История российского права свидетельствует о том, что институт чрезвычайного (чрезвычайный - специально для чего-то назначенный, не предусмотренный обычным ходом дел) положения, как исключительный правовой режим обеспечения безопасности государства, достаточно широко известен теории и практике административного права.

Выдающиеся юристы дореволюционной России в своих исследованиях существа исключительного положения значительное место уделяли соответствию оснований его введения целям защиты государственных и общественных интересов и реализации широких «принудительных полномочий полицейской власти».

Изучение научных работ известных ученых России того времени В. Ф. Дерюжинского, И. Е. Андриевского, В. М. Гессена и др. показывает, что в их исследованиях было много конструктивного и актуального для настоящего времени. Это подтверждается исследованиями ученых нашего времени.

По законодательству дореволюционной России, исключительное положение регулировалось рамками полицейского права и носило односторонний характер, выражавшийся в применении государственным аппаратом всего набора сил и средств, отсутствии каких-либо правовых гарантий прав и законных интересов граждан в процессе его реализации Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части: краткий курс. - М.: КОНТРАКТ, Волтерс Клувер, 2010. - С. 116..

Подходя к рассмотрению вопроса о становлении и развитии института крайней необходимости в российском уголовном праве, следует отметить, что по сравнению с европейскими странами в России крайняя необходимость была гораздо менее значимым институтом. Представляется возможным проследить логику развития законодательной мысли, устанавливающей освобождение от ответственности за причинение вынужденного вреда правоохраняемым благам в различные исторические периоды.

История института крайней необходимости тесно связана с историей развития общего учения о преступлении. Происхождение самого понятия преступления неразрывно связано с представлением о переходе через некий рубеж, предел либо границу. Официально устанавливая границы дозволенного поведения, уголовный закон одновременно определяет ту черту, нарушение которой считается преступлением. Развитие учения о преступлении неизбежно приводит к спорам следующего характера: можно ли считать преступлением, скажем, поступок женщины, когда она, спасаясь от насильника, выламывает дверь в чужую квартиру; или действия лица, которое, защищая собственный дом от пожара, разрушает примыкающие к нему соседские строения; или действия лица, связанные с убийством напавшей на него собаки?

В этих случаях сущность спора всегда была направлена на решение одного вопроса: содержит ли подобное деяние признак общественной опасности. В случае положительного ответа на поставленный вопрос действия лица объявлялись преступными, и оно на общих основаниях должно было привлекаться к ответственности. Указанную ступень развития российской уголовно-правовой мысли можно обнаружить в Соборном уложении 1649 г., где встречаются нормы следующего содержания: «А кто собаку убьет ручным боем, бороняся от себя, и ему за ту собаку не платить, и в вину его того не ставить» (гл. Х, ст. 282) Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Т. 1. - М.: Альт-Пресс, 2011. - С. 214.. Законодательная конструкция данной уголовно-правовой нормы свидетельствует о том, что вопросы привлечения к ответственности лица, причинившего вынужденный вред общественным и личным интересам, носят партикулярный характер, а общей нормы, предусматривающей ответственность за причинение вреда охраняемым интересам, еще не существует. При этом всякий раз, когда менялся источник опасности, угрожающей общественным и личным интересам, создавался новый судебный прецедент, который ложился в основу разрешения аналогичного спора.

Со временем практика рассмотрения споров подобного содержания выработала ряд общих критериев, по которым следовало определять наличие правомочий на причинение вреда охраняемым законам интересам. Так, артикул 180 Воинского устава Петра I, предусматривая ответственность за истребление чужого имущества, одновременно указывает на обстоятельство, исключающее ответственность за нарушение установленного запрета: «Разве по необходимой нужде востребуется и на то позволится». К убийству относились случаи, когда деяние было совершено «без нужды и смертного страха». В толковании к артикулу 195 указывалось: «Наказание воровства обыкновенно умаляется, или весьма оставляется, ежели кто из крайнего голода, нужды, которую он доказать сумеет, съестное или питейное, или иное что не великой цены украдет» Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Т. 1. - М.: Альт-Пресс, 2011. - С. 214..

С течением времени появляется необходимость общей правовой регламентации действий, связанных с причинением вреда правоохраняемым объектам. Уложение 1844 г. определяло крайнюю необходимость как самостоятельный институт общей части уголовного права: «Не почитается преступным деяние, учиненное для спасения жизни своей или другого лица от произошедшей вследствие угрозы, незаконного принуждения или иной причины опасности, в то самое время другим средством неотвратимой. При тех же условиях не почитается преступным деяние, учиненное для ограждения здоровья, свободы, целомудрия или иного личного или имущественного блага, если учинивший имел достаточное основание считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом» Там же, С. 216. .

Законодательство второй половины XIX в. описывало немало частных случаев крайней необходимости. Статьи 1225 и 1226 Уголовного уложения налагали на корабельщика обязанность не покидать свой корабль и его пассажиров даже в случае наличия опасности для их собственной жизни. Статья 1064 Торгового устава позволяла корабельщику, в случае крайнего недостатка съестных припасов, для избежания опасности умереть с голоду, брать у встретившегося с ним другого корабля съестные припасы против воли и согласия корабельщика и даже употребить силу. Закон позволял прибегнуть к тем действиям, которые без существования крайней необходимости должны были быть причислены к грабежу. При этом оговаривалось, что корабельщик должен был поступать с величайшей осмотрительностью. Он не имел права брать более самого необходимого количества припасов, дабы не подвергнуть голоду и того, у кого он берет. В противном случае «корабельщик должен подлежать наказанию как за разбой». Торговым уставом оговаривался и другой случай крайней необходимости. В силу общего правила судну, перевозящему легковоспламеняющиеся вещества, запрещалось до разгрузки входить в гавань и подходить к другим судам. Однако данный запрет не действовал, когда «судоправители» были принуждены к тому бурей либо другими «особенными обстоятельствами» Цит. по: Нерсесянц В.С. Права человека в истории политико-правовой мысли // Права человека: Учеб. для вузов / Отв. ред. Е.А. Лукашева. - М.: Академа, 2008. - С. 409..

Подавляющая часть русских юристов придерживалась теории субъективного обоснования крайней необходимости. Так, Н. Д. Сергиевский считал состояние крайней необходимости одной из причин, уничтожающей вменяемость потому, что лицо, действующее в таком состоянии, лишается возможности «руководствоваться нормами права» Там же, С. 465.. Н. С. Таганцев ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости объяснял «юридическим свойством» таких действий. Поскольку крайняя необходимость является средством борьбы за право, субъект не нуждается в наказании. Побуждения, которыми он руководствуется, делают наказание совершенно бессмысленным Цит. по: Нерсесянц В.С. Права человека в истории политико-правовой мысли // Права человека: Учеб. для вузов / Отв. ред. Е.А. Лукашева. - М.: Академа, 2008. - С. 549-550.. Русский юрист Г. Е. Колоков обосновывал ненаказуемость крайней необходимости тремя обстоятельствами: во-первых, бесцельностью наказания с точки зрения общего и специального предупреждения; во-вторых, невозможностью требовать от среднего гражданина героизма, позволившего бы ему перенести опасность, не перелагая ее на другое лицо; в-третьих, бессилием карательной угрозы удержать лицо от совершения преступного деяния в состоянии крайней необходимости Колоков Г. Е. Уголовное право. Курс лекций. - М.: Дрофа, 2010. - С. 183.. уголовный законодательство правоприменительный

Широкую дискуссию вызывала проблема столкновения жизней. Большинство правоведов этого периода признавали возможность спасения собственной жизни за счет жизни другого лица. А. Лохвицкий в качестве примера крайней необходимости приводит следующие случаи. «Стая волков преследует двух едущих в санях, один из них ввиду неизбежной смерти хватает товарища и бросает животным, чтобы задержать их и иметь время ускакать, или, что случается часто, во время кораблекрушения -- на лодке нет места всем, кому угрожает смерть. Один из оставшихся сталкивает в воду впереди стоящего, чтобы захватить его место» Цит. по: Нерсесянц В.С. Права человека в истории политико-правовой мысли // Права человека: Учеб. для вузов / Отв. ред. Е.А. Лукашева. - М.: Академа, 2008. - С. 520..

В конце ХIХ в. крайняя необходимость традиционно рассматривалась с двух позиций: как условие, устраняющее уголовную охрану интереса, и как обстоятельство, уничтожающее вменяемость. Русские юристы говорили о существовании двух видов крайней необходимости: собственно крайней необходимости и состоянии «крайности». Объясняется это тем, что существовавшая в этот период формула невменяемости помимо различных форм психических заболеваний включала и так называемое «состояние принуждения». Уложение о наказаниях содержало указание на то, что «учинившему противозаконное деяние, вследствие непреодолимого к тому от превосходящей силы принуждения и токмо для избежания непосредственно грозившей его жизни опасности, содеянное им не вменяется в вину»Цит. по: Нерсесянц В.С. Права человека в истории политико-правовой мысли // Права человека: Учеб. для вузов / Отв. ред. Е.А. Лукашева. - М.: Академа, 2008. - С. 442. .

Право спасения собственной жизни за счет жизни другого лица русскими юристами обосновывалось последней разновидностью крайней необходимости - «состоянием крайности». Правовая оценка причинения смерти в условиях неустранимой смертельной опасности исходила из идеи трагического несовершенства человека. Ненаказуемость рассматриваемых действий объяснялась невозможностью отождествления нравственных норм с юридическими и отсутствием у государства права требовать проявления героизма у рядовых гражданин. В. Д. Спасович, в частности, отмечал: «Жизнь погибающего равноценна, как и жизнь того, кого погибающий умерщвляет для своего собственного спасения, даже для спасения других лиц, более ему близких. Этот поступок можно считать недостойным, безнравственным, потому, что нравственный закон вменяет нам в обязанность самоотверживания, но обязанность эта не юридическая, и государство не вправе требовать ее исполнения под страхом наказания» Там же, С. 409.. А. Е. Кистяковский, признавая спасение собственной жизни за счет другого лица в нравственном отношении неодобрительным, одновременно указывал на то, что такие действия не могут считаться уголовно-наказуемыми «на том основании, что такое действие совершается человеком, обезумевшим от страха потерять свою жизнь» Там же, С. 401..

Уголовное уложение 1903 г. различало два вида крайней необходимости. В одном случае лицо освобождалось от уголовной ответственности вследствие того, что деяние было совершено в обстановке устранения смертельной опасности. В другом случае освобождение от ответственности было обусловлено стремлениями лица предотвратить опасность, угрожающую правовому благу. В ст. 46 Уложения указывалось: «Не почитается преступлением деяние, учиненное для спасения собственной жизни или жизни другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины и которая была неотвратима в то время другими средствами». В данном случае наказание исключалось по причине отсутствия общих условий вменения.

Не почитается также преступным деяние, учиненное для спасения здоровья, свободы, целомудрия, и иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины, и которая была неотвратима в то самое время другими средствами, если учинивший деяние имел достаточные основания считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом».

Особое внимание уделялось вопросам соотношения крайней необходимости и необходимой обороны. Нередко исследователи говорили о единой правовой природе данных институтов. По мнению В. Д. Спасовича, коллизия прав может иметь два вида: 1) когда владелец известного права нападает на чужое право для спасения своего собственного (этот случай называется крайней необходимостью); 2) когда владелец права, защищая его от нападения постороннего, нарушает право нападающего (этот случай называется необходимой обороной).

Уложение 1903 г. оговаривало крайнюю необходимость, возникающую в сфере государственной службы. В ст. 637 отмечалось: «Не почитается превышением власти, когда служащий в каких-либо чрезвычайных обстоятельствах учинит по службе действие, не предоставленное ему законом или возложенным на него поручением, которое было необходимо ввиду государственной пользы или по настоятельности дела не могло быть отложено до получения на то разрешения без видимой опасности или вреда для службы».

Институт крайней необходимости был воспринят советским уголовным правом. Статья 20 УК РСФСР 1922 г. гласила: «Не подлежит наказанию уголовно-наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага, своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраняемым».

Защиту общественных интересов актом крайней необходимости допускали Основные начала 1924 г. В ст. 9 говорилось о защите в состоянии крайней необходимости Советской власти и революционного порядка.

Уголовное законодательство прошлых лет содержало статьи, тесно взаимосвязанные с практикой применения правила о крайней необходимости. Так, согласно ст. 109 УК РСФСР в ред. 1924 г. злоупотребление властью или служебным положением признавалось преступлением в том случае, когда действия виновного не были вызваны служебной необходимостью.

Служебная необходимость в данном случае рассматривалась как частный случай крайней необходимости. Статья 140 УК РСФСР 1960 г. предусматривала ответственность за производство аборта, однако в законе делалась оговорка, о том, что производство аборта не должно расцениваться как преступление, когда продолжение беременности представляет угрозу жизни или грозит тяжелым ущербом здоровью беременной женщины. Очевидно, толкование данной нормы следовало производить с учетом положений, регламентирующих институт крайней необходимости.

Анализ тенденций развития отечественного и зарубежного законодательства показывает, что крайняя необходимость традиционно рассматривается с двух позиций:

1) в качестве обстоятельства, уничтожающего вменяемость (предполагается, что состояние смертельной опасности поражает волевой критерий вменяемости);
2) в качестве рационалистического принципа возможности устранения опасности путем причинения вреда менее ценному благу. Следует отметить, что в России в 1920 - 1930_е годы, в период формирования административно-командной системы, происходит существенная деформация крайней необходимости. Крайняя необходимость перестает рассматриваться в качестве обстоятельства исключающего вменяемость Антонов В.Ф. Развитие института крайней необходимости // Правоведение. - 2013. - № 6. - С. 196..

Во второй половине ХIХ - начале ХХ в. политическая и общественная жизнь в России переживала глубокий кризис, сопровождавшийся открытыми массовыми выступлениями населения по поводу неудовлетворенности своим социальным положением, обострением криминальной обстановки на Кавказе, активизации противоправной деятельности радикально настроенных политических партий, а также нарастанием революционного движения.

В настоящее время институт чрезвычайного положения, в отличие от полицейского режима дореволюционной России, является особым административно-правовым режимом жизнедеятельности всех субъектов административно-правовых отношений на территории, где реально возникла чрезвычайная и неизбежная угроза безопасности граждан или конституционному строю. Его структура должна быть четко отражена в федеральном конституционном законе «О чрезвычайном положении» Федеральный Конституционный закон Российской Федерации «О чрезвычайном положении» от 30 мая 2001 года № 3-ФКЗ (в ред. от 15.01.2014) // Российская газета. - 2014. - № 16. и определена целью, сформулированной в ст. 56 Конституции РФ Конституция Российской Федерации от 12. 12. 1993. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ и от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ) // Российская газета. - 1993. -№ 237. 15. 12. 1993., - обеспечение безопасности граждан и защита конституционного строя.

Представляется весьма важным и необходимым учитывать в реалиях современной жизни России как положительный, так и отрицательный опыт законодательства дореволюционной России по применению режимных мер адекватно степени опасности кризисной ситуации.

Попова Е.С., старший преподаватель кафедры гражданско-правовых дисциплин Санкт-Петербургского университета ГПС МЧС России.

Первая формулировка понятия крайней необходимости, как считают некоторые ученые, встречается в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которая затем была перенесена в Уложение редакции 1885 г. При этом право на причинение вреда в состоянии крайней необходимости существовало только для устранения непосредственной опасности собственной жизни. Также ст. 369 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных предусматривала состояние крайней необходимости применительно к действиям чиновников: "Не почитается превышением власти:

когда министр или иной государственный сановник отступит в своих действиях от обыкновенных правил по особенному на сей случай или вообще на случай сего рода данному от верховной власти уполномочию;
когда чиновник или иное должностное лицо в каких-либо обстоятельствах возьмет на свою ответственность принятие также чрезвычайной, более или менее решительной меры и потом докажет, что оная в видах государственной пользы была необходима и что по настоятельности дела он не мог без видимой опасности или вреда для службы отложить принятие сей меры до высшего на то разрешения" <1>.

<1> Российское законодательство X - XX веков. Т. 4 // Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1994. С. 193.

Институт крайней необходимости, кроме обстоятельства, исключающего ответственность, являлся и уменьшающим вину обстоятельством, Так, п. 7 ст. 140 Уложения, который предусматривал эти обстоятельства, среди прочих указывал на случаи, когда человек учинил сие правонарушение единственно по крайности и совершенному неимению никаких средств к пропитанию и работе <2>.

<2> Российское законодательство X - XX веков. Т. 4 // Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1994. С. 201.

В дореволюционной России в гражданском законодательстве не было дано легального определения состояния крайней необходимости, первое упоминание о крайней необходимости носило частный характер и применялось в казуальном порядке к конкретным случаям. Понятие крайней необходимости отождествлялось с категорией необходимой обороны, т.е. с причинением вреда чужому животному или чужой вещи, если оно было необходимо для отражения грозившей от них кому-либо опасности (комментарии к ст. 94, ст. 1068 проекта Гражданского уложения 1903 г.; к ст. 100 проекта Гражданского уложения 1910 г.), что само по себе являлось ошибочным. Однако, так же как и в настоящее время, оно содержалось в иных нормативных актах. Главным образом, в уголовном законодательстве лицо, причинившее вред в состоянии крайней необходимости, подлежало освобождению от его возмещения, так как было управомочено законом на его причинение; в Уставе торговом (ч. 2 ст. 414 т. 11) под состоянием крайней необходимости понимались те случаи, когда для избежания опасности или для спасения корабля, товара или груза корабельщик принужден был срубить мачту или для облегчения корабля кинуть в воду часть товара, груза или иных вещей <3>.

<3> Гражданское уложение. Кн. 1: Положения общие: Проект. С. 267.

Следующий период развития института крайней необходимости неразрывно связан с возникновением и становлением советского государства. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г., Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. не только не содержали норм о последствиях причинения вреда в состоянии крайней необходимости, но и не использовали самого понятия крайней необходимости. "Отсутствие самостоятельной гражданско-правовой нормы, регулирующей отношения по возмещению вреда в состоянии крайней необходимости, большинством ученых признавалось пробелом гражданского права, который мог привести к трудностям для правоприменительных органов при разрешении конкретных жизненных ситуаций" <4>. В то же время представители науки уголовного права отсутствие в Гражданском кодексе норм о крайней необходимости считали вполне оправданным и полагали достаточным наличие положений о крайней необходимости в уголовном праве.

<4> Филимонов Д.А. Указ соч. С. 31.

Принятый в 1964 г. Гражданский кодекс РСФСР включил новые положения об обязательствах по возмещению причиненного вреда, одной из новелл которого являлась норма о возмещении вреда, причиненного в состоянии крайней необходимости. В соответствии со ст. 449 ГК РСФСР: "...вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен быть возмещен лицом, причинившим его. Учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред" <5>. Несмотря на прогрессивность, указанная статья не разрешила проблем по раскрытию понятия крайней необходимости и по определению условий, при которых действия считаются совершенными в состоянии крайней необходимости. На протяжении всего периода развития отечественного законодательства регулированию отношений, возникающих при крайней необходимости, в Гражданских кодексах была посвящена только одна специальная статья. В настоящее время институт крайней необходимости имеет статус межотраслевого комплексного института. Крайняя необходимость известна и административному праву (ст. 2.7 КоАП РФ), но наиболее разработана в уголовном праве (ст. 39 УК РФ). Вместе с тем нормы о крайней необходимости содержатся в ряде других законов Российской Федерации. Например , причинение вреда сотрудниками МЧС в состоянии крайней необходимости допустимо, если лицо действовало в условиях обеспечения безопасности личности и общества при стихийных бедствиях, авариях, катастрофах в соответствии с п. 18 ст. 11 Закона о милиции <6>; ст. 1 Закона о защите населения и территории от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера <7>; ст. 25 Закона об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей <8>; ст. 22 Закона "О пожарной безопасности" <9>. В контексте пожарной безопасности нормы института крайней необходимости изложены в следующей редакции: личный состав пожарной охраны, иные участники тушения пожара, ликвидации аварии, катастрофы, иной чрезвычайной ситуации, действовавшие в условиях крайней необходимости и (или) обоснованного риска, от возмещения причиненного ущерба освобождаются.

<5> Ведомости Верховного Совета СССР. 1964. N 34. Ст. 406.
<6> Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 16. Ст. 503.
<7> Собрание законодательства РФ. 1994. N 35. Ст. 3648.
<8> Собрание законодательства РФ. 1994. N 35. Ст. 3503.
<9> Собрание законодательства РФ. 1994. N 35. Ст. 3649.

На основании изложенного мы пришли к выводу, что в российском законодательстве сформировался комплекс норм, составляющих институт крайней необходимости, функционирующий в качестве относительно обособленного правового образования, который входит в состав гражданско-правового института возмещения вреда.

дипломная работа

1.1 Развитие учения о крайней необходимости

Институт крайней необходимости относится к числу древнейших институтов уголовного права. Исторические данные свидетельствуют о том, что первые нормы, устраняющие ответственность лица, причинившего вынужденный вред общественно значимым интересам, возникли в результате формального закрепления норм обычного права.

Постановления о допустимости причинения вреда с целью защиты более ценного блага были известны римскому праву.

Эдикты Ульпиана указывали на то, что "при коллизии двух неравноценных благ устраняется всякий иск", "не подвергается никакой ответственности тот, кто выбросил в море чужой товар для спасения своего". Древнеримское право допускало разрушение дома в случае пожара, с дальнейшим предъявлением иска к виновному, самовольное изъятие чужой вещи во время угрожающей ей опасности. Принципы крайней необходимости применялись и к принудительным сделкам, и к невозможности исполнения обязательств.

Вместе с тем в древнеримском праве не существовало общего законодательного определения крайней необходимости. Общая концепция крайней необходимости применялась лишь для защиты имущественных прав и интересов. Более содержательный подход к праву крайней необходимости наблюдается у средневековых канонистов.

Основными источниками канонического права 1 1 Каноническое право - право, исходящее из законодательного авторитета христианской церкви. были Bussordnungen и Corpus iuris canonici. Согласно им крайней необходимостью оправдывались такие действия, как совершение священником богослужения при отсутствии надлежащей обстановки, употребление запрещенной церковными правилами пищи (например, прерывание поста), нарушение принятого обета. Для защиты жизни правомерно было жертвовать всяким чужим благом (жизнью, телесной неприкосновенностью, имуществом). С этой целью допускалось также нарушение любой обязанности. Наказание за несоблюдение установленных законом запретов либо устранялось, либо значительно смягчалось. Наказание устранялось и в случаях, когда мотивом совершения преступного деяния был страх. Кража по нужде наказывалась только в случаях, когда была совершена неоднократно.

Средневековыми канонистами были разработаны и введены в практику такие принципы, как: "Нужда закона не знает", "Что не дозволено законом, делает дозволенным необходимость", "Необходимость не знает закона и сама творит себе закон" 11 См.: Энциклопедия государства и права /Под ред.П.И. Стучки.Т. 2.М., 1930.С. 423. .

Идеи о защите охраняемых благ путем причинения вреда менее ценным благам находят отражения во всем древнегерманском праве. По Вестготскому проекту бедняк, который не смог найти работы и для утоления собственного голода или голода своих близких тайно совершил хищение, не признавался виновным и подвергался наказанию только за третью такую кражу; путник мог развести огонь в чужом лесу, срезать ветви с деревьев, чтобы исправить повозку, пустить утомленного коня пастись на чужой луг, собирать для утоления голода ягоды и грибы.

Примечателен тот факт, что подобные действия обусловливались не состоянием крайней необходимости, а некой всеобщей германской идеей Friedens genossenschaft, налагавшей на всех членов общины обязанность взаимопомощи и соседско-дружеской поддержки. По этому поводу Н.Н. Розин говорил, что в данном случае "наблюдается общая всем народам, находящимся на ранней ступени развития, идея общности земли, леса, продуктов, созданных богом для всех" 2 2 Розин Н.Н. О крайней необходимости. СПб., 1898.С. 49. .

В XVII в. в Европе возникают идеи, признающие существование естественных прав человека. Под влиянием доктрины естественного права происходит дальнейшее развитие учения о крайней необходимости. Ей посвящают свои труды Г. Гроций, С. Пуффендорф, X. Вольф. В их сочинениях право рассматривается как продукт общественного договора между людьми. На фоне этой идеи формируется представление о том, что в пору тяжелой нужды оживает былое общее право на пользование имуществом. Действия, совершаемые при крайней необходимости, обосновываются человеческой слабостью. Если давление необходимости достигает крайних пределов и иной выход из трудного положения, кроме нарушения закона, отсутствует, то это обстоятельство создает "merum ius natur", которое, в свою очередь, возрождает первоначальное естественное право.

Гуго Гроций, признаваемый на Западе "отцом уголовного права", считал, что "выше человечной природы и сил ее постоянно воздерживаться от всякого нарушения закона. Акты, где деятель встает на путь преступления, повинуясь лишь неизбежным требованиям природы, не должны подлежать наказанию. Если я лишен возможности иначе спасти свою жизнь, то мне дозволено употребить насилие против другого лица, хотя бы оно и не было виновным в моем положении, ибо право мое вытекает не из преступления другого, а из права, данного мне природой" 1 1 Розин Н.Н. Указ. соч.С. 66. .

Теория С. Пуффендорфа в основном отмечает инстинкт самосохранения. Общую идею крайней необходимости ученый расширяет до пределов столкновения человеческих жизней. На первый план им выдвигается идея самосохранения, ибо человек не в силах освободиться от этого стремления. Законодатель, по его мнению, устанавливая свои веления, заботится прежде всего о благополучии граждан, имея перед глазами природу человека, заставляющего его искать спасения всюду, где ему грозит опасность. С. Пуффендорф делает общий вывод о том, что крайняя необходимость везде должна приниматься во внимание, где это категорически не воспрещено законом. По мнению ученого, при крайней необходимости деяние совершается в необычной правовой форме.

С. Пуффендорф первым смоделировал ситуацию сталкивания человеческих жизней, названную впоследствии "Пуффендорфовой доской спасения". Ученый утверждал, что если во время кораблекрушения кто-либо, спасая свою жизнь, схватится за доску, на которой не могут уместиться двое, а кто-либо другой, борясь со смертью, ухватится за ту же доску, что может погубить обоих, то в этом случае первый поступит вполне правильно, если столкнет с доски второго и таким образом спасет себя. Такое действие Пуффендорф объявлял непреступным 1 1 См.: Паше-Озерский Н.Н. Необходимая оборона и крайняя необходимость по советскому уголовному праву. М., 1962.С. 131. .

В XVIII - XIX вв. проблемы крайней необходимости исследуются в рамках философии права. В сочинениях Фихте, Гегеля, Канта, Фейербаха крайняя необходимость рассматривается как основополагающий институт уголовного права.

Теория Й.Г. Фихте исходила из ситуации, когда тот или другой из участников оцениваемого события должен погибнуть или иначе гибель одинаково грозит им обоим. "Юридические отношения мыслимы при возможности сосуществования. Там же, где имеется коллизия сосуществования, там исчезает господство юридического порядка, и вред, причиненный кому-либо при таких условиях, нельзя назвать ни законным, ни противоправным" 2 2 Энциклопедия государства и права / Под ред. П.И. Стучки. Т. 2. С. 423. . О праве в таком случае не может быть и речи. Право на жизнь отнято у обоих участников естественным путем.

Разрешение этой коллизии всецело зависит от физической силы и произвола. Однако так как после совершения деяния деятель всё-таки встает под господство закона, то право необходимости можно рассматривать как право считать себя совершенно изъятым из сферы влияния всякого законодательства. Таким образом, крайняя необходимость в воззрениях Фихте есть право произвола.

Изложенные взгляды получили название теории "экземпции". "Право крайней необходимости, - писал Фихте, - можно определить как право считать себя выключенным (exemt) из-под всякой правовой сферы". Теория "экземпции" совсем устраняла "крайнюю необходимость" из сферы права. Действие, совершенное в состоянии крайней необходимости, не есть действие ни правомерное, ни бесправное, оно есть действие для права "совсем безразличное" 1 1 Паше-Озерский Н.Н. Указ. соч.С. 133. .

И. Кант определял крайнюю необходимость как "принуждение без права". Такая точка зрения вытекает из специфики общих правовых воззрений великого немецкого философа. Право, по мнению Канта, есть совокупность условий, при которых произвол одного лица может быть совмещен с произволом другого по общим правилам свободы. Уголовный закон - это категорический императив, это возмездие, которое применяется к лицу, совершившему преступление. "Ибо если исчезнет эта справедливость, то не стоит человеку и жить на земле". В положении крайней необходимости можно говорить не о "праве нужды" (поскольку не может быть нужды, которая бы делала с правом то, что неправомерно), а только лишь о дозволенном насилии по отношению к лицу, которое со своей стороны никакой силы против деятеля не направляло. Дозволенным действие является по субъективным, а не по объективным основаниям. Если один из потерпевших крушение для спасения своей жизни, сталкиваясь с плавающей доской другого лица, пытается отнять ее у него, то не может быть уголовного закона, который бы грозил виновному наказанием. Не может быть потому, что никакой закон ни в каком случае не окажет на деятеля предположительного влияния. Угроза еще неопределенным злом (т.е. смертной казнью по судебному приговору) не в состоянии перевесить страха перед действительным, неминуемо грозящим злом (потери жизни на волнах) 22 См.: История философии права. СПб., 1998.С. 180. .

Г. В.Ф. Гегель признавал крайнюю необходимость правом нужды. Он утверждал, что "защита своего права за счет чужого права становится правомерным деянием, как скоро приходится защищать жизнь как основу бытия личности за счет какого-либо его единичного проявления, например права имущественного" 33 Энциклопедия государства и права /Под ред.П.И. Стучки. Т. 2.С. 423. . По мысли Гегеля, если жизнь может быть спасена посредством хищения хлеба, то в таком случае, хотя и нарушается имущественное право, но неправильно было бы видеть в этом деянии кражу. Запрещение такого деяния знаменовало бы установление бесправности данного лица, отрицание всей его свободы.

Право крайней необходимости, по мнению Гегеля, порождается лишь тогда, когда опасность является непосредственной. Для обеспечения жизни нужны многие и разнообразные условия, и когда человек, думает о будущем, он пускается в рассмотрение этих подробностей. Будущее теряется в случайностях, в настоящий момент жизнь требует помощи. Лишь нужда непосредственного настоящего может дать право на неправовой поступок, ибо при несодеянии такового создается высшая неправда, полное отрицание бытия свободы личности.

С точки зрения Гегеля, состояние крайней необходимости существует даже в тех случаях, когда спасается государственное благо за счет гибели отдельного лица: "Если государство требует жизни, то индивидуум должен ее отдать" 11 Пионтковский А.А. Уголовно-правовая теория Гегеля в связи с его учением о праве и государстве. М., 1947.С. 211. . Вместе с тем Гегель отмечает, что подобные действия всегда должны находиться под жестким контролем государства. "Если воин и судья имеют не только право, но и обязанность лишать жизни людей, то при этом точно указывается, по отношению к какого сорта людям и при каких обстоятельствах это дозволено и обязательно" 22 Там же. С. 212. .

В XVIII - XIX вв. доктрина крайней необходимости разрабатывается известными криминалистами Европы К. Биндингом и Р. Иерингом.

Немецкий юрист Карл Биндинг считал, что характерным признаком крайней необходимости является нежелательный конфликт двух благ, которые право желало бы видеть неприкосновенными. Конфликт в данных условиях является таковым, что сохранение одного из благ требует гибели другого. Указывая на разновидность коллизий (коллизий благ в чистом виде, благ и обязанностей, двух обязанностей), Биндинг приходит к общему определению крайней необходимости. По его мнению, это такое положение лица, при котором оно может спасти поставленное в опасность правовое благо или использовать правовую обязанность лишь путем совершения запрещенного деяния. "Неправомерно полагать, - рассуждает он, - что все правовые блага одинаково священны. Уголовное право менее всего это подтверждает, налагая за одно деяние высшую, а за другое деяние низшую кару". Им делается вывод о том, "насколько деяние в необходимой обороне желательно для права как деяние, поддерживающее веление правопорядка, настолько же нежелательно для права деяние в крайней необходимости, ибо оно ведет к правовому ущербу" 11 Розин Н.Н. Указ. соч.С. 82. .

Утилитарного, прагматического подхода придерживался Р. Иеринг. Развивая идею относительности интересов, он полагал, что борьба интересов - это тот горн, где выковывается право. Крайняя необходимость есть коллизия благ и интересов. Она всегда остается вопросом факта. Высшая миссия права - регулировать правовые отношения, содействовать охране наивысших благ человека и общества. Исходным целевым пунктом для законодателя являются человеческие интересы. В реальной жизни всегда происходит столкновение прав и интересов, поскольку невозможно представить реализацию каждого интереса. Одинаковой охраны право предоставить им не может, в силу этого деятельность по поддержанию правопорядка должна следовать общему утилитарному принципу: в соответствии с идеями времени, страны, культуры отдавать предпочтение высшему интересу. Этот принцип должен быть применен к вопросу о крайней необходимости, ибо он присущ праву 22 Там же. С. 133. .

Таким образом, при обосновании правомерности и ненаказуемости действий, обеспечивающих устранение опасности, ранние теории крайней необходимости исходили либо из субъективного критерия (при крайней необходимости у лица возникает особое психическое состояние, делающее его как бы невменяемым), либо из объективного критерия (теории, основывающиеся на объективном принципе перевешивающего значения меньшего зла) 11 См.: Козак В.Н. Вопросы теории и практики крайней необходимости. Саратов, 1981.С. 16. .

Субъективный критерий объяснения ненаказуемости действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, воспринят многими зарубежными доктринами уголовного права. Использование последнего предполагает разделение общей массы случаев устранения опасности на правомерную крайнюю необходимость и "извинительную" (исключающую вину).

Правомерная крайняя необходимость рассчитана на случаи столкновения правоохраняемых интересов в обычной, повседневной жизни. В таких ситуациях юристы используют формулу "перевешивающего интереса", исходящую из объективного критерия. "Извинительная" крайняя необходимость относится к случаям, когда лицо сталкивается с опасностью, угрожающей его жизни, здоровью либо жизни, здоровью его близких.

Суть этой разновидности крайней необходимости состоит в бессилии карательной угрозы удержать от совершения преступления человека, "обезумевшего" от страха. Деяние, совершенное в состоянии "извинительной" крайней необходимости, объявляется деянием неправомерным, но ненаказуемым. Характерным признаком "извинительной" необходимости является идея о допустимости причинения смерти другому человеку с целью спасения собственной жизни.

Сторонники субъективного обоснования крайней необходимости единодушно высказывались о несправедливости приговора, вынесенного в отношении экипажа судна "Миньонетт". Английская яхта "Миньонетг" потерпела крушение у мыса Доброй Надежды. Экипаж ее, состоявший из четырех человек, спасся в шлюпке с ничтожным запасом пищи и воды. На 19-й день трое из экипажа убили юнгу Паркера и питались его кровью и мясом. Затем они были спасены проходившим судном и предстали перед лондонским судом, приговорившим всех к смертной казни. Впоследствии казнь была заменена шестимесячным заключением в тюрьме 11 См.: Паше-Озерский Н.Н. Указ. соч.С. 170. .

Современные зарубежные доктрины крайней необходимости также отличаются значительным разнообразием. Законодательная конструкция крайней необходимости отражает, как правило, особенности правовой культуры страны.

Согласно уголовному законодательству Великобритании причинение вреда в условиях крайней необходимости считается обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности. Ссылка на крайнюю необходимость, т.е. на причинение вреда личности или имуществу с целью предотвратить значительно больший вред, с древних времен признавалась обстоятельством, освобождающим от уголовной ответственности. Однако такая ссылка не может быть принята, если:

1) предотвращенное зло было меньше, чем преступление, совершенное для того, чтобы предотвратить это зло, или 2) зло могло быть предотвращено другим путем либо 3) причиненный вред был больше, чем это было необходимо, чтобы предотвратить зло 22 См.: Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права.М., 1991.С. 39. .

В США вопрос о причинении вреда при крайней необходимости разработан достаточно подробно и детально регламентирован действующим законодательством.

Согласно УК штата Нью-Йорк, поведение не является наказуемым, если является необходимым как чрезвычайная мера, чтобы избежать нависшей угрозы причинения публичного или личного вреда, при соблюдении следующих условий:

1) ситуация не создана по вине самого лица;

2) угроза настолько серьезна, что в соответствии с "обычными стандартами интеллекта и морали желательность и срочность недопущения такого вреда несомненно перевешивают желательность недопущения вреда, на предупреждение которого направлен закон, определяющий соответствующее посягательство";

3) необходимость и оправданность такого поведения не может основываться на соображениях, имеющих отношение только к морали и целесообразности, вытекающей из закона, как в плане его общего применения, так и в отношении его применения в определенной категории дел" 11 Уголовное право буржуазных стран. Общая часть: Сборник законодательных актов.М., 1990.С. 97. .

Во Франции законодательного определения института крайней необходимости до принятия Уголовного кодекса 1992 г. не существовало. Вместе с тем в судебной практике имели место случаи, когда деяние, за совершение которого закон устанавливал уголовное наказание, совершалось "по необходимости" с целью защиты охраняемого законом блага.

В подобных случаях суды были вынуждены использовать "формулу" принуждения к совершению преступного деяния. Аргументировалось это тем, что лицо в условиях наличной опасности теряло контроль над собой и под воздействием психического принуждения совершало деяние, запрещенное уголовным законом. Этот подход к рассмотрению ситуаций крайней необходимости сложился в конце XIX в. Комментируя ст.64 французского УК, исследователи отмечали, что в качестве принудительной силы, заставляющей человека совершить преступление, может выступить состояние смертельной опасности либо угроза тяжкого физического вреда 22 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. В 2 т.Т. 1.М., 1994.С. 214. .

В настоящее время судебной практикой выработаны следующие условия правомерности крайней необходимости: наличие опасности причинения вреда (реальная угроза или начало ее осуществления); природа такой опасности может быть различной: опасность причинения физического вреда, морального, материального; не существует иного способа избежать опасности, кроме как совершить деяние, запрещенное УК; благо, принесенное в жертву, является менее ценным, чем спасенное благо; лицо не поставило себя само в состояние необходимости совершения преступного деяния, до этого нарушив закон 33 См.: Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии).М., 1997.С. 128, 129. .

Законодательное оформление институт крайней необходимости во Франции получил лишь в мае 1992 г. в связи с принятием нового УК. О крайней необходимости говорится в ст.122.7: "Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое перед существующей или надвигающейся опасностью, грозящей ему самому, другому лицу или имуществу, совершает действие, необходимое для защиты человека или имущества, за исключением случаев несоответствия между используемыми средствами и серьезностью угрозы".

В Германии крайняя необходимость существует в двух формах:

1) правомерная крайняя необходимость и 2) крайняя необходимость, исключающая или смягчающая вину. Правомерная крайняя необходимость исходит из теории сопоставления значимости коллидирующих благ интересов и рассчитана преимущественно на обычные, "бытовые" коллизии законов.

Согласно § 34 УК ФРГ, "кто совершает деяние в условиях наличной, иначе неотвратимой опасности для жизни, здоровья, свободы, чести, собственности или иного правоохраняемого блага, чтобы отвратить опасность от себя или других, действует правомерно, если при оценке противостоящих интересов, в частности, соответствующих правовых благ и степени угрожающей им опасности, защищаемый интерес значительно превосходит нарушенный". Однако это положение применимо постольку, поскольку деяние является соразмерным средством устранения опасности.

Вторая форма крайней необходимости - так называемая извинительная (невиновная) - предусмотрена § 35 УК ФРГ. Она предполагает защиту жизни, здоровья или свободы лица, его родственников или близких путем противоправных действий. В отличие от непротивоправной, эта крайняя необходимость противоречит правопорядку в целом, но не является виновной, если нельзя иначе предотвратить ущерб указанным лицам. Условия соразмерности здесь не требуется. "Кто совершает противоправное деяние в условиях наличной, иначе неотвратимой опасности для жизни, здоровья или свободы, чтобы отвратить опасность от себя, от родственников или от близких, действует невиновно" (§ 35 УК ФРГ). Это положение не применяется, если от лица, судя по обстоятельствам, в частности по тому, что оно само создало опасность или находилось в особых правоотношениях, можно было потребовать не допускать этой опасности.

Однако наказание может быть смягчено согласно абз.1 § 49, если лицо не было обязано подвергаться опасности в силу его особых правоотношений. Если лицо при совершении деяния ошибается относительно обстоятельств, которые устранили бы вину, оно только тогда наказывается, когда могло избежать ошибки.

В УК Японии крайняя необходимость определяется как действие, неминуемо необходимое для того, чтобы отвратить от себя или другого лица наличную опасность для жизни, здоровья, свободы или имущества. Устранение опасности ненаказуемо, если возникающий в результате этого действия ущерб не превышает степени отвращаемого ущерба. Однако если этот предел был превышен, то в зависимости от обстоятельств наказание может быть смягчено или данное лицо может быть освобождено от наказания 11 См.: Уголовное право буржуазных стран. Общая часть: Сборник законодательных актов.С. 302. .

Нормы, близкие по содержанию институту крайней необходимости, можно встретить и в мусульманском праве. В составе правил поведения шариата в качестве социального нормативного регулирования выступают такие принципы, как "необходимость делает разрешенным запретное", "не допускается причинять вред или отвечать ущербом на ущерб", "допускается причинение вреда частного во избежание ущерба общего", "более ощутимый вред предотвращается менее серьезным", "из двух зол выбирается меньшее", "предупреждение порчи предпочтительнее получению выгоды" 22 См.: Сюкияйнен И.Я. Шариат: религия, нравственность, право//Государство и право. 1996. № 8.С. 125. .

В российском уголовном праве, по сравнению с европейскими странами, крайняя необходимость была гораздо менее значимым институтом. Причем такое положение характерно для всей истории российского законодательства.

Исследуя памятники древнерусского права, Н.Н. Розин приходит к следующему заключению: "Наши древние юридические понятия совершенно не упоминают о крайней необходимости. Может быть, это является указанием на то, что нашему правосознанию не ясно рисовались исключения, создаваемые крайней необходимостью, или объясняется тем, что специфические условия, подчеркнутые, например, правом германским, идея общности плодов земли и самой земли у нас были налицо" 11 Розин Н.Н. Указ. соч.С. 173. .

В настоящее время право причинения вреда общественным отношениям обусловливается скорее идеологическими, политическими интересами, нежели положениями, формулируемыми институтом крайней необходимости. Можно проследить логику развития законодательной мысли, устанавливающей освобождение от ответственности за причинение вынужденного вреда правоохраняемым благам в различные исторические периоды.

История крайней необходимости в российском уголовном праве тесно связана с историей развития общего учения о преступлении. Этимология самого понятия преступления неразрывно связана с представлением о переходе через некий рубеж, предел либо границу. Официально устанавливая границы дозволенного поведения, уголовный закон одновременно определяет ту черту, нарушение которой считается преступлением. Развитие учения о преступлении неизбежно приводит к спорам следующего характера: можно ли считать преступлением, скажем, поступок женщины, когда она, спасаясь от насильника, выламывает дверь в чужую квартиру; или действия лица, который, защищая собственный дом от пожара, разрушает примыкающие к нему соседские строения; или действия лица, связанные с убийством напавшей на него собаки?

В этих случаях сущность спора всегда была направлена на решение одного вопроса: содержит ли подобное деяние признак общественной опасности? В случае положительного ответа на этот вопрос действия лица являются преступными, и лицо на общих основаниях должно быть привлечено к ответственности. Эту ступень развития российской уголовно-правовой мысли можно обнаружить в Соборном Уложении царя Алексея Михайловича.

В ст.282 главы X Уложения можно встретить норму следующего содержания: "А кто собаку убьет ручным боем, бороняся от себя, и ему за ту собаку не платить, и в вину его того не ставить" 11 Цит. по: Таганцев Н.С. Указ. соч.С. 214. . Законодательная конструкция этой уголовно-правовой нормы свидетельствует о том, что вопросы привлечения к ответственности лиц, причинивших вынужденный вред общественным и личным интересам, носят партикулярный характер, а общей нормы, предусматривающей ответственность за причинение вреда охраняемым интересам в подобных случаях, еще не существует. При этом всякий раз, когда менялся источник опасности, угрожающей общественным и личным интересам (например, когда лицо оборонялось не от собаки, а, скажем, от напавшего на него быка), создавался новый судебный прецедент, который ложился в основу разрешения аналогичного спора.

Со временем практика разрешения споров подобного содержания выработала ряд общих критериев, по которым следовало определять наличие правомочий на причинение вреда охраняемым законам интересам. Воинский устав Петра I, предусматривая ответственность за истребление чужого имущества, одновременно указывает на обстоятельство, исключающее ответственность за нарушение установленного запрета: "разве по необходимой нужде востребуется и на то позволится" (артикул 180 Воинского устава). Согласно артикулу 154 к убийству отнесены случаи, когда деяние совершено "без нужды и смертного страха". В толковании к артикулу 195 указывалось: "Наказание воровства обыкновенно умаляется, или весьма оставляется, ежели кто из крайнего голода, нужды, которую он доказать сумеет, съестное или питейное, или иное что не великой цены украдет" 22 Там же. С. 214. .

Со временем появляется необходимость общей правовой регламентации действий, связанных с причинением вреда правоохраняемым объектам. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. определяло крайнюю необходимость как самостоятельный институт Общей части уголовного права.

В Уложении указывалось: "Не почитается преступным деяние, учиненное для спасения жизни своей или другого лица от произошедшей вследствие угрозы, незаконного принуждения или иной причины опасности, в то самое время другим средством неотвратимой. При тех же условиях не почитается преступным деяние, учиненное для ограждения здоровья, свободы, целомудрия или иного личного или имущественного блага, если учинивший имел достаточное основание считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом" 11 Проект нового Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1844.С. 29. .

Согласно ст.46 Уложения не почиталось преступлением деяние, учиненное для спасения собственной жизни или жизни другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины, и которая была неотвратима в то время другими средствами. Наказание исключалось по причине отсутствия общих условий вменения.

Не считалось также преступлением деяние, учиненное для спасения здоровья, свободы, целомудрия, и иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы незаконного принуждения или иной причины и которая была неотвратима в то самое время другими средствами, если учинивший деяние имел достаточные основания считать причиняемый им вред маловажным сравнительно с охраняемым благом 11 См.: Уголовное уложение, высочайше утвержденное 22 марта 1903 года.М., 1903.С. 28. .

В законе, кроме того, делалась оговорка, что изложенные постановления не применяются в тех случаях, когда само уклонение от опасности составляет преступное деяние.

Уложение 1903 г. предусматривало крайнюю необходимость, возникающую в сфере государственной службы. В ст.637 Уложения указывалось: "Не почитается превышением власти, когда служащий в каких-либо чрезвычайных обстоятельствах учинит по службе действие, не предоставленное ему законом или возложенным на него поручением, которое было необходимо ввиду государственной пользы, или по настоятельности дела не могло быть отложено до получения на то разрешения без видимой опасности или вреда для службы" 22 Там же. С. 63. .

Вызывает интерес тот факт, что большинство русских юристов признавало возможность спасения собственной жизни за счет гибели другого человека.

А. Лохвицкий в качестве примера крайней необходимости приводит следующие случаи. "Стая волков преследует двух едущих в санях, один из них ввиду неизбежной смерти хватает товарища и бросает животным, чтобы задержать их и иметь время ускакать, или, что случается часто, во время кораблекрушения на лодке нет места всем, кому угрожает смерть. Один из оставшихся сталкивает в воду впереди стоящего, чтобы захватить его место" 33 Лохвицкий А. Курс уголовного права. СПб., 1871.С. 127. .

В науке уголовного права преобладали теории субъективного обоснования крайней необходимости.

Н.Д. Сергеевский считал состояние крайней необходимости одной из причин, уничтожающей вменяемость, поскольку лицо, действующее в таком состоянии, лишается возможности "руководствоваться нормами права" 44 Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая. СПб., 1905.С. 265. .Н.С. Таганцев ненаказуемость деяний, совершенных в состоянии крайней необходимости, объяснял "юридическим свойством" таких действий. Поскольку крайняя необходимость является средством борьбы за право, субъект не нуждается в наказании. Побуждения, которыми руководствуется деятель, делают наказание совершенно бессмысленным. Его применение в таких случаях является "бесцельным и с точки зрения преступника, и в интересах общества" 11 Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. В 2 т.Т. 2. СПб., 1902.С. 549 - 550. . Г.Е. Колоколов обосновывал ненаказуемость крайней необходимости тремя обстоятельствами: во-первых, бесцельностью наказания с точки зрения общего и специального предупреждения; во-вторых, невозможностью требовать от среднего гражданина героизма, позволившего бы ему перенести опасность, не перелагая ее на другое лицо: в-третьих, бессилием карательной угрозы удержать лицо от совершения преступного деяния в состоянии крайней необходимости 22 См.: Колоколов Г.Е. Уголовное право. Курс лекций. М., 1894 - 1895.С. 183. .

Институт крайней необходимости был воспринят советским уголовным правом.

Статья 20 УК РСФСР 1922 г. гласила: "Не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага, своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраняемым".

Защиту общественных интересов актом крайней необходимости допускали Основные начала уголовного законодательства 1924 г., которые в ст.9 предусматривали защиту в состоянии крайней необходимости советской власти и революционного порядка. В дальнейшем это постановление было воспроизведено всеми кодексами союзных республик, изданными на их основе. Согласно УК РСФСР 1926 г. совершение деяния в состоянии крайней необходимости устраняло применение мер социальной защиты.

Статья 13 УК РСФСР 1926 г. содержала следующие указания: "Меры социальной защиты не применяются вовсе к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовным законом, если судом будет признано, что эти действия совершены лишь в состоянии необходимой обороны, против посягательства на советскую власть либо на личность, либо права обороняющегося или другого лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны. Меры социальной защиты не применяются, когда те же действия совершены для отвращения опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если при этом вред являлся менее важным по сравнению с предупрежденным вредом".

К числу недостатков первого советского УК следует отнести то, что действия, совершенные в состоянии крайней необходимости, равно как и при необходимой обороне, признавались общественно опасными, хотя и не влекли применения мер социальной защиты. Указание на общественно опасный характер действий при крайней необходимости было исключено из редакции ст.13 УК РСФСР 1926 г. постановлением ВЦИК и СНК от 6 июня 1927 г.

В УК РСФСР 1960 г. институту крайней необходимости была посвящена ст.14: "Не является преступлением действия, хотя и подпадающие под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенные в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам Советского государства, общественным интересам, личности и правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред".

Анализ тенденций развития отечественного и зарубежного законодательства показывает, что крайняя необходимость традиционно рассматривается в двух качествах:

1) обстоятельства, устраняющего вменяемость (предполагается, что состояние смертельной опасности поражает волевой критерий вменяемости);

2) рационалистического принципа перевешивающего значения меньшего зла.

Законодательное определение крайней необходимости содержится в ст. 39 Уголовного кодекса РФ, в главе, определяющей перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния. В ч. 1 этой нормы говорится: "Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и при этом не было допущено превышения пределов крайней необходимости" .

Общая схема изложенного определения, таким образом, выглядит так: гражданин, сталкиваясь с опасностью, непосредственно угрожающей ему, либо другим лицам, имеет право на причинение вреда, если опасность будет этим вредом устранена. При этом условием такого обстоятельства, исключающего преступность деяния, является следующее требование: причиненный вред должен быть вынужденным, но в любом случае меньшим, чем предотвращенный.

В теории уголовного права традиционно считается, что правомерным при крайней необходимости является причинение такого вреда объектам, который не только не равен, но и непременно менее значим, чем предотвращенный. В обратном случае норма о крайней необходимости теряет свое социальное содержание, поскольку нет необходимости причинения равного вреда. Нет смысла допускать ради спасения одного блага безнаказанное причинение равного вреда другому, одинаковому по социальной значимости объекту.

Указание законодателя о соразмерности устраняющей опасности и причиненного вреда исходит из практики применения ст. 14 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года. Согласно данной норме, крайняя необходимость только тогда исключала ответственность, когда причиненный вред был менее существенным, чем предотвращаемый. Понятие "меньше" подразумевало, что вред не мог быть одинаковым. Только в этом случае имела место реализация основного принципа крайней необходимости: спасение высшего блага за счет низшего, при условии их столкновения.

Другим новым элементом содержания нормы о крайней необходимости является введение понятия "явное несоответствие" между угрожающим вредом и причиненным. Это означает, что несоответствие, о котором идет речь, должно быть бесспорным, очевидным, не вызывающим сомнений. Практическое значение данного термина заключается в том, что если в ходе предварительного либо судебного следствия возникают споры по поводу оценки соразмерности причиненного и устраненного вреда, то все сомнения, возникшие при этом, должны идти в пользу лица, действовавшего в обстановке крайней необходимости.

Продолжая исследовать юридический смысл положений закона о крайней необходимости, следует подчеркнуть, что норма, законодательно закрепляющая исследуемый институт, по характеру правового предписания является не обязывающей (она не формулирует обязанность лица совершать определенные действия), а управомочивающей, то есть содержит в себе указание на меру дозволенного поведения. Отказ от совершения правомерных действий в условиях крайней необходимости не влечет за собой какой-либо юридической ответственности. Единственной формой социальной ответственности в таких случаях может быть моральное осуждение лица, отказавшегося выступить на защиту охраняемого интереса.

В то же время, для отдельных категорий граждан право действовать в состоянии крайней необходимости является не только их субъективным правом, но и профессиональной обязанностью. Так, пожарный обязан разрушить постройку, прилегающую к горящему зданию, сотрудник полиции обязан применить оружие для остановки скрывающегося транспортного средства. При этом если лицо воздерживается от совершения требуемых от него действий, то оно должно нести дисциплинарную либо административную ответственность за ненадлежащее выполнение своих профессиональных обязанностей.

Следует помнить, что законодательство Российской Федерации содержит еще два определения крайней необходимости. Так, согласно ст. 1067 Гражданского кодекса РФ "вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть возмещен лицом, причинившим вред". Ст. 2.7 Кодекса РФ об административных правонарушениях содержит следующее указание: "Не является административным правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а также охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред.".

Крайняя необходимость, как и любая другая категория Общей части УК РФ, тесно взаимосвязана с проблемами применения норм Особенной части.

Социальная и правовая сущность института крайней необходимости, его анализ по зарубежному уголовному законодательству. Юридические признаки крайней необходимости по российскому уголовному праву. Дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

Оглавление

Введение
1.2 Понятие и социальная сущность крайней необходимости
1.3 Институт крайней необходимости в зарубежном уголовном законодательстве
2. Система юридических признаков крайней необходимости по российскому уголовному праву
2.1 Условия правомерности крайней необходимости
2.1.1 Условия, определяющие состояние крайней необходимости
2.1.2 Условия правомерности действий при крайней необходимости
2.2 Объективные и субъективные признаки превышения пределов крайней необходимости
2.3 Соотношение института крайней необходимости с другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния
3. Проблемы дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости
Заключение
Список использованных источников

Введение

Крайняя необходимость традиционно занимает важное место в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния. В современных условиях роль и значение этого института резко возрастают. Периоды социально-политических преобразований неизбежно сопровождаются экономической нестабильностью, вооруженными конфликтами на социальной, этнической, национальной и религиозной почве, повышенным риском техногенных аварий и катастроф.

Статистические данные свидетельствуют о стабильном росте численности пожаров, аварий, взрывов, несчастных случаев в быту и на производстве. Из-за износа техники, производственного оборудования остается высоким уровень травматизма работников, обслуживающего персонала. Специалисты различных отраслей промышленности обращают внимание на систематически сбои в работе техники, опасность дальнейшего использования ряда объектов жизнеобеспечения. Характерными приметами времени становятся авиакатастрофы, железнодорожные аварии.

Институт крайней необходимости занимает большое место в деятельности органов охраны правопорядка. В обстановке социальной и политической нестабильности общества, роста преступности и различных происшествий резко возросла роль методов силового воздействия в решении задач, возложенных на силовые структуры по борьбе с преступностью и иными правонарушениями, условия правомерности применения которых в значительной степени определяются институтом крайней необходимости. От того, насколько сотрудники этих служб профессионально владеют знаниями о механизме применения института крайней необходимости в условиях устранения разного рода опасностей, в конечном счете зависит результативность их деятельности в современных условиях. Вышесказанное определяет актуал ь ность изучения этого института уголовного права.

институт крайняя необходимость уголовный

Освещению вопросов института крайней необходимости были посвящены монографии В.Ф. Антонова, Ю.В. Баулина, М.С. Гринберга, С.А. Домахина, Н.Д. Дурманова, В.Н. Козака, Н.А. Овезова, Н.Н. Паше-Озерского, Н.Н. Розина, И.И. Слуцкого. Проблемы крайней необходимости в своих работах затрагивали Х.Д. Аликперов, Е.В. Благов, Б.С. Волков, П.С. Дагель, Ю.А. Демидов, В.А. Елеонский, И.И. Карпец, В.Ф. Кириченко, А.О. Кистяковский, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, А.В. Наумов, Э.Я. Немировский, Н.А. Огурцов, В.Д. Пакутин, А.А. Пионтковский, А.И. Санталов, А.Б. Сахаров, И.Л. Сергеевский, Н.С. Таганцев, А.А. Тер-Акопов, К.Ф. Тихонов, В.И. Ткаченко, А.Н. Трайнин, Б.С. Утевский, Е.А. Фролов, Р.Г. Шавгулидзе, М.Д. Шаргородский, М.И. Якубович и другие.

Однако стоит отметить, что в связи с изменениями, произошедшими в последнее время в политической, экономической и социальной сферах жизнедеятельности общества и государства, появилось достаточное количество проблем применения нормы о крайней необходимости, требующих своего урегулирования, что обусловливает актуальность темы.

Объектом исследования выступает деяние, причиняющее вред в состоянии крайней необходимости, и его место в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Предметом исследования является состав правомерного деяния, причиняющего вред в состоянии крайней необходимости.

Целью исследования является теоретический анализ данного обстоятельства, исключающего преступность деяния и практики применения норм о крайней необходимости, и разработка на этой основе предложений по совершенствованию действующего законодательства. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи :

1) изучить процесс развития и формирования института крайней необходимости,

2) выявить сущность крайней необходимости и ее социальное назначение;

3) рассмотреть правовую регламентацию института крайней необходимости в уголовном законодательстве зарубежных стран;

4) проанализировать условия правомерности применения крайней необходимости;

5) рассмотреть объективные и субъективные признаки превышения пределов крайней необходимости

6) выявить основные критерии, отграничивающие крайнюю необходимость от иных обстоятельств, исключающих преступность деяния;

7) рассмотреть проблемы, связанные с дифференциацией и индивидуализацией уголовной ответственности за вред, причиненный в обстановке крайней необходимости

Методологической основой исследования послужили общенаучные и частнонаучные методы познания: диалектический, исторический, аксиологический, сравнительного и системного анализа.

Нормативную основу исследования составили Конституция РФ, действующее уголовное и гражданское законодательство, законодательство зарубежных государств.

Указанные выше цель и задачи исследования обусловили структуру выпускной квалификационной работы, которая состоит из настоящего введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.

1. Социальная и правовая сущность института крайней необходимости

1.1 Развитие учения о крайней необходимости

Институт крайней необходимости относится к числу древнейших институтов уголовного права. Исторические данные свидетельствуют о том, что первые нормы, устраняющие ответственность лица, причинившего вынужденный вред общественно значимым интересам, возникли в результате формального закрепления норм обычного права.

Постановления о допустимости причинения вреда с целью защиты более ценного блага были известны римскому праву.

Вместе с тем в древнеримском праве не существовало общего законодательного определения крайней необходимости. Общая концепция крайней необходимости применялась лишь для защиты имущественных прав и интересов. Более содержательный подход к праву крайней необходимости наблюдается у средневековых канонистов.

Средневековыми канонистами были разработаны и введены в практику такие принципы, как: "Нужда закона не знает", "Что не дозволено законом, делает дозволенным необходимость", "Необходимость не знает закона и сама творит себе закон" 11 См.: Энциклопедия государства и права /Под ред.П.И. Стучки.Т. 2.М., 1930.С. 423. .

Социальная и правовая сущность института крайней необходимости. Развитие учения о крайней необходимости

1.1 Развитие учения о крайней необходимости

Введение

1. Социальная и правовая сущность института крайней необходимости

1.1 Развитие учения о крайней необходимости

Постановления о допустимости причинения вреда с целью защиты более ценного блага были известны римскому праву.