на отдельные детали дела, защитник делает для себя «психологические» пометки, отмечает возможные выигрышные и проигрышные места. Слушая прокурора, общественного обвинителя, защитник продумывает контрдействия, намечает основные направления «прорыва», определяет общую схему своей речи в судебных прениях.

Адвокат, вступая в уголовное дело уже на стадии предварительного следствия, систематически накапливает материал для своей судебной речи. Используя свое законное право, ему целесообразно присутствовать на всех проводимых следственных действиях. (Об их процессуальной выдержанности он сможет отдельно сказать в своей будущей речи, а во время проведения следственных действий он обязан реагировать на все нарушения закона.) Все ходатайства ему целесообразнее заявлять не в устной, а в письменной форме, что обеспечивает их приобщение к делу.

Адвокат остается со своим подзащитным и после оглашения приговора, оказывая ему помощь при прохождении дела в кассационной инстанции. Помощь адвокатуры в обжаловании приговора исключительно важна. После суда его подзащитный находится в состоянии депрессии, его активность, как правило, весьма понижена, способность к самозащите крайне ограниченна. Широко используется и институт судебного надзора, не ограниченный сроком принесения жалобы. Хорошо зная уголовное дело, адвокат, собрав дополнительные материалы, составляет жалобу, излагает ее на личном приеме в соответствующей надзорной инстанции, дает устные объяснения при рассмотрении дела.

Адвокаты вносят значительный вклад в исправление судебных ошибок. Однако качество многих кассационных жалоб свидетельствует о профессиональной некомпетентности их составителей. В ряде случаев адвокаты, нарушая свои обязанности, не приносят жалобы в кассационную инстанцию, несмотря на несогласие подзащитного с приговором. Многие юристы обоснованно ставят вопрос о необходимости обязательного участия адвокатов при рассмотрении дел в судах второй инстанции.

Содержание жалоб в порядке надзора должно быть очень убедительным, хорошо аргументированным. Так, жалоба с указанием на то, что суд на первой инстанции не вызвал всех свидетелей, может быть отклонена с указанием, что по делу имеются все необходимые доказательства. А вот жалоба с указанием на то, что суд вопреки требованию закона заранее высказал свое суждение по делу до вынесения приговора, решил вопрос о доказанности (или недоказанности) обвинения, высказался о преимуществах одних доказательств перед другими, — такие жалобы непременно будут проверены.

Последнее слово подсудимого

Скорбно звучит само наименование этой части судебного разбирательства. Сколько бывает случаев, когда подсудимый, заливаясь слезами… не может произнести никакого слова. А момент в его судьбе самый значительный — чистосердечное раскаяние (как обстоятельство, смягчающее ответственность) будет определяться судом по его вербальному (а не паравер- бальному) поведению. Надо говорить, вновь вспоминать терзающие душу события. Надо еще и уметь выразить то, что на душе. А сил нет… Психическое состояние подсудимого — особая проблема юридической психологии.

Чистосердечно раскаявшаяся подсудимая горько зарыдала, когда ей предоставили последнее слово… И суд затем не усмотрел «чистосердечного раскаяния» — нечего было записать в соответствующей части приговора — не было слов…

Вся строго регламентированная, официальная процедура судебного заседания оказывает сильное психическое воздействие на всех присутствующих. На подсудимого же обстановка суда может оказать стрессовое воздействие, вызвать психическое потрясение, даже состояние катарсиса — внутренней перестройки личности, состояния самоочищения, стратегической переориентации поведения в будущем. Таково значение судебного ритуала для раскаявшейся личности, самоосудившей свое преступное поведение.

Когда преступление совершено, но еще даже не раскрыто, большинство преступников начинают испытывать состояние психического дискомфорта, повышенного уровня тревожности — раскрытие преступления высоковероятно, а бесследных преступлений не бывает.

Навязчивые представления, непроизвольные реминисценции влекут преступника на место преступления, вызывают у него повышенную заинтересованность ходом расследования. Б воспаленном сознании возникает психотравмирующая гипердоминанта, нарастает подозрительность, нарушается адекватность восприятия окружающей остановки. Как писал известный русский юрист Л.Е. Владимиров, «преступление неотступно ходит за тем, кто его совершил» .

Последовавший затем арест, следственный изолятор оказывают свои воздействия на психику обвиняемого — тревожное ожидание суда, трудная адаптация в криминализированной среде, ограничения в удовлетворении насущных потребностей, социальная изоляция, убогие бытовые условия. Конфликтные ситуации в изоляторе. Крайняя напряженность на следственных действиях. Все это приводит человека уже до суда к крайнему психическому истощению. Отношения с правосудием, как правило, тоже конфликтные — первоначальное отрицание вины переходит в хроническое запирательство с постоянными его разоблачениями. Трудно сохранять позицию ложных показаний — требуется держать в сознании два мира: мир действительный и мир вымышленный.

Постоянная внутриличностная конфликтность, мотивационное противоборство: сознаться — не сознаться. И полная невозможность выговориться. Отсюда крайняя раздражительность, нервозность, агрессивность в поведении обвиняемых и подсудимых. Отсюда глубокий вздох облегчения после вынужденного признания и повышенная говорливость На предварительном следствии. Но вот все уже сказано и начинается долгое, тоскливое ожидание суда. Наконец настает и этот поневоле долгожданный день. Обилие народа. Встреча со свидетелями, потерпевшим, прокурором, адвокатом, судьями. Визуальные контакты с родными и знакомыми. Скорбные лица членов семьи.

И вот: «Суд идет! Прошу встать!» Формальные ответы на «демографические» вопросы (фамилия, имя, отчество, возраст…). Публичные обвинительные показания потерпевшего, свидетелей. Крайне жесткая речь прокурора. Слабые спасательные потуги адвоката. Каменные лица судей… «Подсудимый почти никогда не находится в спокойном состоянии. Естественное волнение после долгих, тяжелых недель и месяцев ожидания… Страх перед приговором, стыд за себя и близких и раздражающее чувство выставленности напоказ перед холодно-любопытными взорами публики — все это действует подавляющим или болезненно возбуждающим образом на сидящего на скамье подсудимых» .

Одряхлевшими выглядят на этой скамье даже молодые люди. Страшная скамья! Впереди ожидание фрустратора: приговора, который вызовет состояние фрустрации — остроконфликтного эмоционального состояния, связанного с крушением жизненных планов. Много не скажешь в таком состоянии. И чем больше совесть мучает человека, тем меньше он может сказать. По глазам и слезам, а не по словам определяется «чистосердечное раскаяние”. Но слезы не подшиваются к делу… И никем не измерится огромный ком в горле, который невозможно проглотить… И вот последнее слово подсудимого сказано: «Осознал… Прошу снисхождения…». Суд удаляется на совещание.

В душе большинства тех, кто сидит на скамье подсудимых, происходит интенсивная ценностная акцентуация. В отдельных случаях это искреннее, чистосердечное раскаяние, а в некоторых случаях — укрепление озлобления против всего социума. Понятно, что справедливое и корректное поведение судей при этом имеет принципиально важное значение. От суда ждут справедливости. Но каждый участник уголовного процесса по-разному представляет ее. У осужденного очень сильна надежда на снисхождение. Его самооправдательная тенденция взывает к резкому смягчению наказания. Только сам подсудимый хорошо знает все то, что «смягчает его вину». Но, как правило, приговор рушит его надежды. Общество оказывается более требовательным, чем требования виновного к самому себе.

Для раскаявшегося человека, «жаждущего искупления», приговор не является столь тяжелым. Для большинства же подсудимых суровый приговор на длительный срок изоляции — жизненный крах, тяжелое, аффективное состояние фрустрации, крах всех жизненных надежд. Свободу, как и воздух, человек не замечает, пока она есть. Теряя ее, он теряет самое драгоценное благо человеческого бытия. Теряя же свободу на очень продолжительный срок, человек, по существу, прощается с самой жизнью, заживо хоронит себя, теряет смысл жизни.

Все это суд должен учитывать, удаляясь в совещательную комнату для вынесения приговора человеческой судьбе.

Психология постановления приговора

Постановление приговора — последняя часть судебного разбирательства. Совещание судей по постановлению приговора — деятельность формально-неформальной группы. С одной стороны, совещание обязательно должно разрешить определенный перечень вопросов, с другой — каждый член судейской коллегии может высказаться по любому вопросу. В завершающей части судебного разбирательства осуществляется и завершающая часть познавательно-оценочной деятельности суда. Наряду с рациональными компонентами условий принятия судейского решения здесь учитывается весь комплекс социально-психологических явлений, имевших место непосредственно в судебном разбирательстве, — позиция прокурора и защитников, поведение потерпевшего, отдельных свидетелей и подсудимого, настроение всех присутствующих в зале судебного заседания. Весь этот комплекс поведенческих факторов, оказывающий определенное влияние на позицию судей, можно назвать судебной социальной перцепцией .

Постановление приговора осуществляется в связи с окончательным формированием достоверной психической модели состава преступления, всего того, что по закону входит в предмет доказывания. Постановление приговора — итог криминалистического мышления суда . При этом решается вопрос о виновности подсудимого — вопрос о том, какими антисоциальными качествами личность преступника проявилась в совершенном общественно опасном деянии, насколько глубока антисоциальная пораженность личности преступника и какая мера наказания может быть избрана для него в карательном отношении и в отношении задач его ресоциализации.

Сложный процесс постановления законного, обоснованного, справедливого и воспитательно-эффективного приговора требует глубокой аналитической деятельности судей — они призваны точно соотнести социально значимые психические дефекты данной личности с конкретными исправительными возможностями назначаемой меры наказания.

Центральным вопросом совещания судей является юридическая квалификация совершенного преступного деяния, отграничение его от смежных составов преступления .

Психологически существенно, чтобы при моделировании события преступления судьи образно представляли конкретные жизненные условия совершения преступления. Умышленное убийство квалифицируется как совершенное способом, опасным для жизни других людей, только в том случае, если опасность была реальной, а не предполагаемой. Определить эту реальность можно, лишь схематически представив расположение подсудимого, потерпевшего и других присутствовавших на месте преступления (например, в момент выстрела).

Причиной многих судебных ошибок является субъективизм в трактовке отдельных правовых категорий.

В чем состоит существо правосудия? Ответ на этот вопрос связан с пониманием природы, сущности неправомерного поведения человека. «Различные точки зрения на существо правосудия покоятся на разных концепциях преступной вины и, в конечном счете, на разном понимании природы человека. Согласно одной из этих концепций, практически безраздельно утвердившейся в нашей уголовной правовой науке и законодательстве, вина выражается только в умышленном или неосторожном отношении вменяемого человека к своему деянию…

Другая концепция, на которой и основывается «милостивый» суд, считает, что помимо умысла или неосторожности вина включает в себя еще и нравственную оценку, то есть признание проявления в содеянном злой, порочной воли преступника» .

С нашей же точки зрения, только последняя концепция вины является единственно правильной. Признать преступником можно только того человека, который преступил социальные нормы по своей злой воле. Если же противоправный поступок совершается под гнетом непреодолимых внешних обстоятельств, человек вправе рассчитывать на милость правосудия. Назвать человека преступником — это значит обнаружить проявление его злой, то есть безнравственной, воли.

Проблема справедливой кары за совершенное преступление, ее эффективности для преодоления преступности — одна из вечных проблем человечества. Наказание — это средство самозащиты общества от всего того, что нарушает условия его существования.

Справедливость уголовно-правового наказания достигается посредством учета всех обстоятельств преступления, вступивших во взаимодействие с личностными качествами виновного. Суд должен уравновесить кару с мерой тяжести деяния и с мерой криминализированности личности виновного. Все негативные характерологические качества индивида, обусловившие преступное деяние, должны быть проанализированы и учтены судом.

Для квалифицированного определения наказания необходим психологический анализ типологических поведенческих особенностей личности преступника. При этом следует учитывать, что отдельные негативные проявления индивида (например, угрюмость, неприветливость, скрытность и т. п.) могут создать общее негативное впечатление об индивиде и влиять на соответствующее отношение к нему со стороны судей. В структуре же совершенного преступного деяния эти качества могут и не иметь существенного значения.

Оценивая личностные качества преступника, следует анализировать, прежде всего, те его моральные качества, которые определяют социально значимую направленность его поведения . К таким социально значимым негативным качествам относится, прежде всего, система взглядов и поведенческих стереотипов индивида, основанная на неприятии им норм нравственности, нигилистическом отношении к социальным требованиям. Аморальность индивида или социальной группы может иметь различные формы проявления: человеконенавистничество, цинизм, агрессивность, фанатизм, вандализм и др. Большинство преступных деяний связано с самоосвобождением индивида от своих обязанностей перед обществом, с утратой чувства стыда и совести.

Объективная оценка преступного деяния зависит от выяснения вопросов: «Чем обусловлено это деяние? Способен ли человек делать моральный выбор, если его поведение детерминируется объективными обстоятельствами, социальными и экономическими условиями?»

Противоречия между требованиями нравственности и объективными условиями — всеобщая историческая реальность. И индивид остается человеком в той мере, в какой он способен на человеческий нравственный выбор даже в самых тяжелых условиях. Аморальность поведения может быть обусловлена не только дефектами индивидуального морального сознания, но и общими дефектами психической саморегуляции индивида, ситуативной зависимостью индивида, его неспособностью руководствоваться в своем поведении общими принципами.

Особенно сложной является поведенческая ситуация в условиях морального конфликта, когда реализация одной моральной нормы ведет к нарушению другой нормы. Некоторые экстремальные ситуации требуют очень высокой меры самообладания, самоотверженности, принесения в жертву своих интересов, повышенного контроля над своими эмоциями. Неспособность отдельных индивидов к этим регуляционным проявлениям является обстоятельством, подлежащим специальному анализу.

Назначая наказание, суды призваны учитывать характер и тяжесть совершенного преступления, личность виновного, обстоятельства, предусмотренные законом в качестве смягчающих и отягчающих ответственность. Определяя характер и тяжесть совершенного преступления, суд относит деяние к разряду особо тяжких, менее тяжких и к преступлениям, не представляющим большой общественной опасности. При этом учитывается, каким способом совершено преступление, до какой степени оно доведено (стадии приготовления, покушения или окончательного преступления), какую роль выполнял виновный в структуре группового преступления.

Особую проницательность необходимо проявлять при анализе преступлений с неконкретизированным умыслом.

Известно, например, что воры-карманники — наиболее устойчивая категория преступников. Их криминализация обусловлена длительным приобретением соответствующих навыков. Однако, попавшись на незначительном но результатам деянии, опытный пор с длительным криминальным стажем не получает должной юридической оценки. Незначительность нанесенного ущерба может обусловить неадекватную оценку личности преступника.

В советской правовой доктрине понятие вины трактовалось как психическое отношение лица к своему противоправному действию или бездействию и его последствиям. Вина означает «осознание (понимание) лицом недопустимости (противоправности) своего поведения и связанных с ним результатов» . Однако такое определение вины основано на устаревшей психологической концепции интеллектуализма (сознание, интеллект управляют поведением).

Поведение человека, в том числе и его антисоциальная модификация, регулируются не только осознанной целью. Многие преступные деяния совершаются на нижних, подсознательных уровнях саморегуляций.

Основанием уголовной ответственности является наличие в действиях лиц предусмотренного уголовным законом состава преступления — системы признаков преступления.

Во всех преступлениях выделяется, как известно, единая четырехкомпонентная структура признаков состава преступления: объект — субъект — субъективная и объективная сторона преступления . Отсутствие хотя бы одной из сторон состава преступления не влечет за собой юридической ответственности. Ограничение оснований ответственности составом преступления является важнейшим достижением правового общества: человеку при этом может быть вменено, поставлено в вину лишь такое действие (или бездействие), система признаков которого точно описана в законе. При этом личность несет ответственность только за то, что подвластно ее воле в момент совершения деяния. Следовательно, личность не несет уголовной ответственности за свои ценностные ориентации, потребности, желания, стремления, психические состояния, хотя эти факторы и детерминируют преступное поведение.

Снисхождения в строгости наказания заслуживают так называемые случайные преступники , лица, совершившие преступления в силу стечения тяжелых обстоятельств. Нередко в качестве смягчающих ответственность обстоятельств суды учитывают различные условия неблагоприятного формирования личности, проявляя при этом оправдательную тенденцию. Человек, конечно, формируется в социальной среде, в различных условиях жизнедеятельности. Однако и сама личность ответственна за свое формирование. Внешнее опосредуется внутренним — таков основной постулат психологии развития личности. И условия, способствовавшие совершению преступления, нельзя трактовать как обстоятельства, смягчающие ответственность. Если же индивид сам создает условия, способствующие совершению преступления, то это усугубляет его общественную опасность.

Все отягчающие ответственность обстоятельства так или иначе характеризуют личность преступника. Так, крайне отрицательно характеризует преступника совершение им преступного деяния с особой жестокостью. Жестокость является внешним проявлением комплекса негативных качеств личности: антисоциальности, злобности, асинтонности, деградации индивида как личности. Тот или иной вид отягчающих ответственность обстоятельств свидетельствует о конкретных дефектах социализации личности, глубокой криминализации виновного, ресоциализация которого требует продолжительного и интенсивного воспитательного воздействия.

Назначение наказания требует квалифицированного диагноза дефектов поведенческой саморегуляции личности подсудимого. К числу этих дефектов кроме ценностной дезориентации относится повышенная импульсивность, несдержанность, неадаптированность поведения в напряженных ситуациях.

Закон не допускает расширения перечня отягчающих ответственность обстоятельств. Перечень же приводимых в законе смягчающих ответственность обстоятельств является лишь примерным. В качестве таковых суды могут учитывать и иные, не указанные в законе обстоятельства (например, преклонный возраст виновного, его инвалидность и др.).

Обстоятельством, смягчающим юридическую ответственность, является чистосердечное, искреннее раскаяние — публичное признание своей виновности, самоосуждение преступного поведения, глубокое сожаление о случившемся, готовность нести заслуженное наказание. Раскаяние — это критический момент пробуждения совести человека — основа его дальнейшего исправления, восстановления морального самоконтроля личности. Раскаяние, готовность искупить свою вину позволяют человеку построить свою жизненную перспективу, возвратиться к достойной жизни. Раскаяние содержит в себе элементы покаяния — сожаления индивида о своих поступках, его твердое решение не допустить их повторения, исправить их негативные последствия — восстановить справедливость через самонаказание.

Нет такого тяжкого нарушения социальных норм, от которого не было бы пути к ресоциализации личности. Безнадежна лишь ситуация отказа человека от акта покаяния — нераскаянность. Искреннее раскаяние и покаяние — сложная духовная деятельность, пропорциональная тяжести совершенного преступления, духовное перерождение личности, ее самонаказание, обретение ею нового смысла жизни, соотнесение ее с вновь осознанными социальными ценностями, самооправдание себя чистыми помыслами на будущее, принятие твердого решения о самоизменении. Раскаяние и покаяние предполагают коренную реорганизацию индивидом образа своей будущей жизни на новых нравственных устоях.

Нет более тяжкого наказания, чем самоосуждение. Тягостное чувство угрызения совести предостерегает человека от неправильного его поведения в будущем. Но угрызение совести присуще лишь тем, кто способен идентифицировать себя с социумом. Отличительной же особенностью преступника является его неспособность к социальной идентификации.

Уже судебные уставы 60-x гг. позапрошлого столетия учредили «суд скорый, правый и милостивый». Понятие «милость «, исчезнувшее из нашего лексикона в период тоталитаризма, ныне вновь реабилитируется, утверждается в системе духовных понятий общества. Применимо ли оно к правосудию? Не является ли буква закона единственным основанием правосудия? Не подрывает ли «милость» законность?

Здесь мы соприкасаемся с самой сущностью правосудия» с разными позициям в ее трактовке, различным пониманием самой сущности человека, его социальной ответственности и вины при совершении преступных деяний. Утвердившееся в нашем уголовном праве и уголовно-правовой доктрине понятие вины связывается только с сознанием индивида: умышленная вина — это сознательное допущение индивидом общественно опасных последствий своего деяния; неосторожность также связывается с необходимостью осознавать и предвидеть общественно опасные последствия своего поведения. «Милостивый» же суд связывает вину с «порочной волей человека», с его нравственными устоями.

Само понятие «преступник», налагаемое на виновного судом, является в социально-психологическом отношении нравственным клеймом, негативной социальной печатью. И не любое противоправное действие дает основание для наложения на человека этого позорного клейма. В ряде случаев противоправные действия могут совершаться не по злой воле индивида, а под гнетом внешних злых сил. В этих случаях присяжному суду и давалось право на милостивое решение. А вернее, в одном случае — когда противоправный поступок не заслуживает нравственного упрека.

Настало время возродить в нашем правосудии нравственную концепцию вины , связать виновность не только с сознательной сферой индивида, но со всем нравственно-подсознательным строем личности, с ее моральными установками и стереотипами социально значимого поведения .

Традиции же российского правосудия усилиями выдающихся судебных деятелей были сформированы на постулате: человеку нельзя предъявлять непомерных для него требований. «Законодатель наших времен, — взывал Ф.Н. Плевако, — должен карать волю человека только тогда, когда совершаемое ею зло может быть преодолено» . Милостивый суд не без основания связывал их с общечеловеческой христианской культурой, отделяющей падение человека, подавленного злом, от человека, активно творящего зло. Присяжные суды по зову высоконравствейных авторитетов не уклонялись от милости, вынося вердикт: виновен, но заслуживает снисхождения. «И если бы наше общество имело суд присяжных, не осуждались бы «антисоветчики», «шабашники», «церковники», «бескорыстные преступники», «парикмахеры» (крестьяне, состригавшие в голодные годы колоски колхозной пшеницы), самовольные застройщики. Впрочем, тогда общество просто было бы иным. Тоталитарный режим и суд присяжных — две несовместимые вещи» .
Право милости — это право судей соотносить нормы закона с нормами нравственности. Выдающиеся российские судебные деятели показывали образцы стойкости при защите нравственности, если ей угрожали антиправовые нормы закона. (Оправдание В. Засулич присяжным судом под председательством А.Ф. Кони, оправдание Саввы Мамонтова под влиянием защиты его Ф.Н. Плевако и т. п.)

Составление приговора

Закон устанавливает ряд общих требований к структуре приговора. Он включает в себя вводную, описательную и резолютивную части; составляется одним из судей (вопросы соответствующих частей приговора определены УПК). Приговор обязательно подписывается всеми судьями (особое мнение излагается отдельно в письменном виде). Приговор составляется в общедоступных, понятных выражениях. Описание преступного деяния в нем должно соответствовать установленным судом фактам. В оправдательном приговоре не должны допускаться формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного.

Обоснование судебного решения должно содержать: анализ доказательств, доводы, по которым суд принял во внимание одни доказательства и отверг другие. Решение о наказании формулируется так, чтобы при исполнении приговора не возникало никаких сомнений.

К числу нарушений составления приговора чаще всего относятся:

• неполное изложение обстоятельств совершения преступления;
• неполное и неточное изложение показаний потерпевших и свидетелей;
• существенное отличие показаний потерпевшего, описанных в приговоре, от изложенных в протоколе судебного заседания;
• отсутствие оценки противоречий между показаниями подсудимого, потерпевших и свидетелей.

Исполнение приговора — реализация предписаний вступившего в законную силу приговора. Исполнение обвинительного приговора состоит из трех этапов: обращения приговора к исполнению, приведения его к исполнению и протяженного во времени исполнения наказания.

Суд призван контролировать реализацию своих приговоров постоянно получать информацию о жизнедеятельности условно осужденного, о воспитательном воздействии, проводимом исправительно-трудовыми учреждениями исправительных учреждений. Это особенно существенно при решении вопросов о досрочном и об условно-досрочном освобождении осужденного. Однако, как уже отмечалось, в действительности суды почти не связаны с практикой исправительно-воспитательной деятельности исправительных учреждений. Наказание и исправление осужденного остаются по существу разными функциями не связанных между собой государственных органов.

УТВЕРЖДАЮ

Начальник кафедры

психологии и педагогики

полковник внутренней службы

А.В. Шленков

«___»___________________2013 г.

ЛЕКЦИЯ

по дисциплине

“ЮРИДИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ»

для обучающихся по специальности

030301.65 – ПСИХОЛОГИЯ СЛУЖЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

КВАЛИФИКАЦИЯ (СТЕПЕНЬ)

«СПЕЦИАЛИСТ»

СМК-УМК-4.4.2-45-13

Тема 5

Судебная психология

Рассмотрена на заседании ПМК (секции)

Протокол № ___ от «___» _________ 20__ г.

Санкт-Петербург

2013

1. Учебные цели
   1. Познакомить с понятием судебная психология.

2. Изучить материалы предварительного следствия и планирование судебного разбирательства.

1. Воспитательные цели
   1. Воспитывать у обучаемых стремление к самообразованию и прививать интерес к дисциплине.
2. Расчет учебного времени

	Время, мин.
ВВОДНАЯ ЧАСТЬ ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ Учебные вопросы: 3. Психология допроса ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ

1. Литература

Основная литература

4. Еникеев М.И. Юридическая психология. Учебник для ВУЗов: [гриф гос.комитета РФ по высшему Образованию] – М.: Норма, 2013. – 502 стр.

Дополнительная литература

1. 
   деятельности. СПб., 2008.
2. 
   пособие. СПб., 2009.

1. Учебно-материальное обеспечение
2. Технические средства обучения: мультимедийный проектор, компьютерная техника.
3. Слайды:

• Название темы.
• Учебные вопросы.
• Рекомендуемая литература.
• Рассмотрение содержания учебных вопросов
• Заключение.

VI . Текст лекции

ВВОДНАЯ ЧАСТЬ

Судебное разбирательство как стадия уголовного процесса следует за предварительным следствием. В ходе судебного разбирательства суд должен в полном объеме проанализировать версию предварительного следствия, а также все возможные взаимосвязи событий и обстоятельств дела. Кроме того, суд может выдвинуть по любому уголовному делу собственную версию.

Деятельность суда строится на принципах гласности, устности, непосредственности, непрерывности процесса; при состязательности сторон.

Судья должен обладать определенными психическими качествами, в частности эмоциональной устойчивостью и способностью к конструктивной деятельности в экстремальных условиях уголовного процесса, ведь не секрет, что именно в судебном заседании воспроизводятся агрессивность, злоба и ненависть заинтересованных сторон. Судье в такой ситуации необходимо проявлять выдержку, терпимость, а также способность в нужный момент воспользоваться своими властными полномочиями, которыми его наделило государство. Вся деятельность суда должна быть направлена на установление истины по делу, принятие единственного верного, законного решения по приговору.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

Общие представления о судебной психологии.

С. п., возникшая на стыке психологии и права, изучает взаимодействие между психологией и законом и занимается приложением психол. знаний к решению правовых вопросов. Эта специальность охватывает широкий круг клиентов и ситуаций, включ. частных лиц всех возрастов, супружеские пары, группы, орг-ции, производственные структуры, правительственные учреждения, школы, ун-ты, стационарные и амбулаторные психиатрические клиники, и исправительные заведения. Судебные психологи могут привлекаться к работе в таких различных областях, как уголовная правоспособность и ответственность, ответственность за гражданские правонарушения и/или убытки, ответственность производителя за качество товара, направление в психиатрическую больницу на лечение, развод и судебные споры о родительской опеке, некарательное воздействие на преступников, права пациентов и преступников, специальное обучение, свидетельская идентификация, отбор состава присяжных, отбор и обучение, практика найма на работу, заработная плата рабочих, и профессиональная ответственность.

Специфические вопросы, адресуемые судебным психологам. Основные вопросы, на к-рые приходится отвечать психологу в большинстве судебных дел, можно разделить на три категории: а) вопросы диагностического характера, касающиеся личностной динамики, наличия психоза или органической психопатологии, доказательств симуляции и т. д.; б) вопросы, требующие перехода от уровня диагностики к вынесению экспертных заключений, касающихся специфических правовых вопросов, правоспособности отвечать перед судом, связи психол. расстройства с аварией, соблюдения интересов ребенка и т. д.; в) вопросы, касающиеся решений по делу - необходимости направления на лечение и прогноза его результатов, возможности опасного поведения в будущем и т. д. Для ответа на такие вопросы судебному психологу недостаточно лишь традиционных диагностических умений, ему также необходимо владение специальными оценочными процедурами и знание рассматриваемого судебного дела. Кроме того, ему придется столкнуться с важными проблемами, касающимися конфиденциальности, к-рые будут изменяться от ситуации к ситуации. Прежде чем приступать к оценке, психолог должен также проработать с адвокатами круг вопросов, к-рые перед ним ставятся, и помочь им понять, что психол. оценка может дать и чего она дать не может. Адвокат должен понимать, что психолог получает свой гонорар только за оценку и что он не несет обязательств свидетельствовать в интересах клиента. Будут предоставляться такие свидетельские показания или нет, зависит от результатов проведенной оценки. Психологу также необходимо ознакомиться с "судебной историей", к-рая яв-ся более обширной, чем обычная биография, и зачастую включает такую информ., как клинические записи, отчеты и свидетельские показания. На эти источники информ. впоследствии надлежит ссылаться при составлении заключения по результатам оценки. Свидетельствование в суде. В отдельных случаях заключение судебного психолога может быть принято без его появления в суде. Однако нередко психолог может быть вызван в суд для дачи показаний. Дача показаний может оказаться травмирующим опытом; ключевым фактором, позволяющим свести трудности к минимуму, яв-ся тщательная предварительная подготовка. Такая подготовка осуществляется на нескольких уровнях. Первый уровень предполагает тщательное изучение соответствующего закона, используемых тестов и полученных результатов. Психолог также должен уметь излагать данные тестов без злоупотребления профессиональным жаргоном, иллюстрируя свои утверждения соответствующими примерами поведения. Второй уровень подготовки представляет собой встречу с адвокатом. Судебный психолог должен строго следовать этическим принципам и сохранять личную честность. Однако, психолог также несет ответственность за представление результатов максимально эффективным образом. От адвоката, напротив, требуется содействие интересам клиента. Адвокатов учат никогда не задавать свидетелю вопрос, на к-рый адвокат уже заранее не знал бы ответа. Подготовка, следовательно, включает согласование между психологом и адвокатом порядка, в котором будут оглашаться результаты тестирования, и того, какие вопросы будут задаваться и каковы на них будут ответы психолога. Полезно также рассмотреть вопросы, к-рые могут задаваться психологу в ходе перекрестного допроса, чтобы наметить на них возможные ответы. Доверие к психологу в зале суда будет зависеть от ряда факторов. Первым является уровень его квалификации: психолог должен обеспечить адвоката своей краткой автобиографией, к-рую адвокат может использовать при представлении психолога и характеристике его квалификации. Доверие к психологу будет может зависеть от его поведения в зале суда. Находясь на месте для свидетельских показаний психолог должен помнить, что ведущий перекрестный допрос адвокат лишь выполняет свою работу, когда выражает сомнение в доверии к психологу и полученных им результатах. Кроме того, ситуация в зале суда зачастую не оказывается столь формальной, как это ожидается, и судья обычно готов оказать помощь свидетелю-эксперту. При свидетельствовании психолог не должен стесняться признаться в том, что он не понял вопроса, или не знает ответа, или что у него недостаточно информ. для ответа на данный вопрос. Судебное некарательное воздействие. Судебное некарательное воздействие охватывает столь же широкий круг ситуаций, как и судебная оценка. В случае уголовных дел некарательное воздействие может заключаться в терапии, фокусирующейся на возвращении неправоспособному индивидууму его правоспособности отвечать перед судом, или в оказании эмоциональной поддержки чел., которому предстоит тюремное заключение. Некарательное воздействие в уголовных делах иногда включает терапию, сфокусированную на личностных проблемах либо на агрессивном или сексуальном поведении индивидуума во время содержания его под стражей или амбулаторной терапии в качестве условия, предписанного решением суда о условном осуждении (пробации) или условно-досрочном освобождении. Терапевтическая работа с преступниками требует специальных знаний о системе уголовного судопроизводства, характере и эффектах тюремной среды, системе пробации и надзора за условно-досрочно освобожденными, а так же об особенностях личности и/или поведения, часто наблюдаемых у преступников. Процедуры групповой терапии или поведенческой терапии часто оказываются чрезвычайно полезными при работе с сексуальными насильниками, преступниками с алкогольными проблемами, и др. категориями преступников. В ситуации гражданских дел о взыскании убытков некарательное воздействие может состоять из инсайт- ориентированной или поддерживающей психотерапии. В дополнение этому, специальные методы, такие как поведенческая терапия, когнитивная терапия или методика биолог. обратной связи, могут использоваться для лечения тревоги, фобий или депрессии. Терапевт должен отдавать себе отчет, что суду могут потребоваться свидетельские показания, и это может временами оказывать влияние как на психич. состояние клиента, так и на ход терапии. В таких случаях терапевт зачастую может обнаружить, что судебная ситуация находится в противоречии с терапевтической ситуацией. В таких случаях терапевт обязан довести до сознания пациента и адвоката свои рекомендации, но принятие окончательного решения в отношении того, следовать этим рекомендациям или нет, ложится на самого пациента. В ситуации установления права опеки над ребенком некарательное воздействие часто предписывается судом либо для того, чтобы избежать полного судебного разбирательства по установлению права опеки, либо в качестве составной части разрешения спора. Осн. цель такого воздействия состоит в том, чтобы помочь ребенку успешно адаптироваться к новой ситуации, и это, конечно, требует работы с ребенком. Однако почти всегда при этом также требуется работа с родителями. Работа с родителями фокусируется на таких вопросах, как процесс общения с ребенком, неосознанное или сознательное ограничение прав др. родителя в отношении ребенка и разрешение конфликтов между родителями. Исследования в С. п. Большинство вопросов, задаваемых судебному психологу, требуют от него лишь описания текущего состояния индивидуума. Однако мн. др. вопросы заключают в себе эксплицитное или имплицитное требование прогноза будущего поведения. Ответы на вопросы, касающиеся вероятности будущего опасного поведения, реакции на психиатрическое лечение, или адаптации ребенка в различных возможных альтернативных жизненных ситуациях, требуют не только проведения тщательной клинической оценки, но и знания релевантных исслед. В исслед. может часто обнаруживаться ошибочность традиционных клинических представлений. Недавним примером этому служат результаты исслед. детской адаптации к травме, вызванной разводом родителей. Существующий уровень научных знаний зачастую не позволяет поддержать клиническую т. зр. с позиций имеющихся исследовательских результатов. Это диктует необходимость для судебного психолога быть не только получателем информ., но и поставщиком исслед. по этим вопросам. В др. случаях, напр. связанных со свидетельской идентификацией, преимущественной основой для составления заключения яв-ся проведение соответствующего исслед. Судебный психолог должен постоянно находиться в курсе новой информ., к-рая появляется в результате исслед. Такие усилия, наряду с совр. уровнем знаний права и изменений, вносимых в них новыми делами, обеспечивают перспективу того, что, при условии сочетания с тщательным клиническим подходом, они позволят судебному психологу оказывать наибольшую помощь правовой системе.

Исследование материалов предварительного следствия и планирование судебного разбирательства.

На стадии исследования материалов предварительного следствия судья знакомится с материалами, полученными в его ходе. Именно на данной стадии активизируется аналитическая сторона психической деятельности судьи, который пытается представить образ возникновения и развития исследуемого события, мысленно проводя различные эксперименты и выдвигая свои версии. Выдвигая судебную версию, судья должен основываться только на проверенных и достоверных фактах, чтобы избежать судебной ошибки.

С материалами дела, кроме судьи, знакомятся прокурор и защитник, критически анализируя собранные доказательства, делая соответствующие выписки из дела с целью выявления нарушения процессуального закона. Для оценки имеющихся доказательств каждое обстоятельство конкретного уголовного дела рассматривается сточки зрения процессуальных оппонентов,

Судебное следствие является частью судебного разбирательства, в котором принимают участие подсудимый и все участники процесса с целью непосредственного исследования доказательств, собранных в стадии предварительного следствия, и предъявления их суду.

Предъявленные доказательства тщательнейшим образом исследуются, выявляются и анализируются их допустимость и относительность. В соответствии с действующим законодательством суд может вынести приговор только на основе доказательств, которые были рассмотрены в судебном следствии. Психологическая задача судьи в судебном следствии состоит в предоставлении гарантированных прав и возможностей процессуальным оппонентам (прокурору и защитнику), с тем чтобы обеспечить состязательный характер судопроизводства. Судья должен тактично, но жестко реагировать на недопустимые ситуации (грубость и некорректность поведения сторон), тем самым вводя процесс в нужное процессуальное русло. Нельзя прибегать к нравоучениям и нотациям. В ходе судебного разбирательства судья должен способствовать снятию гнетущей и подавленной атмосферы.

Судебное следствие построено на допросе всех участников процесса, поэтому недопустимы:

невнимательность со стороны председательствующего;

его длительные переговоры с судьями;

Проявления нетерпимости, иронии или неуважения к окружающим.

Все вопросы, задаваемые участникам процесса, должны в обязательном порядке контролироваться членами суда. Судья всегда должен помнить о том, насколько может быть субъективен в своих показаниях потерпевший, который является заинтересованным лицом, и поэтому его показаниям необходимо уделять самое пристальное внимание. Психологические особенности потерпевшего очень важны для выяснения степени ответственности обвиняемого, поэтому суд должен учитывать также и провоцирующее поведение потерпевшего, которое признается как смягчающее вину подсудимого обстоятельство. Суд должен оказывать всем участвующим в процессе мнемическую помощь, напоминая об отправных событиях преступления, их последовательности, а также привязке к жизненно важным для данного участника процесса событиям. Особое внимание в ходе судебного следствия следует уделять допросу эксперта с целью выяснить, какие методы исследования он использовал.

Психология судебных прений и судебной речи. В соответствии с уголовно-процессуальным законом судебные прения состоят из речей обвинителей; гражданского истца; гражданского ответчика или их представителей; защитника подсудимого.

Продолжительность судебных прений законом не ограничивается, однако председательствующий вправе остановить участвующих в прениях, если они затрагивают обстоятельства, не имеющие отношения к делу. По окончании прений их участники имеют право на реплику.

Каждый участник судебных прений произносит судебную речь, теснейшим образом связанную с результатами судебного следствия и полученными в ходе него доказательствами. Цель судебной речи — убедительное воздействие на суд через соответствующие аргументы. Речь оратора должна быть ясной, грамотной с точки зрения закона и доступной для всех участников судебного следствия. Давая психологическую характеристику подсудимого, нельзя небрежно относиться к его личности и психо-травмирующим факторам его поведения. Искусство судебной речи заключается в том, чтобы вызвать у судей солидарность со сказанным путем предоставления веских доводов, подкрепленных имеющимися в деле доказательствами.

Основным приемом ораторского искусства является воздействие на окружающих, побуждающее к самостоятельному развитию их мысли.

Психология речи прокурора в суде. На прокурора в суде возложена обязанность по поддержанию государственного обвинения, которое должно быть основано на фактических обстоятельствах правовой оценки преступления, совершенного подсудимым.

Прокурор вправе настаивать на обвинении только в том случае, если материалы следствия подтверждают его, в противном случае он должен отказаться от обвинения. Речь прокурора должна строиться только на неопровержимых доказательствах и конкретных фактах, носящих аналитический, а не повествовательный характер. Очевидно, что анализ события преступления в первую очередь должен быть направлен на доказательство того, что событие преступления имело место и в его совершении виновен именно подсудимый. Для этого доказательства должны быть строго систематизированы, что в конечном счете и обеспечивает правильность выдвигаемого обвинения.

Психология речи защитника в суде. Процессуальной функцией адвоката является защита подсудимого с аргументацией своих доводов. Оказывая помощь юридического характера своему подзащитному, защитник должен не допускать произвола в судопроизводстве и предотвращать возможную судебную ошибку. Деятельностью в суде защитник помогает своему подзащитному выполнять юридически грамотные действия.

В психологическом плане между защитником и подзащитным должны складываться доверительные отношения, при этом защитник не должен быть связан с волей и позицией подзащитного, он самостоятельно определяет направление и тактику построенной им защиты, выступая от своего имени.

Речь защитника должна строиться только на собранных по делу доказательствах, которые могут опровергнуть предъявленное его подзащитному обвинение или же смягчить его ответственность. Адвокат как никто другой должен помнить о презумпции невиновности, используя любое сомнение при толковании закона в пользу своего подзащитного. Своими действиями он должен обеспечивать полноту защиты, раскрывать все психологические обстоятельства деяния, совершенного своим подзащитным, с тем чтобы вызвать снисхождение к нему суда.

Речь адвоката, выступающего после прокурора, должна быть аргументированной и убедительной настолько, чтобы сломить сложившийся после выступления прокурора психологический барьер. Но всегда нужно помнить о том, что приемы защиты должны быть корректными и тактичными, в них должна проявляться гражданская позиция защитника.

Психология подсудимого в суде. Обстановка в суде оказывает негативное влияние на психику подсудимого. Если же в отношении подсудимого избрана такая мера пресечения, как содержание под стражей, то ожидание суда в следственном изоляторе зачастую приводит его к психическому истощению, которое усиливается непосредственно в зале суда. Подсудимый испытывает чувство страха перед судебным следствием, а особенно перед вынесением приговора; это чувство усугубляется и стыдом перед близкими и родными, а также перед потерпевшим. Для любого подсудимого чрезмерно суровый приговор с длительным лишением свободы становится жизненной катастрофой.

Психологические аспекты справедливости и законности уголовного наказания. В ходе судебного следствия суд должен проанализировать и учесть все обстоятельства, послужившие совершению преступления конкретным подсудимым, оценить его личностные качества, которые определили социально значимые особенности его поведения.

При индивидуализации наказания суд должен учитывать:

форму вины, цели и мотивы преступления;

психическое состояние подсудимого;

особенности его личности

Для назначения судом наказания большое значение имеет повторность совершения преступления. Личность подсудимого характеризуют как отягчающие, так и смягчающие вину обстоятельства. Смягчающими обстоятельствами являются чистосердечное признание, явка с повинной, публичное раскаяние, готовность возместить причиненный ущерб и т.п.

Психология постановления приговора. Постановление приговора является завершающей стадией судебного разбирательства. С этой целью суд удаляется в совещательную комнату, где решает весь перечень вопросов, поставленных на разрешение суда. Закон гласит, что каждый вопрос, поставленный на разрешение суда, должен быть поставлен в такой форме, чтобы на него можно было дать либо утвердительный, либо отрицательный ответ.

Приговор должен быть составлен в понятных и доступных выражениях, а описание преступного деяния должно соответствовать фактам, установленным судом. Обоснование судебного решения должно содержать анализ исследуемых доказательств и веские доводы, согласно которым суд принял одни из них и отверг другие. Решение о виде наказания должно быть сформулировано таким образом, чтобы при исполнении приговора не возникало никаких сомнений.

3. Психология допроса

Допрос — самый распространенный способ получения доказательств по делу и в то же время одно из самых сложных следственных действий: его проведение требует от следователя высокой общей, психологической и пр о фессиональной культуры, глубокого знания людей, их психологии, масте р ского владения тактическими приемами допроса.

Основными психологическими задачами допроса являются диагност и ка истинности показаний, оказание правомерного психического воздействия с целью получения достоверных показаний и изобличения ложных показ а ний.

Психологические аспекты подготовки следователя к допросу

Одна из основных задач следователя при подготовке к допросу — со з дание его информационной базы, что достигается собиранием исходных да н ных. Исходные данные для допроса по своим источникам и содержанию н е однородны. Наиболее важными среди них являются те, которые относятся к предмету допроса. Они могут находиться в материалах дела, которые след о ватель тщательно изучает, — специально под углом зрения предстоящего д о проса. Особо должны выделяться данные, относящиеся к вопросу о виновн о сти данного лица в совершенном преступлении (при подготовке к допросу обвиняемого) или о личности обвиняемого (при подготовке к допросу поте р певших и свидетелей).Информация, относящаяся к предмету допроса, может быть получена и из оперативных источников.К числу исходных данных для допроса относятся сведения о личности допрашиваемого, такие, как социал ь ный статус данного лица, выполняемые им социальные роли, моральный о б лик и поведение в быту, отношение к коллективу и коллектива к нему, отн о шение к другим лицам, проходящим по делу, психофизиологические качес т ва, поведение в ситуациях стресса и фрустрации и др. Они могут быть пол у чены из имеющихся материалов дела и оперативных источников либо с п о мощью специальных психологических методов: в результате наблюдения, беседы, путем анализа продуктов деятельности, обобщения независимых х а рактеристик.

Особое значение приобретает изучение личности обвиняемого, нео б ходимое не только для проведения успешного допроса, но И для расследов а ния в целом, а также для правильного решения дела в суде и последующей работы по исправлению и перевоспитанию осужденного.

Изучение личности допрашиваемого необходимо для определения на и более эффективных приемов психологического взаимодействия с данным лицом, а также для построения вероятностных моделей его поведения на д о просе. "Планируя преодоление возможного противодействия, — отмечает М. И. Еникеев, — необходимо учитывать такие личностные особенности до п рашиваемого, как рефлективность, гибкость или ригидность (застойность) его мышления, а также характерологические качества: агрессивность, ко н фликтность поведения, устойчивость или неустойчивость к стрессам, к н е ожиданно возникшим сложным обстоятельствам. Поскольку исходные да н ные о личности допрашиваемого часто бывают очень скудными, возможно построение нескольких наиболее вероятностных моделей поведения подл е жащего допросу лица и вариантов тактики его допроса"".

Важным элементом подготовки к допросу является составление его плана. План может быть развернутым или кратким, письменным или мы с ленным. Он должен содержать перечень вопросов, которые в следственной тактике подразделяются на дополняющие, уточняющие, напоминающие, контрольные, изобличающие.

Дополняющие вопросы задают с целью восполнить полученные пок а зания, устранить имеющиеся в них пробелы. Они могут быть направлены на детализацию показаний.

Уточняющие вопросы также могут задаваться с целью детализации показаний, но чаще — для уточнения, конкретизации полученных сведений.

Напоминающие вопросы направлены на оживление памяти допраш и ваемого, на возникновение тех или иных ассоциаций, С помощью которых он припомнит интересующие следователя факты. Напоминающих вопросов обычно задается несколько, чтобы помочь допрашиваемому припомнить о б стоятельства забытого события. При этом "напоминающие вопросы, — по д черкивает Р. С. Белкин, — не следует смешивать с наводящими вопросами, т. е. такими вопросами, формулировка которых содержит в себе ответ, жела е мый для спрашивающего: "Был ли на Иванове в тот вечер серый плащ с м е таллическими пуговицами?". В силу того, что наводящие вопросы оказывают внушающее воздействие на допрашиваемого, ориентируют его в том, какой ответ хотел бы услышать от него следователь и поэтому могут помешать у с тановлению истины при расследовании, они запрещены законом" 2 .

Контрольные вопросы задаются с целью проверки полученных свед е ний.

Изобличающие вопросы направлены на изобличение допрашиваемого во лжи, очевидной для следователя. Обычно они сопровождаются предъя в лением допрашиваемому достоверных доказательств, опровергающих его показания.

Успешность допроса во многом определяется правильным выбором времени его проведения и правильной организацией вызови допрашиваемого лица. Как свидетельствует практика, преждевременный допрос (особенно подозреваемого и обвиняемого), равно как и запоздалый, может отрицател ь но сказаться на дальнейшем расследовании. При выборе времени допроса необходимо учитывать два фактора: субъективный и объективный.

К субъективным факторам относится состояние готовности к допросу следователя и допрашиваемого. Перед сложным допросом следователь до л жен находиться в хорошей "форме", т. е. в таком эмоционально-волевом с о стоянии, которое обеспечивало бы ему свободное оперирование имеющим и ся материалами дела, успешный контроль за психикой допрашиваемого лица и управление этой психикой в рамках закона с целью получения от данного лица наиболее правдивых и полных показаний. Следователь также должен успешно регулировать собственные психические состояния во время допр о са.

К объективным факторам, определяющим готовность следователя к допросу, относятся: обстоятельное изучение им материалов дела, разработка версий, которые следует проверить при допросе, составление подробного плана допроса, изучение личности допрашиваемого лица.

Обязательным условием при подготовке к сложному допросу (в пе р вую очередь подозреваемого и обвиняемого) является разрп ботка психол о гических приемов установления контакта с допраши ваемым, поскольку во многих случаях именно отсутствие психоло гического контакта становится препятствием к раскрытию престу пления вообще.

Решение вопроса о том, где, в каком месте допрашивать (ни месту пр о изводства расследования или по месту нахождения дои рашиваемого), зав и сит от конкретной ситуации.

Психология допроса свидетеля и потерпевшего

Из отдельных разновидностей допроса самым распространен ным я в ляется допрос свидетелей и потерпевших. Любое лицо, которое способно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них показания, может быть свидетелем, за исключением защитника обвиняемого, который не может быть допрошен об обстоятельствах дела, ставших ему и з вестными в связи с выполнением обязанностей защитника.

Свидетелем может быть как человек, непосредственно воспринима в ший событие преступления или другие обстоятельства, имеющие значение для дела, так и тот, кому стало известно об этом со слов других лиц или из документов, а также из других источников.

Потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен м о ральный, физический или имущественный вред. Он так же, как свидетель, может быть допрошен о любых обстоятельствах, подлежащих доказыванию, а также о своих взаимоотношениях с обвиняемым.

Допрос свидетелей и потерпевшего разделяется на четыре стадии:

1. установление психологического контакта с допрашиваемым;

свободный рассказ допрашиваемого;

постановка уточняющих вопросов;

ознакомление с протоколом и магнитной записью показаний.

Установление следователем психологического контакта с допрашива е мым, как ранее отмечалось, является необходимой предпосылкой достиж е ния цели допроса. "Под психологическим контактом с допрашиваемым, — отмечает Р. С. Белкин, — понимают создание такой атмосферы допроса, при которой допрашиваемый проникается уважением к следователю, пониман и ем его задач и обязанностей, исключает всякие личные мотивы в его дейс т виях, осознает необходимость способствовать своими показаниями устано в лению истины"".

На установление контакта влияют обстановка допроса, манера повед е ния следователя, умение владеть собой, его тон, внешний вид (подтянутость, опрятность).

После установления контакта с допрашиваемым следователь предлаг а ет ему рассказать все известное по делу. Данный этап допроса называется свободным рассказом допрашиваемого, в процессе которого он излагает и з вестные ему факты в той последовательности, которую он избирает сам или которую ему рекомендует следователь.

После изложения показаний следователь с помощью различных вопр о сов уточняет, восполняет пробелы, выявляет новые факты, не упомянутые в свободном рассказе. Если полученные показания, по мнению следователя, являются ложными, то он должен:

1) при добросовестном заблуждении допрашиваемого помочь ему и с править ошибки;

2) при умышленной даче ложных показаний — изобличить его во лжи и заставить дать правдивые показания.

Как показывает следственная практика, во многих случаях Допраш и ваемые забывают какие-то отдельные детали интересующего следствие с о бытия. Забывание — естественный процесс, поэтому следователя должно н а стораживать не столько то, что допрашиваемый забыл какие-то факты, сколько то, что он слишком легко приводит подробности давно происшедш е го события: это может свидетельствовать о заученных показаниях.

Более прочно запоминает обстоятельства события потерпевший, п о скольку пострадавшим лицом они воспринимаются и переживаются эмоци о нально, но и у этого лица запоминание может иметь определенные пробелы.

В целях "оживления" памяти свидетеля или потерпевшего (эти приемы можно использовать также и при допросе подозреваемого и обвиняемого, к о торые искренне стараются вспомнить то или иное обстоятельство) примен я ются следующие тактические приемы.

1. Допрос с использованием ассоциативных связей

а) По смежности. В процессе формирования показаний в памяти св и детеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого образуются ассоциации по принципу смежности между образами предметов и явлений в том одн о временном или последовательном порядке, в каком они воспринимались. Чтобы помочь допрашиваемому припомнить интересующий факт, следов а тель напоминает ему о предмете или явлении, которые находились с предм е тами допроса в пространственной или временной связи. С этой целью до п рашиваемого могут вывозить на место происшествия, где в его памяти "ож и вают" детали происшедшего.

б) По сходству. Аналогичную функцию, что и в предыдущем приеме, выполняет предъявление допрашиваемому не относящихся непосредственно к делу предметов, слов, выражений и т. д. Предложенный следователем ра з дражитель (например, фотография человека) может вызвать в памяти допр а шиваемого образ какого-то человека, похожего на изображенного на фот о графии.

в) По контрасту. Этот прием основан на использовании временных связей в памяти допрашиваемого, включающих представления о противоп о ложных, контрастирующих объектах. Например, событие, интересующее следствие, произошло летом. Если допрашиваемый затрудняется сказать, к о гда это событие было, то, напомнив ему о зиме, можно помочь восстановить в его памяти забытое время.

г) С помощью наглядности. Этот прием применяется в том случае, когда допрашиваемый затрудняется сформулировать словами те или иные признаки предмета, явления. Тогда ему предъявляют те или иные предметы, связанные с интересующими следствие обстоятельствами. Такие предметы могут оказаться своеобразным стимулом для припоминания: их вид вызовет связанные с ним в памяти допрашиваемого ассоциации, которые и приведут к припоминанию интересующего объекта.

2. Повторный допрос по ограниченному кругу обстоятельств

При повторной даче показаний допрашиваемый может вспомнить з а бытые им при первом допросе факты, обстоятельства. Объясняется это пс и хологическим механизмом реминисценции, под которым понимается явление усиления в памяти новых смысловых связей при отсроченном воспроизвед е нии.

Приемы по "оживлению" ассоциативных связей могут быть использ о ваны и в тех случаях, когда свидетель или потерпевший дает неверные пок а зания, добросовестно заблуждаясь и искренне полагая, что говорит правду.

Психология допроса подозреваемого и обвиняемого

Допрос подозреваемого и обвиняемого по сравнению с допросом св и детеля и потерпевшего имеет свои особенности. Эти особенности проявл я ются уже в специфике установления психологического контакта.

Человек, глубоко раскаивающийся в совершенном преступлении, еще задолго до допроса испытывает угрызения совести, чувство стыда, сожаления о содеянном. Такой обвиняемый, видя в следователе человека, сопереж и вающего вместе с ним, желающего объективно разобраться в случившемся, проникается доверием к следователю и его разъяснению, что чистосердечное признание своей вины и дача правдивых показаний явится смягчающим вину обстоятельством. Такая позиция обвиняемого, безусловно, является основой для установления контакта между следователем и допрашиваемым.

Важную роль в установлении контакта с обвиняемым играет эмоци о нальное состояние следователя, его настроенность и тон допроса. По мех а низму зеркальности допрашиваемый "заражается" соответствующим эм о циональным состоянием следователя. Поэтому спокойный, ровный тон сл е дователя, его эмоциональная уравновешенность снимает напряженность у допрашиваемого, а стремление следователя объективно, непредвзято раз о браться во всем вызывает у допрашиваемого доверие к нему.

"Более сложным может оказаться установление контакта с обвиня е мым, настроившимся на дачу заведомо ложных показаний, да еще к тому же ранее судимым. Иногда в подобной конфликтной ситуации контакт устан о вить не удается. Допрос приобретает характер противоборства, и в таких у с ловиях психологической задачей следователя является внушение обвиняем о му уважения к своему противнику, чувства безнадежности обмануть следс т вие. Это уже первый шаг к установлению контакта и побуждению обвиня е мого к даче правдивых показаний"".

Допрос обвиняемого, полностью признающего себя виновным, как правило, носит бесконфликтный характер, за исключением случаев самоог о вора или попыток скрыть от следствия или преуменьшить вину кого-либо из соучастников. Однако бесконфликтность ситуации в начале допроси может обостриться грубым и фамильярным поведением следователя по отношению к допрашиваемому, его нечуткостью, невниманием к человеческой судьбе допрашиваемого, неумением и нескрываемым нежеланием понять его.

"У. явилась в дежурную часть РОВД и заявила, что несколько минут назад она убила своего сожителя В. Проведенной проверкой было установл е но, что В. действительно убит в доме У. ударом ножа В область сердца.

Следователь К. после осмотра места происшествия допрос доставле н ной к нему в кабинет У. начал со слов: "Ну-ки, расскажи, как ты его замоч и ла?". В ответ У. выругалась нецензурными словами и категорически отказ а лась давать какие-либо показания.

К чести К. — это был молодой следователь — он тут же осознал свою ошибку, сообщил о случившемся прокурору и попросил передать дело др у гому следователю. Последнему потребовалось затратить длительное время для установления с У. контакта, после чего подозреваемая подробно расск а зала о мотивах и обстоятельствах совершенного ею убийства".

Однако в большинстве случаев следователю приходится сталкиваться с такой ситуацией, когда обвиняемый в начальной стадии расследования отк а зывается от дачи каких-либо показаний. Тогда следователю приходится ок а зывать на такого обвиняемого тактическое воздействие, которое осуществл я ется путем:

1) убеждения обвиняемого в неправильности занятой им позиции;

2) использования факта дачи показаний соучастниками обвиняемого;

3) использования противоречий между интересами соучастников.

Тактика допроса подозреваемого сходна с тактикой допроса обвиня е мого, хотя и имеет некоторые особенности. Они состоят в том, что данные о личности подозреваемого, которыми располагает следователь, обычно огр а ничены. Кроме того, у следователя при допросе подозреваемого еще нет уб е дительных доказательств, как при допросе обвиняемого. Вместе с тем есть и преимущество — фактор внезапности, что не позволяет допрашиваемому продумать линию защиты, осмыслить, какими доказательствами его вины располагает следствие.

Психологические особенности допроса при изобличении допраш и ваемого во лжи

Ложные показания дают не только подозреваемые, но и свидетели и потерпевшие. Допрашиваемый может давать ложные показания как в своих интересах, так и в ущерб им (например, при самооговоре).

Мотивами дачи ложных показаний свидетелем могут быть следующие:

— боязнь мести со стороны подозреваемого, обвиняемого, их родс т венников и знакомых;

— опасение испортить отношения с другими лицами, проходящими по делу;

— желание выгородить или смягчить вину подозреваемого (обвиня е мого) в силу родственных, семейных, дружеских побуждений либо из кор ы стных соображений, а также противоположное намерение усугубить вину указанных лиц — из мести, ревности и т. д.;

— нежелание в дальнейшем выступать в качестве свидетеля, опозна ю щего или участника иного следственного действия, быть вызванным в суд и т. д.;

— стремление скрыть свои собственные неблаговидные поступки, аморальное поведение и т. д.

Мотивы дачи ложных показаний потерпевшим сходны с перечисле н ными, к ним можно добавить только такие мотивы, как;

I) желание преуменьшить вред, причиненный преступлением поте р певшему, чтобы скрыть источник приобретения утраченных ценностей; 2) стремление преувеличить причиненный преступлением ущерб как из чувства мести, так и из корысти и иных побуждений (ревность, злоба и т. д.).

Что касается мотивов дачи ложных показаний подозреваемым и обв и няемым, то они весьма разнообразны. В следственной практике наиболее часто встречаются следующие:

1) желание избежать ответственности за содеянное или преуменьшить свою вину, либо понести наказание не за совершенное, а за менее тяжкое преступление — действительное или мнимое;

2) стремление выгородить или смягчить вину соучастников в силу дружеских, семейных или родственных связей, из корыстных соображений;

3) стремление оговорить соучастников из мести или в целях обеспеч е ния собственной безопасности в будущем, а также оговорить себя в силу б о лезненного состояния психики либо из бахвальства и т. д.;

4) стремление оговорить себя, чтобы скрыть неблаговидное, в том чи с ле и преступное, поведение близкого человека".

Лицо, дающее заведомо ложные показания, оказывает противодействие следствию, вступает со следователем в противоборство, в результате чего создается конфликтная ситуация.

Чтобы изобличить допрашиваемого в даче ложных показаний, следов а телю необходимо использовать тактические приемы.

При изобличении во лжи свидетеля и потерпевшего можно прибегнуть к таким приемам:

— убеждение в неправильности занятой позиции, ее антигражданском характере;

— разъяснение правовых последствий дачи ложных показаний;

— разъяснение вредных последствий дачи ложных показаний для близких допрашиваемому лиц из числа потерпевших, подозреваемых, обв и няемых;

— воздействие на положительные стороны личности допрашиваемого (чувство собственного достоинства, смелость, благородство, принципиал ь ность и т. д.).

Следственная тактика располагает целым арсеналом приемов изобл и чения подозреваемого и обвиняемого в даче ими ложных показаний, а также оказания на них правомерного психологического воздействия с целью пол у чить правдивые показания. Рассмотрим основные.

1. Убеждение. Этот прием заключается в обращении следователя к здравому смыслу допрашиваемого, побуждении его к раскаянию и чистосе р дечному признанию путем разъяснения как вредных последствий запир а тельства и лжи, так и благоприятных последствий признания своей вины и активного содействия расследованию совершенного преступления, а также преступлений прошлых лет, оставшихся нераскрытыми.

2. Использование положительных свойств личности допрашива е мого. Обращение следователя к положительным качествам собеседника во многих случаях приносит пользу. Каждому человеку свойственно стремление к самоуважению, и поэтому, апеллируя к честности, порядочности допраш и ваемого, к его заслугам в прошлом, авторитету в коллективе, среди товар и щей, его личному и социальному статусу, его можно убедить быть открове н ным, правдивым.

3. Пресечение лжи. Данный прием применяется тогда, когда нет нео б ходимости давать возможность подозреваемому или обвиняемому "разве р тывать" ложь, когда у следователя имеется достоверная информация по п о воду обстоятельств, выясняемых во время допроса. "В этом случае лживые показания допрашиваемого немедленно отклоняются, ложь пресекается в "зародыше" путем Предъявления имеющихся доказательств или других средств воздействия. Потеряв надежду на возможность дезинформировать следователя, изобличенный фактами, допрашиваемый часто переходит от лжи к правде"".

4. Выжидание. Этот прием применяется к лицам, у которых происх о дит борьба мотивов, один из которых побуждает к даче ложных показаний или отказу от дачи показаний, а другой — к признанию своей вины, раска я нию в содеянном. Такая борьба мотивов не затухает и может проявиться до с таточно сильно при умелом тактическом воздействии следователя и в пр о цессе допроса. Учитывая колебания допрашиваемого, следователь., сообщая определенные сведения, умышленно "закладывает" в его сознание такую и н формацию, которая должна обеспечить победу позитивных мотивов, и затем делает перерыв в допросе, выжидая, когда допрашиваемый сам откажется от мотивов, побуждающих его к даче ложных показаний.

5. Допущение легенды. Нередко следователь, зная либо догадываясь о том, что подозреваемый или обвиняемый дает ложные показания — легенду, предоставляет ему возможность изложить ее. Вступив в своего рода игру с допрашиваемым, он исходит из намерения выудить у того как можно больше деталей, конкретики, подробностей и как можно точнее и обстоятельнее з а фиксировать рассказ в протоколе допросов. Дав возможность допрашива е мому высказать все, что ему вздумается, следователь предъявляет весомые доказательства, опровергающие, развенчивающие легенду. Застигнутый врасплох и не подготовленный к созданию новой лжи, допрашиваемый м о жет дать правдивые показания.

6. Внезапность. Данный прием заключается в неожиданном для до п рашиваемого решении следователя провести после допроса то или иное сле д ственное действие, в то время как допрашиваемый, убежденный в неосв е домленности следователя о тгх или иных обстоятельствах дела, считает это действие невозможным. Например, следователь заявляет обвиняемому, да ю щему ложные показания, о намерении провести очную ставку с лицом, кот о рого, по мнению допрашиваемого, уже нет в живых.

Разновидностью использования фактора внезапности на допросе явл я ется такой распространенный прием изобличения, как неожиданное предъя в ление доказательств. Эффективность этого приема зависит также от того, д о пускает ли подозреваемый или обвиняемый, что данные доказательства м о гут оказаться у следователя. А. В. Дулов назвал такой прием, оказывающий сильное психологическое воздействие на обвиняемого (подозреваемого), "эмоциональным экспериментом". Он пишет: "Это действие является эксп е риментом по той причине, что следователь специально создает условия, при которых резко изменяется эмоциональное состояние допрашиваемого, часто влекущее за собой и определенные физиологические реакции. Эмоционал ь ным же эксперимент именуется в связи с тем, чти цель его — выявление и з менений в эмоциональном состоянии, последующий анализ и использование в допросе этого выявленного изменения. Чем больше событие преступления переживается, сохраняется в памяти обвиняемого (в силу раскаяния или в с и лу страха перед разоблачением), тем большее эмоциональное воздействие на него будет оказывать информация, напоминающая об этом событии, особе н но в том случае, если он не знает о наличии ее в распоряжении следователя, если считает, что эта информация начисто разрушает его линию защиты от предъявленного обвинения"".

В качестве примера можно привести одно из уголовных дел из практ и ки американского Федерального бюро расследования преступлений.

Безжизненное тело Мэри Стоунер, 12 лет, было обнаружено в 16 кил о метрах от ее дома в пригородных зарослях. В последний раз ее видели за н е сколько дней до исчезновения, когда она вышла из школьного автобуса возле своего дома.

Причиной смерти стал удар камнем, расколовший череп. Окровавле н ное орудие убийства обнаружили и изъяли полицейские, производившие о с мотр места происшествия.

Подозрение пало на Даурела Девьера, 24 лет. Проверка его на пол и графе не дала никакого результата. О том, как развивались события дальше, рассказал сотрудник ФБР Джон Дуглас, консультировавший местных сыщ и ков.

"Я сказал полицейским, что теперь, когда он понимает, ЧТС детектор лжи ему не страшен, остается лишь один путь уличит» его — допрос. Прежде всего его следует провести ночью. Поначалу преступник будет ощущать себя более комфортно, поскольку ночной допрос будет означать, что он не станет добычей прессы. Однако допрос после окончания рабочего дня также будет свидетельствовать о серьезных намерениях полиции.

В допросе должны участвовать как агенты ФБР, так и местная полиция. Он поймет, что против него обращена вся мощь правительственных стру к тур.

Далее, советовал я, оборудуйте комнату для допросов. Используйте нижнее освещение, создающее атмосферу таинственности. Сложите на виду стопку папок с его именем. Самое главное, нужно положить на стол окрова в ленный камень с места происшествия, но так, чтобы увидеть его он мог, только повернув голову.

Ничего не говорите об этом камне, посоветовал я полицейским, но внимательно наблюдайте за мимикой Девьера. Если он и есть убийца, то он не сможет не обратить на него внимания.

Из своего опыта я знал, что на преступника, наносящего удар тупым предметом, неизменно попадает кровь жертвы.

Мой сценарий был выполнен в точности. Когда полицейские ввели Девьера в комнату, подготовленную для допроса, он сразу же посмотрел на камень, покрылся испариной и начал тяжело дышать. Он вел себя нервно и настороженно и явно был подавлен при упоминании о крови. В конце допр о са он признался не только в убийстве Мэри Стоунер, но также и в соверш е нии другого изнасилования".

Даурел Джин Девьер был обвинен в изнасиловании и убийстве Мэри Стоунер и приговорен к смертной казни. Он был казнен на электрическом стуле 17 мая 1995 г.

7. Последовательность. Этот прием по своему характеру противоп о ложен предыдущему. Считается, что иногда бывает целесообразно предъя в лять доказательства последовательно (по примеру нарастания доказательной силы) и систематически, подробно останавливаясь на каждом из них, чтобы дать обвиняемому "прочувствовать" всю силу отдельного доказательства и всего их комплекса. Вообще в следственной тактике существует целый арс е нал приемов предъявления доказательств:

1) раздельное предъявление различных доказательств в той или иной последовательности;

2) одновременное предъявление всех имеющихся доказательств;

3) предъявление вначале косвенных, а затем прямых доказательств;

4) внезапное предъявление доказательства (о чем речь шла выше);

5) предъявление доказательств по нарастающей их весомости;

6) предъявление комплекса доказательств после предварительного с о общения обвиняемому о наличии доказательств, их перечисления с указан и ем источников их происхождения (либо без указания);

7) предъявление доказательств как бы невзначай, между делом;

8) предоставление обвиняемому возможности самому изучить доказ а тельство и оценить степень его убедительности;

9) фиксация внимания на отдельных признаках доказательства;

10) сопровождение процесса предъявления доказательства Пояснением механизма его образования, обстоятельств его обнаружения;

11) предъявление доказательств с демонстрацией возможности техн и ко-криминалистических средств по выявлению и расшифровке скрытой и н формации, содержащейся в этом источнике 2 .

8. Снятие напряжения. Нередко во время допроса обвиняемый не о т казывается от разговора, но и не может его вести, так как чувствует себя ск о ванным, чрезмерно напряженным. В этом случае следователь, воздействуя на допрашиваемого определенным образом, иногда только интонациями голоса, отдельными фразами старается снять эту напряженность. Успешное снятие напряжения довольно часто влечет за собой откровенное признание. Обле г чение, наступившее после снятия напряжения, вызывает у допрашиваемого стремление "излиться в беседе", "поговорить по душам". 1

9. Использование "слабых мест" личности обвиняемого. Под "сл а бым местом" личности следует понимать такие ее особенности, используя которые можно добиться правильных, правдивых показаний на допросе. "Слабым местом" допрашиваемого может 6ыть склонность к меланхолич е ским переживаниям, вспыльчивость, тщеславие и т. д. Так, в запальчивости и гневе обвиняемый расскажет то, чего не высказал бы в обычном состоянии (например, выдаст своих соучастников). В то же время следственная этика запрещает апеллировать к низменным качествам допрашиваемого (жадность, стяжание и др.).

10. Инерция. Это своеобразный прием, сущность которого сводится к тому, что следователь, беседуя с обвиняемым, незаметно переводит разговор из сферы отвлеченного, постороннего разговора в сферу разговора по сущ е ству. При этом обвиняемый, говоря с "постороннем", "по инерции" прогов а ривается о том, о чем не хотел бы говорить. Для получения большего эффе к та необходимо более часто осуществлять такие переходы от одного предмета беседы Я другому.

11. Отвлечение внимания. Обвиняемый всегда чутко и пристально следит за ходом допроса с целью уловить, что для следователя важно и что представляется ему второстепенным. В связи с этим допрашиваемый стр е мится сосредоточить свое внимание на чем-то одном, по его мнению, гла в ном. "Учитывая это обстоятельство, — отмечают Л. Б. Филонов и В. И. Д а выдов, — следователи искусственно переводят внимание допрашиваемого на участки, не имеющие первенствующего значения, и тем самым отвлекают его внимание от более важных участков. Все это предпринимается в расчете на то, что допрашиваемый будет относиться с меньшей осторожностью, н е брежнее к тем обстоятельствам, о которых следователю было бы желательно получить более детальную информацию"".

12. Создание впечатления хорошей осведомленности следователя. Сущность этого приема заключается в том, что следователь, не обманывая допрашиваемого, в то же время убеждает его в своей осведомленности. Это может достигаться, во-первых, умением вести себя определенным образом, во-вторых, с помощью достоверной информации, в то время как обвиняемый не предполагает, что это за сведения (отдельные детали биографии, факты из дела и т. Д.). В результате у допрашиваемого создается впечатление, что сл е дователь знает не только отдельные подробности дела, но и все остальное. Это в итоге может заставить обвиняемого прекратить запирательство.

13. Создание "незаполненности". Этот прием применяется в тех сл у чаях, когда при отсутствии достаточного количества доказательств следов а тель ведет свои рассуждения, опираясь на ряд достоверных фактов. Он тол ь ко показывает обвиняемому "незаполненные" места в деле. В то же время, рисуя в основном достаточно ясную и полную картину события, он вместе с допрашиваемым прослеживает логику отдельных фактов и предлагает ему заполнить неясные места. Эти незаполненные места и неясности, отмече н ные. следователем, вызывают у допрашиваемого беспокойство и естестве н ную потребность освободиться от нелогичности, привести все сказанное в соответствие с логикой.

14. Форсированный темп допроса. Этот прием состоит в том, что следователь, используя активную позицию, берет инициативу в свои руки и опережает мысль "противника" заранее заготовленными ходами в форме в о просов или суждений. При высоком темпе подачи вопросов допрашиваемый, приняв этот темп, окажется не в состоянии тщательно обдумывать и "раст я гивать" ответ.

Существует ряд других тактических приемов допроса обвиняемого, более подробно рассмотренных Л. Б. Филоновым и В. И. Давыдовым в уп о мянутой работе.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ

Судебная психология - отрасль юридической психологии, изучающая закономерности деятельности - расследования, судебного рассмотрения и предупреждения преступлений. Основной задачей судебной психологии является выяснение того, какие свойства личности - обусловливают успешную профессиональную деятельность судебно - следственных работников, и как они могут быть целенаправленно сформированы. В ее рамках рассматриваются вопросы оптимальных приемов взаимодействия юристов с другими участвующими в уголовном деле лицами, осуществления следственных и судебных действий (допроса, осмотра, очной ставки, обыска, опознания.

Специфические вопросы, адресуемые судебным психологам. Основные вопросы, на к-рые приходится отвечать психологу в большинстве судебных дел, можно разделить на три категории: а) вопросы диагностического характера, касающиеся личностной динамики, наличия психоза или органической психопатологии, доказательств симуляции и т. д.; б) вопросы, требующие перехода от уровня диагностики к вынесению экспертных заключений, касающихся специфических правовых вопросов, правоспособности отвечать перед судом, связи психол. расстройства с аварией, соблюдения интересов ребенка и т. д.; в) вопросы, касающиеся решений по делу - необходимости направления на лечение и прогноза его результатов, возможности опасного поведения в будущем и т. д.

Разработал

Профессор кафедры

психологии и педагогики В.И. Колесов

\ Приложение (к лекции)

ЗАДАНИЕ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ЗАНЯТИЙ ПО ТЕМЕ №5

1. Лекция

Рассматриваемые вопросы

1. Общие представления о судебной психологии
   1. Исследование материалов предварительного следствия и планирование судебного разбирательства
   2. Психология допроса

Основная литература

1. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М., 2010.
2. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М., 2011.
3. Васильев В.Л. Юридическая психология. СПб., 2012.
4. Еникеев М.И. Юридическая психология. Учебник для ВУЗов: [гриф гос.комитета РФ по высшему Образованию] – М.: Норма, 2013. – 502 стр.

Дополнительная литература

1. Актуальные проблемы борьбы с коррупцией и организованной преступностью в сфере экономики. М., 2006.
2. Васильев В.Л. Психологическая культура прокурорско-следственной
   деятельности. СПб., 2008.
3. Горьковая И. А. Основы судебно-психологической экспертизы: Учебное
   пособие. СПб., 2009.
4. Горьковая И.А. Личность подростка - правонарушителя. СПб., 2005.
5. Гримак Л.П. и др. Методы прикладной психологии в раскрытии и
   расследовании преступлений. М., 1999.

	Должность	Фамилия/ Подпись	Дата
Разработал	Профессор кафедры	Колесов В.И.
Проверил	Профессор кафедры	Лобжа М.Т.
			Стр. 1 из 26

по курсу «Судебная психология»

«Предмет, задачи и структура судебной психологии»

Введение

1. Предмет, задачи и методы судебной психологии

2. История развития судебной психологии

Заключение

Введение

Специфика предмета судебной психологии заключается в своеобразии видения этих состояний, в исследовании их правового значения для установления истины, в поисках научно обоснованных методов снижения возможности нарушения правовых норм путем психологической коррективных состояний, равно как и свойств личности правонарушителей, следователь, ведя предварительное следствие и суд, разбирая дело в судебном заседании, выясняет сложные переплетения человеческих взаимоотношений, порой не поддающиеся учету психологические, субъективные качества людей и мотивы, толкнувшие человека на преступление.

Точное представление о том, почему мы поступаем так, а не иначе, дает нам возможность лучше понять свою жизнь и более сознательно управлять ею. Следователь, прокурор и защитник, администратор и воспитатель исправительных колоний должны быть вооружены психологическими знаниями, позволяющими ориентироваться в сложных и запутанных отношениях и конфликтах, которых им приходится разбираться. Бесспорно, знание психологической науки необходимо каждому, кто имеет дело с людьми, кто призван воздействовать и проводить воспитательную работу. Наука о психической жизни и деятельности человека, изучающая такие процессы, как ощущение и восприятие, запоминание мышление, чувства и воля, свойства личности с индивидуальными особенностями, темперамент, характер, возраст, склонности, не может не иметь самого прямого отношения к раскрытию и расследованию преступлений, рассмотрению дел в суде. В значительной степени задачи судебной психологии определяются необходимостью совершенствовать практическую деятельность органов правосудия, работники следствия и суда, повседневно сталкиваясь, с разнообразными проявлениями психики подследственного, потерпевшего, свидетеля, конечно, стараются разобраться в сложностях их душевного мира, с тем, чтобы правильно понять и главным образом оценить его. Профессии следователя, прокурора и судьи постепенно формируют определенные представления о человеческой психике, заставлял оперировать положениями практической психологии и быть в какой-то мере осведомленными в этой области. Однако объем и качество таких знаний, преимущественно интуитивных, не могут выйти за рамки индивидуального опыта и личных данных того или иного работника. Кроме того, такие эмпирические знания о душевном мире человека, приобретаемые от случая к случаю, бессистемны и поэтому не могут удовлетворять всё возрастающие требования жизни. Для наиболее объективного и квалифицированного решения множества вопросов, постоянно возникающих перед судебно-следственными работниками, наряду с юридической и общей эрудицией, профессиональным опытом, требуются также и обширные психологические знания.

1. Предмет, задачи и структура судебной психологии

Судебная психология включает в себя различные области научных знаний, является прикладной наукой и в равной мере принадлежит как психологии, так и юриспруденции. В области общественных отношений, регулируемых нормами права, психическая деятельность людей приобретает своеобразные черты, которые обусловлены спецификой человеческой деятельности в сфере правового регулирования.

Являясь активным членом общества, человек совершает поступки, действия, которые подчиняются определенным правилам. Правила, обязательные для какого-то конкретного множества (массы) людей, называются нормами поведения и устанавливаются самими людьми в интересах либо всего общества, либо отдельных групп и классов.

Все нормы поведения обычно делят на технические и социальные.

Первые регулируют деятельность человека по использованию природных ресурсов (нормы расхода топлива, электроэнергии, воды и т. п.) и орудий труда.

Социальные нормы регулируют отношения между людьми. Социальные нормы включают в себя обычаи, мораль и право. Все социальные нормы, исходя из принятых в обществе оценок, требуют либо воздержания от проступков, либо совершения каких-то активных действий.

Методологическая особенность судебной психологии состоит в том, что центр тяжести в познании переносится на личность как субъект деятельности.

Таким образом, если право в первую очередь выделяет в человекеправонарушителя, то судебная психология исследует человека в правонарушителе, в свидетеле, потерпевшем и т. п.

Психическое состояние, так же как и устойчивые особенности характера и личности потерпевшего, правонарушителя, свидетеля, развиваются и протекают, подчиняясь общепсихологическим и психофизиологическим законам.

Занимаясь исследованием теневых сторон жизни, иногда в самых отталкивающих ее проявлениях, следователи и судьи должны сохранять личную невосприимчивость (иммунитет) к отрицательным влияниям и избегать нежелательных искажений личности, так называемой профессиональной деформации (подозрительности, самоуверенности, обвинительного уклона и т. п.).

Особенности труда этих работников делают необходимой морально-психологическую закалку, ибо они связаны со значительным напряжением умственных и моральных сил.

Значительный рост преступности, а также развитие ее наиболее опасных форм: организованная преступность, убийства на сексуальной почве, заказные убийства и т. п. предъявляют требования к повышению эффективности деятельности правоохранительной системы. С другой стороны, усиливается охрана прав и интересов отдельных граждан в процессе привлечения их к уголовной ответственности и тенденция к гуманизации процесса расследования и судебного рассмотрения уголовных дел. Это определяет необходимость высокого уровня профессиональной компетентности работников правоохранительной системы как главного интегрального фактора, обеспечивающего как защиту интересов отдельных лиц и организаций от преступных посягательств, так и соблюдение всех законных прав и интересов граждан и коллективов, а также соблюдение этических норм. Сама профессиональная компетентность в значительной степени определяется личностным потенциалом правоведа, т. е. системой психологических факторов, которые можно объединить общим понятием психологической культуры.

Юристам необходимо уметь рационально распределять свои силы и способности, чтобы сохранить результативность на протяжении всего рабочего дня, владеть профессиональными психологическими качествами, чтобы при наименьшей затрате нервной энергии получать оптимальные доказательственные данные. В последовательном развитии таких профессиональных качеств, как гибкость ума и характера, острая наблюдательность и цепкая память, самообладание и выдержка, принципиальность и справедливость, организованность и самостоятельность, большое значение имеют рекомендации психологической науки, которая указывает верные пути и средства их формирования. Наряду с этим дальнейший рост эффективности труда судебно-следственных работников требует всесторонней, глубокой разработки психологических основ криминалистической тактики, а также изучения или знания психологии других участников уголовного судопроизводства (обвиняемого, потерпевшего, свидетеля и др.). Психологическая компетентность судебно-следственных работников помогает «предотвратить чреватые иногда тяжелыми последствиями ошибки, которые могут возникнуть при суждении о человеческих поступках вследствие недоучета психологических моментов»

Судебная психология – научно-практическая дисциплина, которая изучает психологические закономерности системы человек - право, разрабатывает рекомендации, направленные на повышение эффективности этой системы.

Методологическую основу судебной психологии составляет системно-структурный анализ процесса деятельности, который рассматривается во взаимосвязи со структурой личности и системой правовых норм.

Таким образом, в центре внимания этой науки находятся психологические проблемы согласования человека и права как элементов одной системы.

Исследуя проблему предмета и системы судебной психологии, мы исходим из принципиального положения, что психологические закономерности в области правоприменительной деятельности делятся на две большие категории: деятельность правопослушную и деятельность, связанную с теми или иными правонарушениями. Этими методологическими предпосылками, а также принципом иерархии определяется построение системы судебной психологии, в которой последовательно анализируются психологические закономерности в сфере правопослушного поведения и в сфере социальной патологии.

Судебная психология составляет особенную часть юридической психологии, которую часто и называют судебной психологией, состоит из следующих разделов: криминальная психология, психология потерпевшего, психология правонарушений несовершеннолетних, следственная психология, психология судебного процесса, судебно-психологическая экспертиза и исправительно-трудовая психология.

Судебная психология изучает человека во всей полноте, с другой стороны, этой научной дисциплине ярко выражены юридические аспекты, которые обуславливают комплекс объективных закономерностей, изучаемых дисциплиною. Она разрабатывает психологические основы:

Правопослушного поведения (правосознание, мораль, общественное мнение, социальные стереотипы);

Преступного поведения (структура личности преступника, преступный стереотип, структура преступной группы, криминогенная ситуация, структура личности потерпевшего и роль этих структур в генезисе преступного поведения);

Правоохранительной деятельности (профилактика правонарушений, следственная психология, психология судебного процесса, судебно-психологическая экспертиза);

Ресоциализации правонарушителей (исправительно-трудовая психология, психология адаптации после освобождения из ИТУ);

Психологии несовершеннолетних.

Судебная психология решает следующие задачи:

Изучение психологических закономерностей воздействия права и правоохранительной деятельности на отдельных лиц, группы и коллективы;

Для оптимизации правоохранительной деятельности необходимы, во-первых, подробное описание всех сторон этой сложной профессиональной деятельности, личностных качеств и навыков, которые в ней реализуются, и, во-вторых, научно обоснованные рекомендации о соответствии конкретной человеческой личности объективным требованиям, предъявляемым к профессии юристов и о методике подбора и расстановки юридических кадров.

Синтез психологии и юриспруденции в научных дисциплинах – юридической психологии и психологии юридического труда – должен привести к взаимному обогащению этих наук, разрешению одной из наиболее актуальных проблем в этой стыковой области – повышению эффективности правоохранительной деятельности.

Судебная психология (в современном понимании) – это наука, изучающая различные психологические аспекты личности и деятельности в условиях правового регулирования. Она может успешно развиваться и решать комплекс стоящих перед ней задач только благодаря системному подходу.

Возникновение специальных дисциплин объясняется, конечно, растущей дифференциацией и прогрессом аналитических методов. Однако в области человекознания эта тенденция переплетается с синтетическими подходами к реальным целостным или сложным видам человеческой деятельности. Поэтому специализация в этой области чаще всего сочетается с объединением отдельных частных теорий в общую теорию того или иного образования, свойства или вида человеческой деятельности.

Различные научные дисциплины по-разному подходят к изучению генезиса правонарушений, так как структура конкретного правонарушения может быть проанализирована с разных точек зрения. Юридический подход характеризует его как деяние, состоящее из четырех элементов: объекта, субъекта, объективный и субъективный урон. Для криминологии, социологии и психологии более продуктивен динамичный генетический подход, позволяющий изучить поведение человека в развитии. Важная задача криминальной психологии – выделить внутренние личностные предпосылки, которые в сочетании с определенными внешними обстоятельствами могут создать криминогенную ситуацию – т. е. определить криминогенные личности качества. Далее, в рамках криминальной психологии устанавливаются специфические особенности личности, которые обусловливают в ней эти предпосылки (дефекты правосознания, нравственности, культуры эмоций и т. д.), а также устанавливается причинная связь между выявленными дефектами и склонностью к совершению определенной категории преступлений. Криминальная психология исследует механизм иммунитета личности к криминогенной ситуации и через познание закономерности этого явления разрабатывает рекомендации по профилактике преступности. Аналогичные задачи («по другую сторону барьера») в криминогенной ситуации ставит и должна решать психология потерпевшего. Психология потерпевшего изучает факторы формирования его личности, его ведение в генезисе преступления, а также разрабатывает практические рекомендации по методике допроса потерпевшего и воспитания у людей морально-волевых качеств, которые обеспечивали бы защиту от преступного посягательства. Психология потерпевшего тесно "связана с уголовным правом, криминологией, социальный психологией и психологией личности.

Психологические исследования личности потерпевшего и его деятельности представляются весьма актуальными, так как способствуют решению целого ряда вопросов: более правильной квалификации преступлений, изучению их причин и условий, всестороннему расследованию уголовных дел, обнаружению новых доказательств и т. д.

Проблема включает в себя следующие аспекты: методы исследования личности потерпевшего, изучение поведения потерпевшего непосредственно перед событием преступления, в момент события преступления, после него и, наконец, на стадии предварительного следствия. Сложная проблема формирования преступного умысла может быть достаточно глубоко исследована в первую очередь в рамках криминальной психологии и психологии потерпевшего.

В особом подразделе судебной психологии (криминальная психология) исследует психологические аспекты неосторожной преступности, в том числе бытовую и профессиональную неосторожность.

Преступность – большое социальное зло, а преступность несовершеннолетних – это зло, многократно увеличенное. Значительное количество особо опасных рецидивистов свое первое преступление совершили в возрасте до 18 лет. Общество, желающее избавиться от преступности, прежде всего, должно правильно воспитывать детей.

В подавляющем большинстве случаев в число подростков-правонарушителей попадают те, у кого не сложились отношения в школьном коллективе.

Судебная психология исследует антисоциальное поведение несовершеннолетнего и влияние на него факторов внешней микросреды, а также особенности личности подростка, которые обусловливают его индивидуальное реагирование на различные «жизненные неудачи», и разрабатывает рекомендации, направленные на профилактику детской и юношеской преступности.

Предварительное следствие – это целенаправленный процесс, целью которого является реконструкция (восстановление) события преступления, имевшего место в прошлом, по следам, обнаруженным следователем в настоящем.

Можно выделить, по крайней мере, два направления этого процесса: первое – реконструкция самого события преступления и объективных условий, которые способствовали его совершению. Окончательной целью такой реконструкции является получение исчерпывающих сведений об объекте и объективной стороне состава преступления.

Второе направление реконструкции – исследование личности преступника в ее эволюции, изучение механизма образования преступного умысла, преступной установки, исследование субъективного отношения преступника к совершенному деянию. Такая реконструкция необходима для того, чтобы получить исчерпывающую информацию о субъекте и субъективной стороне состава преступления, о конкретных причинах данного преступления, которые проявляются через преступные установки и преступное поведение исследуемой личность.

В рамках следственной психологии разрабатываются психологические основы важнейших следственных действий (осмотра, допроса, обыска, опознания и т.д.) и психологические рекомендации, направленные на повышение их эффективности.

Психология рассмотрения уголовного дела в суде исследует закономерности психической деятельности всех лиц, участвующих в рассмотрении, а также воспитательное воздействие судебного процесса и приговора на подсудимого и на других лиц, роль общественного мнения как фактора, влияющего на судебный процесс, и др.

С этим разделом тесно связаны науки: уголовное право, уголовный процесс, социальная психология, судебная этика.

Психологический анализ судебного процесса дает возможность разработать рекомендации, направленные на увеличение эффективности правосудия, развитие культуры процесса, усиление воспитательного воздействия на всех его участников.

Эти задачи не могут быть решены без использования данных различных наук, изучающих личность человека, его взаимоотношения с коллективом и роль различных факторов, положительно или отрицательно воздействующих на личность осужденного. Одной из наиболее актуальных и способствующих решению указанных выше задач является исправительно-трудовая психология, которая исследует закономерности психической деятельности человека, отбывающего наказание, и основные факторы, влияющие на него в процессе перевоспитания: режим, труд, коллектив, воспитательное воздействие, а также факультативные факторы – семья, дружеские связи с лицами, находящимися на воле, учеба, увлечения и т. д.

Синтез психологии и юриспруденции в новой научной дисциплине – юридической психологии – должен привести к взаимному обогащению обеих наук и к разрешению одной из наиболее актуальных проблем – проблему увеличения эффективности правоохранительной деятельности.

2. История развития судебной психологии

Судебная психология – одна из сравнительно молодых отраслей психологической науки. Первые попытки систематического решения некоторых задач юриспруденции методами психологии относятся к XVIII в.

В развитии судебной психологии можно выделить следующие три этапа;

1. Ранняя история судебной психологии – XVIII в. и первая половина XIX в.

2. Первоначальное оформление судебной психологии как науки – конец XIX в. и начало XX в.

3. История судебной психологии в XX столетии.

Ранняя история судебной психологии

Как большинство новых наук, возникших на стыке различных отраслей человеческих знаний, юридическая психология на первых этапах своего развития не была самостоятельной и не располагала специальными кадрами. Относящиеся к этой дисциплине вопросы пытались решать отдельные психологи, юристы и даже ученые, специализировавшиеся в других областях знаний. Начальный этап развития связан с необходимостью обращения правовых наук к психологии для разрешения специфических задач, которые не могли быть решены традиционными методами правоведения. Судебная психология, как и многие другие отрасли психологической науки, прошла путь от чисто умозрительных построений к научно-экспериментальному исследованию. Одним из первых авторов, который рассмотрел ряд судебно-психологических аспектов и идею гуманизма, был М. М, Щербатов (1733–1790). В своих трудах он требовал, чтобы законы разрабатывались с учетом индивидуальных особенностей личности человека, одним из первых он поднял вопрос об условно-досрочном освобождении от наказания. Он положительно оценивал фактор труда в перевоспитании преступника.

Представляют интерес и работы И.Т. Посошкова (1652-1726), в которых давались психологические рекомендации относительно допроса обвиняемых и свидетелей, классификация преступников, затрагивались и некоторые другие вопросы.

Распространение идеи исправления и перевоспитания преступника обусловило необходимость обращения к психологии для научного их обоснования. Над этим в начале XIX в. в России работали В.К. Елпатьевский, П.Д. Лодий, Л.С. Гордиенко, Хр. Штельцер и др.

Однако сама психология, носившая в то время метафизический, умозрительный характер, не могла даже в союзе с уголовным правом разработать достаточно обоснованные критерии и методы изучения человеческой личности.

Значительное количество работ по судебной психологии появилось в России в 3-й четверти XIX в.

Психологические вопросы оценки свидетельских показаний занимали выдающегося французского ученого-математика Лапласа. В «Опытах философии теории вероятностей», изданной во Франции в 1814 г. Лаплас делает попытку дать материалистическую интерпретацию вопроса надежности судебных решений. Он считал, что элементы вероятности того, что данное показание соответствует действительности, слагаются:

Из вероятностей самого события, о котором повествует свидетель;

Из вероятности четырех гипотез в отношении допрашиваемого:

Свидетель не ошибается и не лжет;

Свидетель лжет, но ошибается;

Свидетель не ошибается, но лжет;

Свидетель и лжет, и ошибается.

Лаплас понимал, насколько трудно оценить правдивость или ложность показаний свидетелей из-за большого числа сопровождающих обстоятельств, но считал, что суд в своих суждениях опирается не на математическую достоверность, а лишь на вероятность. Но тем не менее схема Лапласа интересна как первая попытка создать научную методику оценки свидетельских показаний.

Изучение проблем судебной психологии долгое время дальше этих первых попыток не шло. Во второй половине XIX века не только успешное развитие естественных наук, но и рост преступности во всех ведущих капиталистических странах послужили толчком к дальнейшему оживлению и расширению судебно-психологических исследований.

Конец XIX и начало XX в. связаны с интенсивным развитием психологии, истории и ряда юридических дисциплин (в первую очередь – уголовного права ученых), представлявших эти науки в тот период, занимали прогрессивные (И.М. Сеченов, В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков, В.П. Сербский, А.Ф. Кош) ученые.

Развитие психологии, психиатрии и права привело к необходимости выделения юридической психологии как самостоятельной научной дисциплины, Ковалевский в 1899 г. поставил вопрос о разделении психопатологии и психологии, а также введении этих наук в курс юридического образования.

Примерно в этот же период развернулась борьба между антропологической и социологической школами уголовного права. Родоначальником антропологической школы был Ч. Ломброзо, создавший теорию «врожденного» преступника, который в силу своих атавистических черт не может быть исправлен.

Представители социологической школы использовали идеи утопического социализма и решающее значение, в объяснении причин преступности придав социальным факторам. Некоторые идеи социологической школы несли прогрессивные для своего времени элементы.

В начале XX в. в юридической психологии начинают использоваться ментальные методы исследования.

Наиболее обстоятельная работа по судебной психологии принадлежала Гансу Гроссу. В его «Криминальной психологии», вышедшей в 1898 г., использованы результаты общепатологических экспериментальных исследований ряда психологов.

В изучении психологии расследования преступлений серьезным шагом вперед было непосредственное применение экспериментального метода психологии. Один из создателей этого метода – французский психолог Альфред Бинэ – первым стал экспериментально изучить вопрос о влиянии внушения на детские показания. В 1900 г. он опубликовал книгу под названием «Внушаемость», в которой вопросам влияния внушения на детские показания посвящена специальная глава. В ней А. Бинэ делает небезынтересные выводы:

Ответы на вопросы всегда содержат ошибки;

В целях правильной оценки показаний в протоколах судебных заседаний следует подробно излагать как вопросы, так и ответы на них.

В 1902 г. эксперименты по определению степени достоверности свидетельских показаний производил немецкий психолог Вильям Штерн. Опираясь на свои данные, В. Штерн утверждал, что свидетельские показания принципиально недостоверны, порочны, поскольку «забывание есть правило, а воспоминание – исключение». Итоги своего исследования В. Штерн доложил на заседании Берлинского психологического общества, и в Европе они вызвали большой интерес в юридических кругах. Впоследствии В. Штерн создал персоналистическую концепцию памяти, которая имела ярко выраженный идеалистический характер. Согласно этой концепции память человека не является отражением объективной реальности, а выступает лишь как ее искажение в угоду узкоэгоистическим интересам личности, ее индивидуалистическим намерениям, ее гордости, тщеславию, честолюбию и пр.

Доклад В. Штерна вызвал бурную реакцию и у русских юристов. Горячими сторонниками В. Штерна в России стали профессор Петербургского университета О.Б. Гольдовский и профессор Казанского университета А.В. Завадский и А.И. Елистратов. Они самостоятельно провели серию опытов, подобных опытам В. Штерна, и сделали аналогичные выводы. Сам О. Гольдовский говорил: «Психологические основания ошибок очень различны, и вывод из сопоставления картины, воспроизведенной свидетелем, с действительностью получается очень печальный. Свидетель не дает точной копии, но лишь суррогат ее».

Исследования по криминалистической психологии проводились и в других странах: во Франции – Клапаредом, в США – Майерсом, а также Кеттелом, который в 1895 г. провел эксперимент с памятью студентов, а затем предложил составить указатель степеней точности свидетельских показаний.

Над вопросами психологии свидетельских показаний в России работали также М.М. Хомяков, М.П. Бухвалова, А.Н. Берштейн, Е.М. Кулишер и др. В 1905 г. вышел сборник «Проблемы психологии. Ложь и свидетельские показания». Многие статьи сборника пронизывала идея о недостоверности свидетельских показаний. Они разделяли негативное отношение к свидетельским показаниям. Среди них, прежде всего, следует назвать крупнейшего русского юриста А.Ф. Кони. А.Ф. Кони резко выступил против выводов В. Штерна и О. Гольдовского.

Ученые Казанского университета М.А. Лазарев и В.И. Валицкий констатировали, что положения Штерна не будут иметь значения для практики, что важнейшее зло при свидетельских показаниях не непроизвольные ошибки, а сознательная ложь свидетелей, явление распространенное более, чем принято считать: почти четверть свидетелей отступают от правды.

Известный советский психолог Б.М. Теплов правильно отмечал, что даже при полной субъективной добросовестности авторов результаты психологических экспериментов будут определяться теорией, которой они руководствуются. В своих психологических изысканиях В. Штерн и другие проявляли непонимание особенностей психического отражения объективной действительности. Так, сущность непроизвольной памяти они рассматривали как случайный результат пассивного запечатления мозгом действующих на него факторов.

Развитие наук, в том числе наук о социальных явлениях, порождает стремление разобраться в причинах преступности, дать научное обоснование деятельности социальных институтов, занимающихся ее предупреждением. Таким образом, уже в XIX веке начинает складываться новый подход к решению данной проблемы, сутью которого является стремление вскрыть причины преступного поведения и на их основе составить программу практической деятельности по борьбе с преступлениями и преступностью. В середине XIX века Чезаре Ломброзо одним из первых попытался научно объяснить природу преступного поведения с позиции антропологии. Теория Ломброзо находит последователей в наше время. Отголоски ее можно найти в современных теориях, таких как теория хромосомных аномалий Клайнфельтера, во фрейдистских и неофрейдистских учениях о врожденной агрессии и разрушительных влечениях, в генной инженерии.

Ломброзианство – концепция о врожденной предрасположенности отдельных индивидов к уголовным преступлениям. Названа она по имени Чезаре Ломброзо, впервые сформулировавшего эту концепцию.

Итальянский психиатр Ломброзо, проработав всю жизнь тюремным врачом, создал впечатляющую классификацию лицевых черт преступников. Он высказал мысль о том, что преступники не только отличаются по внешнему виду от нормальных людей, но и несут в себе рудиментарные признаки первобытного человека. Внешними проявлениями этих признаков служат так называемые стигматы преступности: неправильное строение черепа, асимметрия лица, притуплённая чувствительность, неспособность краснеть, склонность к татуировке и т. д. Аномалии в психике выражаются в мстительности, тщеславии, гордости, слабости рассудка, неразвитости нравственных чувств, особенностях речи и даже особом письме, напоминающем иероглифы древних.

Учение Ломброзо не нашло дальнейшего применения. Увы, в его выводах слишком много моральных заключений и слишком мало истины. Конечно, было бы очень соблазнительно опознавать преступников, пускай пока и потенциальных, по форме бровей или носа. Однако опыт криминалистов свидетельствует, что преступления совершаются людьми самой разной наружности, Иной раз даже вполне импозантной. Знаменитый герой Конан - Дойля утверждал: «Человек самой отвратительной внешности, какую мне доводилось встречать, был великим филантропом, без счета жертвовавшим на нужды сирот, а самая очаровательная из виденных мною женщин оказалась отравительницей своих детей». Так или иначе, труды Ломброзо небезынтересно читать, но пользоваться ими невозможно, по крайней мере, в целях криминалистической экспертизы.

Очевидно, что если до конца следовать логике антропологической теории Ч. Ломброзо, то борьба с преступностью должна осуществляться путем физического уничтожения либо пожизненной изоляции «врожденных» преступников. Биологизаторский подход в объяснении природы преступного поведения был подвергнут серьезной, справедливой критике уже со стороны буржуазных социологов, современников Ломброзо, когда преступность начала изучаться как социальное явление.

История судебной психологии в XX столетии.

Конец XIX – начало XX веков характеризуется социологизацией криминологического знания, когда причины преступности как социального явления начали изучать социологи Ж. Кетле, Э. Дюркгейм, П. Дюпоти, М. Вебер, Л. Леви-Брюль и другие, которые, применив метод социальной статистики, преодолели антропологический подход в объяснении природы преступного поведения, показав зависимость отклоняющегося поведения от социальных условий существования общества. Эти работы были, безусловно, прогрессивным явлением своего времени.

На Международной конференции во Франции в 1972 г. исследователи разных стран высказали единодушное мнение, что зависимость между генными нарушениями и преступностью не подтверждается статистически.

Таким образом, теория хромосомных аномалий, как когда-то и антропологическая теория преступности, при более тщательном изучении не нашла своего подтверждения и была подвергнута серьезной обоснованной критике. Особое внимание последователи биологизаторского подхода, и в частности представители фрейдистской и неофрейдистской школы, уделяют объяснению природы такого свойства, как агрессивность, которая якобы служит первопричиной насильственных преступлений. Поведение, целью которого является нанесение вреда некоторому объекту или человеку, возникает, по мнению фрейдистов и неофрейдистов, в результате того, что по различным причинам не получают реализации отдельные неосознаваемые врожденные влечения, что и вызывает к жизни агрессивную энергию, энергию разрушения. В качестве таких неосознаваемых врожденных влечений 3. Фрейд рассматривал либидо, А. Адлер – стремление к власти, к превосходству над другими, Э. Фромм – влечение к разрушению. Очевидно, что в таком случае агрессивность неизбежно должна возникать у любого человека с врожденными, сильно выраженными неосознаваемыми влечениями, которые далеко не всегда способны реализоваться в жизни и потому находят свой выход в деструктивном, разрушительном поведении.

Однако последующие исследователи агрессивности и ее природы как за рубежом, так и у нас в стране (А. Бандура, Д. Бергковец, А. Басе, Э. Квятковская-Тохович, С. Н. Ениколопов и др.) существенно изменили точку зрения на природу агрессии и на ее выражение.

Все большая роль в природе агрессии отводится социальным прижизненно действующим факторам. Так, А. Бандура считает, что агрессия – результат искаженного процесса социализации, в частности результат злоупотребления родителей наказаниями, жестоким отношением к детям. А. Бергковец указывает, что между объективной ситуацией и агрессивным поведением человека всегда выступают две опосредующие причины: готовность к агрессии (злость) и интерпретация, толкование для себя, данной ситуации.

Индивидуальные психосоматические и половозрастные особенности, а также связанные с ними отклонения (отставание в умственном развитии, нервно-психические и соматические патологии, кризисные возрастные периоды развития и т. д.) рассматриваются как психобиологические предпосылки асоциального поведения, которые способны затруднять социальную адаптацию индивида, отнюдь не являясь при этом фатальной предопределяющей причиной преступного поведения.

Теория «социальной аномалии» Р. Мертона построена на гипотезе об отмирании, отпадении норм морали при делинквентном поведении (социология преступности); теория «нейтрализации» Д. Матса и Т. Сайкса, которые считают, что преступник в целом разделяет общепринятые нормы морали, но оправдывает свое преступное поведение.

Развитию юридической психологии в первые годы советской власти весьма способствовал большой общественный интерес к вопросам осуществления правосудия, законности, личности преступника и др. В стране начался поиск новых форм предупреждения преступности и перевоспитания правонарушителей. Судебная психология приняла активное участие в решении этих проблем. В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был организован Государственный институт по изучению преступности и преступника. В течение первых пяти лет существования этим институтом было опубликовано значительное количество работ по юридической психологии. Специальные кабинеты по изучению преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Баку и других городах.

Одновременно велись исследования по психологии свидетельских показаний, по психологической экспертизе и некоторым другим проблемам.

Интересные исследования провел психолог А. Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. Он изучал возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования преступлений и сформулировал принципы работы прибора, который впоследствии получил наименование «разоблачителя лжи» (детектор лжи)" Значительный вклад в развитие судебной психологии того времени внесли такие известные специалисты, как В. М. Бехтерев и А. Ф. Кони.

Уже в первые годы советской власти юристы и психологи настойчиво искали новые формы борьбы с преступностью. Новый общественный строй видел в преступнике, прежде всего человека. Этот гуманистический принцип, положенный в основу советского законодательного регулирования вопросов доказывания, естественно, усиливал интерес к психологическим особенностям людей, вовлеченных в орбиту уголовного судопроизводства, вводил психологию в круг проблем, исследование которых было важно для успешного расследования преступлений.

В 1922 г. Кони опубликовал брошюру «Память и внимание», в которой излагались проблемы свидетельских показаний. А. Р. Лурия в ряде своих исследований подверг специальному психологическому анализу сущность свидетельских показаний. Много внимания уделял вопросам психологии свидетельских показаний известный тогда судебный психолог А. Е. Брусиловский.

Достижения экспериментальной психологии начинают использоваться в этот период и в судебной практике в России. В частности, В, М. Бехтерев и его ученики активно занимаются проблемами психологической диагностики преступников и свидетелей. Первым значительным исследованием в области судебно-психологической экспертизы была книга А. Е. Брусиловского «Судебно-психологическая экспертиза: ее предмет, методика и предметы», вышедшая в свет в 1939 г. в Харькове. В ней содержатся примеры использования судебно-психологической экспертизы (СПЭ) в уголовном судопроизводстве.

Первоначально, в период становления экспериментальной психологии, попытки использовать ее для нужд юридической практики, сводились в основном к разработке методик по определению достоверности показаний участников уголовного процесса. Например, А. Р. Лурия в 1928 г., исследуя психические процессы, разрабатывает так называемую «сопряженную моторную методику» с целью диагностики аффективных следов. Эта методика является прообразом детектора лжи, широко используемого сейчас в зарубежной юридической практике.

В работах того периода активно исследовалась личность правонарушителя. Это имело свои положительные стороны, так как позволяло точно и правильно квалифицировать совершенные преступления, учитывая все объективные и субъективные моменты. Но, с другой стороны, претендуя на установление достоверности показаний участников судебно-следственного процесса, эксперт брал на себя задачу определить, насколько правдивы или ложны эти показания. Например, на основе свободного рассказа подэкспертного и ответов на вопросы эксперты-психологи делали выводы о наличии или отсутствии так называемых «симптомов лжи», объективно обусловленных тем или иным типом личности. Предполагали, что субъекты, характеризующиеся холодностью, угрюмостью, циничностью, готовы на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность показаний таких лиц считалась сомнительной, недостоверными считались показания субъектов с комплексами неисполненных желаний.

Следует отметить, что тогда в психологической практике не было эффективных научно обоснованных методик всестороннего исследования личности, и поэтому экспертная задача не могла быть решена. Но не это являлось главным недостатком СПЭ в тот период. Давая ответ на вопрос о недостоверности показаний подэкспертного, эксперт-психолог преступал границы своих специальных знаний и процессуальных полномочий, вторгаясь тем самым в пределы компетенции следствия и суда.

Уровень практической психологии в тот период еще отставал от юридической практики. Психолог не только выявлял достоверность показаний, но и определял вину лица, совершившего преступление. Такая неправомерная переоценка компетенции психологической экспертизы вызвала негативное отношение к экспертным психологическим исследованиям, существовавшее вплоть до 60-х гг. Заблуждения некоторых сторонников судебно-психологической экспертизы получили вполне заслуженную критическую оценку ведущих юристов. Однако на фоне критики не прозвучали конструктивные предложения, которые способствовали бы правильному и строго регламентированному применению психологических знаний в уголовном процессе. Большинство противников судебно-психологической экспертизы недооценивали также и то, что психологическая наука широко внедрилась в практическую деятельность. И только в конце 50-х–начале 60-х гг. был поставлен вопрос о необходимости восстановления в правах юридической психологии и судебно-психологической экспертизы. Так, в постановлении пленума Верховного суда СССР № 6 от 3 июля 1963 г. «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» указывалось на целесообразность проведения судебно-психологической экспертизы при выяснении способности несовершеннолетних полностью осознавать значение своих действий и при определении меры их возможности руководить своими действиями. С этого постановления начинается активное использование психологических знаний в следственной и судебной практике. Исследования отечественных юридических психологов позволили на качественно новом уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям следственного и судебного процесса, специальных познаний эксперта».

Одной из частных задач судебно-следственного процесса является оценка личности обвиняемого, потерпевшего или свидетеля. В задачу эксперта-психолога может войти общая психологическая характеристика личности (так называемый психологический портрет). Эксперт на основании своих профессиональных знаний выявляет такие свойства и качества человека, которые позволяют сделать вывод о его психологическом облике. Но экспертная деятельность, в отличие от деятельности суда и следствия, не носит социально-оценочного характера, а строится на научно обоснованных положениях психологии.

В мае 1971 г. в Москве состоялась первая Всесоюзная конференция по судебной психологии.

В июне 1971 г. в Тбилиси на 4-м Всесоюзном съезде психологов судебная психология была представлена отдельной секцией.

Осенью 1986 г. в городе Тарту (Эстония) прошла Всесоюзная конференция по юридической психологии. На этой конференции собрались и выступили с докладами и сообщениями представители всех республик и регионов Советского Союза. В этих докладах широко обсуждались проблемы методологии и структуры судебной психологии, задачи ее отдельных отраслей (криминальная психология, психология потерпевшего, психология предварительного следствия и др.), а также предполагаемая структура вузовского курса этой дисциплины и методика ее преподавания.

Существенный вклад в становление и развитие юридической психологии внесли В. В. Романов и М. И. Еникеев: первый в сфере внедрения юридической психологии в сферу военной юстиции, а второй в области организации преподавания этой дисциплины в московских вузах.

В настоящее время в нашей стране в области юридической психологии проводится множество исследований по следующим основным направлениям:

Общие вопросы юридической психологии (предмет, система, методы, история, связи с другими науками);

Правосознание и правовая психология;

Профессиограммы юридических профессий, психологическая характеристика юридической деятельности;

К судебной психологии:

Криминальная психология. Психология преступника и преступления;

Психология предварительного следствия;

Психология уголовного судопроизводства;

Судебно-психологическая экспертиза;

Психологические особенности несовершеннолетних правонарушителей;

Этика и психология правоотношений в сфере предпринимательской деятельности;

Психологические закономерности возникновения и развития «теневой экономики»;

Психология организованной преступности и др.

Методы судебной психологии методологические основы

Каждая наука имеет свой предмет и соответствующие ему методы научного исследования. Однако, независимо от того, в какой области ведется исследование, к научным методам предъявляются определенные требования:

Во-первых, изучаемое явление должно быть исследовано в своем развитии, во взаимосвязи с окружающей средой и другими системами;

Во-вторых, научное исследование должно быть объективным. Это означает, что исследователь должен стремиться к тому, чтобы его субъективные оценки и мнения не влияли на процесс наблюдения и на процесс формулирования конечных выводов.

Если в самом общем виде охарактеризовать состояние современного научного знания и формирующиеся на этой основе методологические потребности, то, видимо, нужно, прежде всего, констатировать, что оно стало более глубоким и сложным, многоуровневым и многомерным. Именно этим свойствам и вместе с тем потребностям развития современного научного знания и соответствуют основные направления системного подхода.

Судебная психология – самостоятельная научная дисциплина, в центре внимания которой находятся проблемы согласования человека и права как элементов единой системы. Она может успешно развиваться и решать комплекс стоящих перед ней задач только благодаря системному подходу.

Основа системного подхода – исследование процесса деятельности во взаимосвязи со структурой личности и системой правовых норм. Только системный метод позволяет достаточно глубоко проанализировать взаимодействие этих структур и выявить основные психологические закономерности такого взаимодействия, дать достаточно полное описание процесса с учетом всех его элементов.

В этой связи особую ценность приобретает развитие ведущей в отечественной науке общепсихологической теории – теории деятельности (Выготский, Леонтьев, Лурия, Запорожец и др.).

Деятельность – одна из основных психологических категорий. Однако общепризнанного ее определения не существует. С.Л. Рубинштейн отмечает органическую связь между деятельностью и сознанием человека. По его мнению, деятельность – это «процесс, посредством которого реализуется то или иное отношение человека к окружающему его миру – другим людям, к задачам, которые ставит перед ним жизнь».

Личность человека характеризуется, прежде всего, теми основными, кардинальными целями, которые составляют смысл жизни человека и являются движущими силами его деятельности, поведения. Основные цели интегрируют личность. Классификация методов

Судебная психология широко использует различные методы юриспруденции и психологии для раскрытия изучаемых ею объективных закономерностей. Эти методы можно классифицировать как по целям, так и по способам исследования. По целям исследования методы судебной психологии делятся на следующие три группы:

1. Методы научного исследования. С их помощью изучаются психические закономерности человеческих отношений, регулируемых нормами права, а также разрабатываются научно обоснованные рекомендации для практики – борьбы с преступностью и предупреждению ее.

2. Методы психологического воздействия на личность. Они применяются должностными лицами, ведущими борьбу с преступностью. Диапазон применения этих методов ограничен рамками уголовно-процессуального законодательства и этики. Они преследуют следующие цели: предупреждение преступной деятельности, раскрытие преступления и выявление его причин, перевоспитание преступников, адаптацию (приспособление) их к условиям нормального существования в нормальной социальной среде.

3. Методы судебно-психологической экспертизы. Целью их является наиболее полное и объективное исследование, проводимое экспертом-психологом по постановлению следственных или судебных органов. Диапазон применяемых в этом исследовании методов ограничен требованиями законодательства, регламентирующего производство экспертизы.

Заключение

Для судебной, как и для юридической психологии продуктивно применение одного из принципов системного анализа – иерархии систем, суть которого заключается в том, что любая система рассматривается как часть другой, более широкой системы, а ее элементы – как самостоятельные системы. Этот принцип позволяет, с одной стороны, акцентировать внимание на многоуровневой организации изучаемой действительности, а с другой – предоставляет возможность сосредоточить исследование на определенном качественно своеобразном явлении.

Одним из методологических принципов как юридической психологии так и судебной является личностный подход. Судебная психология всегда имеет объектом исследования личность, поскольку именно к ней адресована система правовых норм. Это позволяет построить структуру личности и выделить такие ее элементы, которые являются значимыми в криминогенных ситуациях, в различных аспектах правоохранительной деятельности, при разработке стратегии ресоциализации правонарушителей и т. д. Одна из наиболее важных задач судебной психологии – выделение внутренних личностных предпосылок, которые во взаимодействии с определенными внешними факторами могут создать для данной личности криминогенную ситуацию, т. е. выделение криминогенных личностных качеств и предпосылок.

Список литературы

1. Баранов П.П., В.И. Курбатов Юридическая психология. Ростов – на - Дону, «Феникс», 2007.

2. Бондаренко Т. А. Юридическая психология для следователей. М., 2007.

3. Волков В.Н., С.И. Янаев Юридическая психология. М., 2005.

4. Васильев В.Л. «Юридическая психология»: Учебник – СПб., 2006.

5. Еникеев М.И. Юридическая психология. М., 2006.

6. Психологические приемы в работе юриста. Столяренко О.М. М., 2006.

7. Шиханцов Г.Г. Юридическая психология. М., 2006.

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

В повседневной жизни каждый из нас не может обойтись без психологии. Обычно это эмпирические сведения, получаемые в процессе общения. Однако при решении сложных познавательных задач эмпирического опыта бывает недостаточно. Так, без серьезной психологической подготовки невозможно раскрыть и успешно расследовать преступления неочевидного характера. Отсюда понятен и, более того, закономерен постоянный интерес следователей к судебной психологии, позволяющей правильно оценить психологический механизм преступления, психические состояния и психологические процессы у лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, и на этой основе определить тактическую линию расследования и тактику производства следственных действий.

Несмотря на очевидную важность использования психологических познаний для успешного решения задач уголовного судопроизводства, указанная проблематика, к сожалению, и по настоящее время еще не получила в специальной литературе достойного освещения. Работ издается мало и они не всегда находят отклик у следователей.

К числу признанных исключений относится предлагаемая нами вниманию читателя работа известного специалиста в области судебной психологии и криминалистики профессора А.Р. Рати-нова «Судебная психология для следователей», публикуемая с небольшими сокращениями. Опубликованная впервые еще в 1967 году эта работа явилась значительным шагом в науке, вскоре стала библиографической редкостью, по настоящее время сохраняет свою познавательную ценность, о чем свидетельствует неослабевающий интерес и к книге, и к незаурядной личности ее автора.

И это не случайно. Поучительна биография Александра Руви-мовича. В качестве командира роты он принимал участие в Великой Отечественной войне, был ранен, награжден боевыми орденами. После войны он работал старшим следователем прокуратуры г. Москвы и зарекомендовал себя как профессионал высокой квалификации. В 1958 году А.Р. Ратинов перешел на научную работу во ВНИИ Прокуратуры СССР, преобразованный затем в НИИ при Генеральной прокуратуре РФ, где прошел путь от

младшего научного сотрудника до заведующего сектором (отделом) судебной психологии, стал доктором юридических наук, профессором, Заслуженным деятелем науки России.

Переход А.Р. Ратинова на научную работу явился внутренней потребностью реализовать накопленный опыт и знания на новом для него поприще. На научной стезе А.Р. Ратинов зарекомендовал себя как талантливый ученый-новатор. Большой резонанс в юридической науке вызвали и принесли заслуженную известность автору такие его работы, как «О следственной интуиции» (1958 г.); «Осмотр места происшествия» (в соав., 1960 г.); «Обыск и выемка» (1961 г.); «Использование данных психологии в буржуазной криминалистике» (в соав., 1963, 1964 гг.); «О допустимости и правомерности некоторых тактических приемов» (1964 г.); «Вопросы следственного мышления в свете теории информации» (1967 г.); «Теория рефлексивных игр в приложении к следственной практике» (1970 г.) и другие.

Логика научного развития закономерно привела автора к созданию его наиболее известного труда - «Судебной психологии для следователей», на которой без преувеличения воспитывалось не одно поколение следователей и которая и сейчас остается одной из лучших, а на наш взгляд, наиболее талантливой работой этого жанра. Автору удалось очень доходчиво, на высоком научном уровне, системно изложить во взаимосвязи наиболее важные проблемы от психологической характеристики деятельности следователя, его основных профессиональных качеств, особенностей психологии следственного мышления до психологических основ следственной тактики и специфики психологии основных следственных действий. Все эти вопросы сохраняют актуальность и в настоящее время.

В работе последовательно обосновывается необходимость соблюдения законных интересов и прав участников процесса, законности расследования преступлений.

Издательство «Юрлитинформ» признательно автору за его любезное согласие на переиздание данной работы. Убеждены, что второе издание «Судебной психологии для следователей» А.Р. Ратинова явится заметным событием, будет с интересом воспринято нынешним поколением следователей, станет одной из необходимых им настольных книг, повысит профессионализм и, как следствие этого, эффективность расследования преступлений.

Настоящая книга написана почти сорок лет назад на основе курса лекций, прочитанных в Высшей школе МВД СССР, и издана в качестве учебного пособия - практического руководства для следственных работников. Это была первая попытка систематического изложения психологических основ расследования преступлений. Ее названием достаточно строго определялись и круг освещаемых в ней проблем («судебная психология»), и ее предназначение («для следователей»), и ограничения ее содержания (об этом чуть позже).

Автор знал о профессии следователя не понаслышке, много лет он был следователем и на собственном опыте ощутил настоятельную потребность в психологических познаниях и их дефицит в традиционной юриспруденции того времени. Отсюда направленность его интересов в последующей научной работе.

Переходя от биографии автора к биографии книги, заметим, что несмотря на некоторые недоброжелательные, а порой злобные отклики, у нее оказалась счастливая судьба. Во первых, безусловно, преобладали сугубо положительные отзывы и рецензии в отечественной и зарубежной печати. Книга была переведена и издана в Болгарии, Германии, Чехословакии.

Во-вторых, уже в год выхода в свет она стала библиографической редкостью и даже исчезла с библиотечных полок.

В-третьих, по «индексу цитирования» она в течении нескольких лет занимала очень заметное место, пока не стала «забываться», подчас преднамеренно.

В-четвертых, даже при очень критической самооценке, автор не стесняется своего текста и почти все им написанное полагает правильным и сегодня, в иной политико-правовой ситуации. (Хотя некоторые вещи он изложил бы по-другому).

Это подтверждается, в-пятых, и тем (а это главное), что положения и идеи, сформулированные здесь, воспроизводятся, с оговорками или без них, со ссылками, а чаще без таковых, во всех последующих работах других авторов по той же проблематике. Кстати, положения о предмете, месте, системе и содержании юридической психологии почти текстуально воспроизводятся во всех юридических и психологических словарях.

В этой связи уместно разъяснить содержание используемых понятий: что есть судебная и юридическая психология?

Напомним, что отечественные разработки пограничных проблем психологии и права в двадцатых годах были прерваны и до середины шестидесятых находились под административным запретом, когда антипсихологизм в советском правоведении диктовался политическими установками тоталитарного режима.

Ранее накопленные данные психолого-правового содержания были разбросаны в самых разнообразных трудах психологов, психиатров, юристов, специалистов смежных профессий. Они носили по преимуществу описательный, в лучшем случае - объяснительный характер, не базировались на специализированных исследованиях юридических реалий и были мало пригодны для практического применения.

Между тем, непременным условием была применимость психологических знаний в пространстве юриспруденции. Именно это делало психологию особенно привлекательной для юристов. Однако общепсихологические сведения были недостаточны. Предстояло их интегрировать в иной системе и ориентировать в сторону практического применения в правоисполнительной, право-применительной, правоохранительной деятельности.

В этой области психическая жизнь людей приобретает своеобразные черты, психические процессы, свойства и состояния выступают здесь в специфических проявлениях и сочетаниях, не свойственных другим областям человеческой практики.

Весь этот обширный мир психических явлений было предложено именовать психологией права, а науку, изучающую ее -юридической психологией. Первоначально для этого использовали более привычное обозначение - судебная психология, понимая, что оно слишком тесно для всей психолого-юридической проблематики.

Вскоре было признано, что судебная психология - часть юридической психологии, изучающая психологические проблемы раскрытия, расследования, судебного рассмотрения преступлений, уголовного и гражданского судопроизводства. Другими разделами являются: правовая психология (в узком смысле), изучающая психологические закономерности нормативно-правовой регуляции человеческого поведения; криминальная психология,

изучающая психологию преступности и личности преступника; исправительная психология, изучающая психологические проблемы исполнения наказания, ресоциализации осужденных, профилактики правонарушений.

После выхода в свет этой и ряда других публикаций юридическая («судебная») психология была восстановлена в своих правах, получила официальное признание в решениях так называемых «инстанций», включена в номенклатуру научных специальностей, в учебные программы ВУЗов и аспирантуры, в планы научных исследований и внедрения их результатов в практику.

Предваряя недоумения по поводу неполноты книги, отсутствия в ней ряда положений, относящихся к предмету судебной психологии, заметим следующее.

Прежде всего напомним, что в то время некоторые вопросы могли быть только поставлены, но не разрешены из-за отсутствия надежных сведений, научных фактов, например, вопросы психологии суда присяжных. Вообще, собственно судебная стадия в работе не рассмотрена. Объясняется это, помимо сказанного, и необходимостью первоочередного научного обслуживания предварительного следствия.

Однако в книге (глава 1) рассмотрены общие вопросы юридической психологии, обеспечивающие их принципиальную пригодность для разных участков правоприменительной и правоохранительной деятельности на различных ее стадиях и направлениях.

Отбор вопросов, подлежавших рассмотрению в настоящей работе, был продиктован их значимостью для теории и практики следствия, остротой потребности в их научно-психологическом разрешении.

В этой тематике особое место принадлежало психологической характеристике производственных функций следователя, трудностей и «узких мест» его работы, путей их преодоления, профессионально необходимых качеств личности, интеллектуальных и морально-волевых способностей, источников ошибок и нарушений, особенностей следственного мышления, способов оптимального решения мыслительных задач, критериев допустимости психического воздействия на участвующих в деле лиц, а также проведения отдельных следственных действий (допрос свидетелей, потерпевших и обвиняемых, осмотр и обыск, эксперимент и экспертиза), психологические предпосылки их законности и эф

фективности. В их числе были не теряющие актуальности самые острые вопросы повседневной жизни следователя, которые длительные годы замалчивались, находясь под идеологическим табу, такие как следственная интуиция, конфликт и противодействие в следственной тактике, судебно-психологическая экспертиза и пр.

Демистификация этих проблем была необходимой для предупреждения нарушений законности в следственной работе. Поэтому особенностью изложения материала является насыщенность предложениями, советами и рекомендациями следователю о том, как ему надлежит действовать в соответствующих случаях.

Разумеется, высказанные в ту пору соображения требуют некоторых уточнений. Нуждаются в осмыслении и новые явления, связанные с перестройкой ряда уголовно-правовых, процессуальных и судопроизводственных институтов, которые не нашли отражения в данной работе: психологическое значение иммунитета от самообвинения, психологические аспекты суда присяжных, психология профессиональных участников судопроизводства - прокуроров, адвокатов и др. Жизнь породила и качественно новые явления, которые ставят перед следователем ранее не возникавшие психологические вопросы, например, по делам о заказных убийствах, преступных организациях, криминальном экстремизме и т.п.

Вообще, в условиях стремительных социальных преобразований, судебно-правовой реформы, гуманизации общественных отношений, построения правового государства и гражданского общества еще более возросла потребность в психологическом обслуживании юридической теории и практики.

А. Ратинов

Глава I. ВВЕДЕНИЕ В СУДЕБНУЮ ПСИХОЛОГИЮ

Перед оперативными, следственными и судебно-прокурорскими работниками постоянно возникает множество вопросов, решение которых требует не только широкого политического кругозора, юридической культуры, специальных познаний и жизненного опыта, но и хорошего знания практической психологии.

Чтобы правильно разбираться в сложных отношениях людей, их переживаниях и поступках, в запутанных ситуациях, которые находят отражение в уголовных делах, надо знать закономерности психической жизни.

Известно, что наряду с общей психологией существует ряд специальных направлений этой науки: психология труда, спорта, военная психология и другие дисциплины, обслуживающие различные области государственной, культурной и хозяйственной жизни. Давно уже назрела необходимость и в судебной психологии - науке, изучающей психологические основы следственной и судебной деятельности, разрабатывающей психологические рекомендации, способствующие успешной борьбе с преступностью.

Как известно, преподавание судебной психологии было признано обязательной частью профессиональной подготовки юристов лишь в 1964 г.

Может возникнуть вопрос, как же уголовное судопроизводство и отечественная правовая наука до последних лет обходились без услуг психологии. Не значит ли это, что все достижения юридической науки и судебно-следственной практики нужно взять под сомнение, поскольку они не базировались на специальных психологических знаниях? Отнюдь нет.

Юристы фактически никогда не отказывались от использования данных психологии. Что касается практической деятельности, то каждый сотрудник милиции, следователь, судья или прокурор в процессе работы, иногда и сам того не замечая, неизбежно опирается на данные психологии. Это - эмпирическая, житейская психология, основанная на личном опыте, знании жизни и людей. Преобладающая часть таких знаний правильно отражает психологические закономерности.

Однако наряду с эмпирическими юристу необходимы и научные знания.

То к чему, в конце концов, после десятка лет поисков, разочарований, заблуждений и открытий приходит опытный следователь, может быть обнаружено или, напротив, опровергнуто объективным психологическим исследованием в очень короткое время и с достаточной точностью.

Конечно, есть много квалифицированных следователей, которые, эмпирически применяя данные психологии, умело справляются со своей работой. Но далеко не всегда тот или иной прием, образ действий, с помощью которого следователю удается успешно решить конкретную задачу, является для данных условий оптимальным. Хорошо известно, что многие рабочие достигают высоких показателей в труде, а спортсмены - в спорте, пользуясь отнюдь не самыми рациональными приемами. Овладев же более эффективными методами, они значительно повышают свои результаты.

Если следователь успешно выполняет свои обязанности, то это вовсе еще не означает, что он с учетом психологических факторов в каждом случае использует наиболее эффективные приемы. Кроме того, найденные в процессе работы приемы могут быть забыты либо остаться личным достоянием следователя. Способ же, апробированный теорией, становится общим достоянием.

После нескольких лет практической работы каждый следователь и судья усваивает целый ряд весьма ценных приемов, правил и психологических сведений, однако это не может исправить ошибок, допущенных им в прошлом.

Между тем всестороннее исследование психологических основ уголовного судопроизводства приводит к выработке таких рекомендаций, которые позволяют избежать многих неудач, облегчают труд следователя и судьи и в известной степени компенсируют различия в их опыте и навыках. Поэтому знания психологии необходимы как начинающим, так и квалифицированным судебно-следственным работникам.

Правовая теория, как и практика, не отказывалась и не могла отказаться от использования данных психологии. Сама жизнь вынуждала юристов в научных исследованиях прибегать к указаниям общей психологии, прилагая и приспосабливая их к решению правовых вопросов, либо к самостоятельному изучению и обобщению следственной и судебной практики и разработке на этой основе психологических рекомендаций.

Достаточно сказать, что уголовно-правовая наука не могла бы решить вопроса об основаниях уголовной ответственности без исследования психического отношения субъекта к своим действиям и их последствиям, ибо учение о вине - в значительной степени психологическая проблема. В наказании как карательная, так и воспитательная, исправительная функции тоже имеют важный психологический аспект.

В науке уголовного процесса (особенно в теории судебных доказательств) многие вопросы могут быть успешно разрешены лишь с привлечением данных психологии. Что же касается криминалистики, то ее разделы (тактика - целиком, а методика - отчасти) базируются на данных психологии. Так или иначе эти данные использовались в исследовании названных и многих других правовых проблем.

ПРЕДМЕТ И СИСТЕМА СУДЕБНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Судебная психология - это не просто механическое приложение данных общей психологии в правовой науке в деле борьбы с преступностью. Применение психологических знаний в той или иной сфере еще не создает самостоятельной науки. Право на самостоятельное существование в качестве науки приобретает лишь та система знаний, которая имеет своим содержанием специфические, присущие ей одной закономерности. Если общая психология - наука о психике - изучает общие закономерности душевной деятельности человека, то отдельные психологические дисциплины имеют свои особые задачи, изучая закономерности человеческой психики, связанные с участием людей в той или иной специальной области общественной практики.

В области общественных отношений, регулируемых правом, психическая жизнь людей нередко приобретает своеобразные черты, психические закономерности выступают здесь в специфических проявлениях и сочетаниях. Эта специфика отчетливо выражается в субъективных факторах, влекущих за собой правонарушения, психических закономерностях, лежащих в основе исправления и перевоспитания преступников, психологических основах уголовно-процессуальной деятельности, психических закономерностях, используемых для предупреждения преступлений, и др.

Весь этот особый мир психических явлений охватывается общим понятием правовой психологии или судебной психологии в широком смысле, из которой по мере развития подлежат выделению отдельные специальные направления науки. В настоящее время с учетом пройденного пути наиболее подготовлены к такому выделению криминальная психология, исправительная психология и психология судопроизводства, или судебная психология в собственном смысле слова

Криминальная психология - это наука, изучающая психические явления, связанные с совершением правонарушений, психические закономерности формирования антиобщественной установки и ее реализации в преступном действии или бездействии, а также пути преодоления этих явлений в психике человека с целью предупреждения преступлений.

Исправительная (исправительно-трудовая) психология - это наука, изучающая психические явления, связанные с лишением человека свободы и применением иных видов наказания, психические закономерности исправления и перевоспитания осужденных.

Судебная психология - это наука, изучающая психические явления, связанные с участием в уголовном судопроизводстве, закономерности человеческой психики при осуществлении производства по делу и выполнении различных функций в уголовном процессе.

Судебная психология исследует пути и средства формирования и направления психической деятельности участников уголовного процесса, изучает эти психические закономерности в целях их наиболее успешного использования для решения задач уголовного судопроизводства.

В соответствии с этим судебная психология должна служить делу подбора и подготовки кадров, воспитанию и обучению следственных и судебных работников, росту их профессионального мастерства, формированию необходимых личных качеств и устранению отрицательных явлений в их деятельности.

Судебная психология должна обеспечивать следственных и судебных работников эффективными и научно обоснованными рекомендациями, содействовать в разработке наиболее целесообразных приемов и методов их труда, полностью отвечающих требованиям законности.

Судебная психология, наконец, должна вооружать следственных и судебных работников средствами воспитательного воздействия на граждан, оказавшихся в сфере уголовного процесса.

Похожая информация.